Топчут ботинками серый продрогший асфальт,
Слишком больших кораблей не держало бы море,
А утонули бы – было бы крайне жаль,
Но не так жаль, как асфальтово грязное горе.
Сколько бы пепла ни падало, всё-таки прах
Из крематория как-то ценнее и чище.
Так же бумажки ценней золоченых драхм,
Просто и те, и те не годятся в пищу.
Звуки трубы громогласно ласкают слух,
От задымленных звуков трубач зависим,
Она – одна из тысячи медных подруг,
Что будут брошены ржавыми мерзким крысам.
Маслом обмазаны листики грустных берез,
Их от него осушить достоин не каждый,
Раз пожелавший вкусить этих нежных грез
Вечность увидит один, умирая от жажды.
Красками неба покрыты костюмы и мачты,
Смотрит на них душа на паучьих лапках,
Чем сидеть в этой щели, умирая от качки,
Лучше погибнуть ударом быстрого тапка.
Сахаром сыплются белые слезы заката,
Чуть подсластив голубое спокойное море.
Не удержало, кто теперь будет плакать?
Только асфальт о своем монолитном горе.
Струны гитары под милой рукой
Тихо и сладко ложились,
Сосны шептались с усталой водой
Там, где они подружились.
Ночь опускалась над берегом, нас
Бережно скрыв под плащами.
Слушая шорохи шепчущих фраз,
Сердце пылало щеками.
Маленьким солнышком в чаще лесной
Рыжий костёр догорает,
Лес затаился, укрывшись хвоей,
Звездами небо сияет.
Вот уж костёр поседел от золы,
Стало темно, холоднее.
Вроде пора расставаться, а мы
Только прижались плотнее.
Сосны стоят, усмехаясь в усы,
Им не впервой, я не скрою,
Видеть как две заплутавших души
Стали одною душою.
Ветер холодный понёс по песку,
Брызгами лица кропило,
Словно всю боль, и всю грусть, и тоску
Выжгло ночное светило.
Только глаза и улыбки во тьме
Тлели сердцам маяками.
Грея мечту обо мне и тебе
Мысли сплетались руками.
Солнце застало счастливых людей,
Нежно смотрящих друг в друга.
Души их стали сегодня родней,
Ум же немного напуган.
Тихо к ногам побежала волна
С золотом нового света,
Этим рассветом связала сердца,
Им не сказала об этом.
В жизни двоих это важный момент,
Всё за них сердце решило,
Это совсем не какой-то обет,
Клятвы здесь нет нерушимой.
Просто во всей повседневной тоске
Вдруг открываются души,
Каждая, лежа на мокром песке,
Заново учиться слушать.
Пусть все признанья звучали давно,
Пусть нету нового в теле,
Это, наверное, тут все равно,
Если сердца не запели.
С этой минуты нельзя предавать,
Права нет быть равнодушным.
Спросим у сосен, они должны знать
Всё про единую душу.
