«Умей мечтать, не став рабом мечтания».
(Джозеф Киплинг)
Слова эпиграфа достаточно точно отражают то, чем автору хотелось бы поделиться с читателем при обсуждении сложной и интересной темы, выраженной в названии данной книги, темы очень актуальной, поскольку современный бурлящий мир в качестве главных задач психологической науки все настоятельнее выдвигает задачу исследования тайн человеческой души. Эти тайны касаются высших устремлений людей, изучения механизмов сознания и неосознаваемых сфер психики, познавательных и регулятивных возможностей человека. Понятно, что постановка этих вопросов приводит к исследованию основных форм, в которых внутренний мир человека и окружающая его действительность субъективно существуют для него. Одной из таких форм выступают многоликие образные явления в потоке сознания. Это различные образы долговременной и кратковременной памяти, представления об окружающем мире и самом себе, образы воображения, фантазии, сновидения и пр. Можно говорить о спектре классов «внутренних образов», переживаемых в отсутствии непосредственно воздействующего стимула в качестве их прообраза. Речь идет об образах, не привязанных к непосредственному воздействию на человека объектов окружающей среды. Термин «вторичный образ», предложенный ленинградской психологической школой, выступает обобщающим для образных феноменов, соответствующих обозначенной познавательной и психорегулятивной ситуации. Классик отечественной психологии, памяти которому посвящена данная монография,– Б.Г. Ананьев (а также его ученики Л.М. Веккер, Б.Ф. Ломов и мн. др.) заложили основу психологии вторичных образов. Поэтому все, что в книге говорится о них, обязано, прежде всего, работам Б.Г. Ананьева.
Вторичные образы связываются с уровнем представлений, который выделяется как самостоятельный в системном описании психики и признается высокозначимым, относящимся к узловым проблемам психологии. Уровень, представлений как отражение мира во вторичных образах, является не только переходным звеном от непосредственного восприятия к высшим психическим процессам и функциям, но и качественно новой ступенью познания. Уникальность роли образов в психике включает их в психологическую проблематику в конкретных областях психологического знания.
Значимость изучения вторичных образов универсальна. Невозможно назвать область человеческой жизнедеятельности, где не функционировала бы «образность». Роль образов в самом общем виде определяется тем, что они, произвольно и непроизвольно содержательно перемещаясь в пространстве мысленно отображаемой реальности, а также по оси субъективного времени, репрезентируют в сознании (а также в «предсознании», «подсознании» и в неких, условно говоря, «сверхсознательных состояниях») отсутствующий стимул-объект-прообраз в ситуации непосредственного взаимодействия человека с миром. Это позволяет образам хранить и актуализировать опыт человека, что особенно значимо для целенаправленной деятельности, самопознания и саморегуляции на различных уровнях. Образы также помогают представить внутренний мир других людей. Понятна и роль образного опыта в освоении содержания группового сознания и бессознательного (формирование социальных представлений).
Психология традиционно подчеркивала значение образных явлений в процессах познания, труда и общения, в научном и художественном творчестве. Вспомним, что многие великие ученые (например, Эйнштейн, Бор, Пастер) писали о воображении, помогающем видеть реальность в неизвестных связях, синтезировать информацию, порождать догадки, наглядно моделировать и преобразовывать познавательные сюжеты. Не нуждается в иллюстрациях и роль «внутренней образности» в художественном творчестве. Исследования образной проблематики подтверждают свою актуальность для психологии труда и инженерной психологии. Образный инсайт полезен для согласования представлений участников совместной деятельности о неком событии, в прояснении общего взгляда на проблемы, в частности, групповой оценки стратегий и тактик организации, приоритетов ее деятельности и видения новых возможностей. Особая актуальность изучения вторичных образов диктуется также тем, что сегодня человек живет в некой «имаго-символосфере» виртуальной реальности, порожденной СМИ, рекламой, компьютеризацией, «интернетизацией» и т. д. Закономерности, положительные моменты и опасности взаимодействия с новой реальностью информационного мира еще неизвестны науке достоверно. Однако это взаимодействие уже вызывает тревогу на уровне общего нравственного опыта человечества, его духовно-религиозных и философских традиций. Поэтому изучение механизмов «тотальной визуализации» сфер жизни человека как фактора трансформации психики, включая деструктивный аспект ее изменения, представляется чрезвычайно важным.
Значимость изучения внутреннего образного опыта отчетливо видна в психокоррекционной практике. Здесь образы выступают и как диагностический инструмент изучения человека, и как средство многоуровневой саморегуляции и личностного изменения. Психологически грамотное использование «внутренней образности» дает подсказки о корнях проблем, причинах конфликтов, об истинных желаниях, расширяет видение мира, рождает новые идеи, повышает сензитивность, помогает «самоконсультироваться» и самокорректироваться, позволяет просматривать варианты в ситуации выбора, осознать и сформировать личностные и профессионально-важные качества, лучше понимать других. Особо отметим то, что образы выступают в роли «окна», позволяющего неосознаваемому материалу проникать во внутренний мир личности и выражать себя именно на языке образов. Следует также подчеркнуть, что образы, помогая интерпретировать сложный язык метафор, символизма и мифологии, хорошо транслируют духовные смыслы бытия.
Познавательная и регулятивная сила «внутренней образности» понятна: образы являются самым древним языком психики, связанным с допонятийным мышлением. И в онтогенезе до овладения речью индивидуальный опыт «записывается» в образной форме. Поэтому через образы становится возможным проникновение в хранилища опыта, недоступные понятийному познанию. Образы на этом глубинном уровне формируют своеобразные «матрицы», участвующие в психической регуляции. В результате образ становится произвольной или непроизвольной программой для изменения существующих обстоятельств, для реализации желаемого или нежелательного.
Несмотря на растущее внимание к образной проблематике самых разных областей психологии и смежных наук, противоречие между значимостью изучения вторичных образов и состоянием проблемы сохраняется. Последнее по-прежнему характеризуется неполнотой, фрагментарностью, неоднозначностью знания. Это касается всех основных ракурсов рассмотрения проблемы (систематизированных, например, Дж. Ричардсоном [272а]): 1) рассмотрение образов как субъективного переживания; 2) понимание образов как «ментальной репрезентации»; 3) изучение образов как атрибута стимульного материала; 4) рассмотрение образов как когнитивной стратегии. В данной книге мы не будем входить в детали всех обозначенных направлений исследования вторичных образов. Каждому из них будет уделено место в общей картине ракурсов описания образной проблематики. Основное внимание будет уделено
