Если бы мама Дениса узнала, что ее сын снова слушает этот богомерзкий рок, парню бы точно досталось. К счастью, басы ревели только в наушниках, плотно прижатых к его ушам, а в комнате с пожелтевшими обоями стояла гробовая тишина. Хотя музыка стала бы меньшей из проблем, зайди сейчас в комнату незваный гость: подтянутая задница какой-то мулатки занимала большую часть экрана его компьютера.
Денис заметил, как дверь начала открываться. Монитор и так предусмотрительно был повернут в сторону от входа, что давало ему ровно три секунды для избавления от компромата прежде, чем мама дойдет до стола. Отрепетированными движениями пальцев он скрыл окно браузера, переключился на файл учебника.
– Денис! Ты где?! – раздался голос матери, и парень скинул наушники.
– Здесь я, здесь, где мне еще быть? – Денис нажатием одной клавиши выключил звук и вынул наушники.
В комнату вошла высокая женщина в выцветшем голубом халате с едва различимыми на нем зверюшками и окинула сына подозрительным взглядом сквозь очки в круглой оправе. Темные волосы, уже подернутые сединой, двумя аккуратными хвостиками лежали на ее плечах. Рыхлое телосложение вкупе с вялыми чертами лица могли навести на мысль, что их обладательница уже на всех парах несется к пенсии, однако в действительности ей не было и сорока.
– Опять экран отвернул! Что ты там смотришь? А ну показывай! – Она уверенным шагом направилась к Денису, намереваясь поймать его за чем-нибудь непристойным, но тот с полным хладнокровием повернул экран к ней.
– Я читаю. Мне просто отсвечивает, – он указал на окно, из которого в помещение проникал тусклый дневной свет, отраженный от серого здания напротив.
– Ага, музыку свою слушаешь, а не читаешь, – мама указала на наушники, и Денис молча протянул их ей. – Телевизор за стеной мешает, а в них тихо.
Женщина прислушалась – никакой музыки.
– Хорошо, сделаю потише, – разочарованно выдохнула она.
– Не надо, мне и так нормально…
– Не нормально, нечего в наушниках сидеть весь день!
– Мам, на улице машины, люди шумят, они тоже будут мешать. Все хорошо, правда.
– Ладно, – кивнула она, и наступила неловкая пауза. Женщина будто пыталась вспомнить, зачем она, собственно, заходила. – В субботу к нам зайдет отец Михаил, он хочет с нами поговорить. Так что не задерживайся – из школы сразу домой.
Растрепанные светлые волосы Дениса буквально начали шевелиться от урагана мыслей в голове. Где он мог допустить ошибку? Парень всегда чистил историю браузера, даже несмотря на то, что мама никогда в жизни не смогла бы включить компьютер. Всегда ставил на паузу музыку, даже если выходил в туалет. Секретный телефон, когда его не удавалось взять с собой, был спрятан на книжной полке, прямо под толстенным учебником алгебры. Он был там и сегодня – Денис всегда проверял, не нашла ли его мама. Легальный, подаренный на день рождения телефон стерилен – никаких контактов, кроме классной руководительницы и матери. На экране – подборка религиозных приложений: «Цитаты из писания на каждый день», «День в истории христианства» и еще десяток подобных. Папа Римский прослезился бы.
– Поговорить с нами? О чем? – Денис удивленно поднял брови, уставившись невинными глазами на мать, продолжая спрашивать себя: «Где я прокололся?»
– Узнаешь в субботу. Повтори писание перед встречей. Я не хочу, чтобы ты опозорился.
– Хорошо, мам. Я повторю.
Мама уже собралась уходить, но вдруг остановилась.
– И даже спорить не будешь? – спросила она, повысив тон. Денис знал этот голос – после него следовал неожиданный бросок к компьютеру или внезапная инспекция телефона. Она сочла соглашательство сына подозрительным. И не зря, учитывая, что в свернутом браузере сейчас имели место внебрачные отношения той самой мулатки с накачанным белым парнем.
– А есть смысл? – Денис добавил в вопрос щепотку агрессии. Не слишком большую, но достаточную, чтобы показать свое недовольство. Важно было не переборщить: чуть больше – и это уже будет «недовольство-бунт», а Денису требовалось «недовольство-смирение». Мать молча уставилась на него. Он отмерил секунду зрительного контакта до следующей реплики, ответь он чуть раньше – и смиренное недовольство перерастет в «недовольство-скандал», чуть больше – и оно станет недовольством «нам не о чем говорить». – Я должен прийти вовремя, значит, приду вовремя. Писание повторю, не волнуйся.
– Хорошо.
«Идеально…» – сказал про себя Денис.
– Но это для твоего же блага, а ты никак не хочешь этого понять!
«Черт, сейчас будет истерика!»
– Мам, – Денис нацепил лучшую из его сыновних улыбок, – я понимаю, правда.
Сейчас длительный зрительный контакт был необходим, так что парень пялился на мать щенячьим взглядом столько, сколько мог.
– Хорошо, если так. Я все же убавлю немного звук, – она улыбнулась в ответ и ушла, закрыв за собой дверь.
На следующий день за завтраком, после молитвы, мать Дениса была молчалива. Почти прикончив яичницу, она наконец осторожно произнесла:
– Знаешь, я вчера смотрела новости – они отдают все больше власти машинам. Говорят, компьютеры скоро будут писать законы, по которым должны жить люди, представляешь? – мать вопросительно посмотрела на сына, и Денис согласно кивнул.
– Да, ужас.
– Они строят новую школу в нашем районе, ты же видел?
– Конечно, я прохожу недалеко по дороге в старую школу.
– Ты не будешь туда ходить, – постучав пальцами по столу, заключила мать. – В их новую школу ты не пойдешь. Это уже слишком, так и до метки антихриста недалеко.
– Мам, это просто новое здание.
– Нет, не-е-е-ет, – протянула она. – Они не просто так строят новую. Там все будет пронизано передатчиками, вас будут убеждать, что бездушная машина должна управлять нами! Если в вашей школе начнут все это оправдывать, я тебя и туда не пущу. Уж лучше учиться дома. Ты же скажешь мне, если услышишь что-нибудь подобное?
– Да, разумеется, – согласился Денис, заканчивая завтрак.
По дороге в школу он свернул на улицу, ведущую к стройке. Хотя на площадке кипела работа, Денису удалось увидеть только трех людей. Основные действия выполняли машины – некоторые, похожие на гуманоидов, суетились между каркасами этажей, другие, напоминавшие собак, переносили какие-то грузы, а вокруг здания бродили двуногие роботы-погрузчики высотой около трех метров, при каждом шаге переваливаясь с ноги на ногу. Люди же стояли, держа в руках планшеты, и управляли процессом. Роботы не казались Денису страшными, да и в очертаниях строения не было ничего зловещего.
К школе Денис подошел через двадцать минут. У облезлого крыльца он свернул в сторону и наткнулся на трех подростков, один из которых, Максим, одетый в черную кожаную куртку, почти целиком увешанную значками и огромными булавками, прятал за спиной сигарету. Раньше он держался бы от них подальше. Год назад уж точно, ведь это были самые страшные отморозки из параллельного класса. Но однажды, после очередной порции насмешек, Денис треснул Максу в ухо так, что тот зашатался и, вытаращив глаза, упал как подкошенный. Конечно, ему тоже досталось в тот вечер. Мальчишки не придерживались правил честной дуэли один на один, но отношения с этой компанией постепенно начали налаживаться, и теперь он даже мог назвать их своими друзьями.
