Он рос самым обычным и жизнерадостным ребенком – любил читать и рисовать, проказничал с друзьями во дворе.
После внезапной смерти отца мама Максима начала очень сильно выпивать и перестала заниматься воспитанием сына, Максим же после трагедии стал замкнутым и необщительным, перестал общаться со сверстниками, стал хуже учиться. Однако мальчик не оставил рисование, но теперь он не рисовал солнце и цветы, не рисовал животных и небо; его рисунки стали мрачными и абстрактными. В них часто можно было различить силуэт птицы.
Воспитанием мальчика занялась сестра отца. Она пыталась заменить Максиму родителей, но ей не хватало времени на ребенка, так как у нее было трое своих детей.
Максим много читал, но не старался получить хорошие отметки в школе – получилось, что, несмотря на высокий интеллект и начитанность, Максим, судя по отметкам, учился плохо. Учителям было некогда заниматься одним ребенком, и они ставили ему оценки, исходя из личных предрассудков.
После школы Максим поступил в художественную школу и продолжил рисовать. Его картины заметил один искусствовед и, разглядев талант парня, взял его под свое покровительство.
– Мама! Мама, вставай! – Максим стоял возле двери в комнату родителей и не решался войти, в его левой руке вибрировал телефон – звонили с маминой работы. – Мама, с работы звонят!
зззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззз
ззззззззззззззззззззззззззззззззззз
В ответ Максим услышал только нечленораздельное мычание. Мальчик провел пальцем по экрану.
– Алло, – сказал Максим, стараясь сделать свой голос старше. – Нет… нет, она не может… она болеет.
Максим нажал «отбой» и закрыл дверь в комнату родителей, затем пошел на кухню, сделал себе чай и бутерброд и, позавтракав, начал собираться.
Первое сентября этого года выдалось на редкость ярким и солнечным. Максим зашел в свою комнату и надел приготовленный с вечера костюм. Светлая рубашка и темные брюки были заботливо разложены на спинке стула – вчера забегала тётя Ира и подготовила одежду для племянника. Максим вздохнул – сегодня его первый день в новой школе, а идти туда ему предстоит одному.
Папа только в начале лета получил новую должность, они семьей переехали в новую просторную квартиру, и Максим все лето готовился к встрече с новыми одноклассниками. Вместе с родителями они несколько раз ходили к школе – благо располагалась она недалеко, во дворах, даже дорогу переходить не нужно было.
– Я уже взрослый, – завил Максим родителям, – зачем меня водить? Мне уже десять лет! Я и сам могу дорогу найти!
– Конечно, можешь, – рассмеялся папа, – но на первое сентября пойдем все вместе! Не можем же мы с мамой пропустить такой важный день, – папа подмигнул сыну.
– Только за руку меня держать не надо! – Максим гнул свою линию.
– Нет, что ты! Мы понимаем – ты уже не ребенок! Пойдем все вместе, как взрослые люди, – папа обнял маму и рассмеялся.
Сейчас Максим все на свете отдал бы за то, чтобы папа держал его за руку.
«Никакой я не взрослый, – подумал мальчик, – я маленький, мне страшно!».
Максим смахнул с глаз некстати подкатившие слезы и быстро оделся.
Отец погиб в середине августа. Мама несколько дней не могла прийти в себя, все заботы по дому взяла на себя тетя Ира, папина сестра. Она жила неподалеку и поначалу часто оставалась ночевать у них в квартире – готовила, стирала, убирала, пыталась поговорить с Максимом, но он не хотел ничего рассказывать.
Тётя Ира часто говорила маме, что ей пора взять себя в руки, пора возвращаться к жизни ради ребенка, ради нее самой. Мама соглашалась с ней, но вечером Максим снова видел разбросанные по дому пустые бутылки из-под вина или пива, а мама с ним не разговаривала. Близился учебный год, и тетя Ира стала заходить все реже – ее трое детей тоже требовали внимания. Максиму пришлось учиться самостоятельности.
***
Максим оделся и прошел по комнатам, проверяя, везде ли выключен свет, зашел на кухню и в ванну – убедился, что не открыт газ и вода не капает. Наконец он достал из вазы букет ярко-красных пионов, тоже приготовленных тётей Ирой, и вышел из квартиры, захлопнув дверь.
Сентябрьское солнце светило так, будто оно забыло, что сегодня первый день осени. Было жарко, словно вернулся июль. Максим шел по тротуарам в тени раскидистых деревьев. Район, где они жили, был не самым новым, зато по части зеленых насаждений мог дать фору любой парковой зоне. В небольших палисадниках, расположенных возле приземистых пятиэтажек, росли цветы и кустарники, кое-где по стенам полз плющ, и было много, очень много плодовых деревьев. Летом Максим, гуляя с папой, мог набрать целое ведерко вишни или абрикосов.
Максим подошел к школе. Во дворе уже собралась изрядная толпа учеников, учителей и родителей. Толпа пестрела шариками и цветами, звучала музыка. Мальчик достал из рюкзака документы и еще раз повторил про себя:
«Максим Андреевич Авдеев, 5 „Б“ класс».
Максим глубоко вздохнул и вошел во двор школы – ему показалось, что на него сразу же посмотрели все, кто был во дворе. Мальчик невольно поежился от ощущения, что тысячи глаз направлены на него, что каждый думает: «Вот он, сирота, и мать пьет».
Максим зажмурился, помотал головой и снова открыл глаза – ясный солнечный день и толпа шумного веселого народа никуда не делись, все было по-прежнему. Играла музыка, сновали туда-сюда озабоченные родители первоклашек, высокомерно взирали на суету старшеклассники, учителя собирали классы на торжественную линейку.
Максим неуверенно приближался к толпе школьников среднего звена. Из-за своего маленького роста он выглядел младше своего возраста, поэтому никак не мог понять, где же стоят пятые классы.
– Мальчик! Мальчик! Ты из какого класса? – окликнула Максима молодая женщина в строгой черной юбке-карандаш, белой блузке и волосами, собранными на затылке в пучок.
– Я… я… – залепетал Максим, у которого от волнения пропал голос. – Вот! – сказал он и протянул женщине папку с документами.
– А-а, так ты новенький? – сказала женщина, просматривая документы. – Тебя-то я и ищу! Меня зовут Маргарита Павловна Теплова, я твой классный руководитель. Пойдем к классу, сейчас линейка начнется!
Маргарита Павловна взяла Максима за руку и быстро повела в левую сторону двора, где неровными прямоугольниками выстроились учащиеся.
Как только они добрались до места, где располагался 5 «Б», из колонок зазвучала торжественная музыка – началась линейка.
К микрофону вышла высокая, худая как палка пожилая женщина, одета она была в брючный костюм кирпичного цвета, короткие седые волосы шевелил легкий ветерок.
