Услышав осторожный стук в окно, достопочтенный сэр Генри Трейси-ст, который ждал этого, в мгновение ока утратил все свое самообладание и вместо того, чтобы ответить, начал неистово молиться:
–…лишь бы не Дик, только бы не он, дьявол его задери и потом сожри. Дева Мария, не дай ему обидеть старика, видит Бог, я не знал, что из него такое вырастет…"
Старческий голос срывался от волнения и страха. Неужели свершилось то, чего он так страшился – однажды сын явится и скажет:
– Ну что, многоуважаемый и такой непредсказуемый родитель, может быть признаешься, кто помог моей рабыне сбежать? Обещаю, что не убью тебя сразу. Придется подумать, как сделать так, чтобы твоя жалкая душонка не покинула дряхлое тело раньше, чем я смогу набить твой беззубый рот твоими же потрохами.
Тайна спасения Бенун, которую он столько времени носил в себе, с каждым днем становилась все тяжелее. Когда Дик отправился в прерии в погоню за похитителями Юджина, Трейси-ст искренне пожелал своему сыну свернуть себе шею.
Его беспокоила мысль о том, что Дик прихватил с собой Макимба, знахаря, который знал правду и молчал до времени потому, что тоже опасался расправы. Трейси старший не удивился бы, узнав, что Дик окочурился от одного из снадобий, которыми Макимба снабжал его в "благодарность" за то, как тот обошелся с его дочерью, Маникой.
Дик вместе с отрядом отсутствовал уже больше недели. Для безлюдных прерий срок достаточный, чтобы предположить худшее. Надежда на то, что Дик сгинул и уже не вернется, растаяли в тот момент, когда ему сообщили:
– Хозяин возвращается!
– Откуда знаете? – старик не привык доверять слухам. Но это известие посеяло вего душе панику сразу, будто его сказали, что казнь, которая долгое время откладывалась, наконец свершится.
Сведения были из вполне достоверноего источника, от индейцев, которые приехали, чтобы в очередной раз пополнить запасы рома. Они то и рассказали, что видели всадника, похожего на Дика Трейси.
– Где и когда видели? Может они напились и вызвали злых духов, которые над ними подшутили? – старик разволновался, но не утратил хватки – выяснял подробности, даже шутил и стревогой ждал ответа.
– Это точно он, завтра будет тут.
– Да почему же они так уверены, что это он! Я вот в этом сомневаюсь. Дика сопровождала целая группа всадников. Они сказали, что видели одного.
Увы, Трейси-ст пришлось поверить в дурную весть и приготовиться к худшему. Хозяина плантаций узнали по одежде. О чрезмерной любви Дика Трейси к объемным и бесформенным сюртукам из красно-черного бархата с золотым шитьем шептались за его спиной, сравнивали с перекормленным петухом. На всаднике, о котором шла речь, была как раз такая одежда необъятных размеров, приметная даже на значительном расстоянии.
– Индейцы сказали, что лошадь шла медленно, еле-еле плелась.
– И что с того..? Навряд ли Дик похудел за время своего отсутствия.
Дик Трейси в последнее время настолько раздался во все стороны, что большую часть вынужденных путешествий просиживал в своей грубо, но надежно сколоченной повозке. В погоню отправился верхом потому, что торопился. Ничего удивительного, что несчастное животное едва волочило ноги, неся на себе такую тушу.
– Хозяин не один. С ним женщина, которую он ведет на аркане. Лошадь идет медленно из-за нее.
Трейси-ст ощутил головокружение: земля под ногами качнулась в одну, потом в другую сторону, пришлось приложить усилие,чтобы устоять на ногах.
– "Если это та самая рабыня, жить мне осталось несколько часов". – Видели и видели! Нечего было мне сообщать, что он возвращается! Мне все равно!
Весь оставшийся день старик провел в ожидании стука в дверь, хотя и так было понятно, что раньше следующего полудня Дик не объявится. Но Трейси-ст ничего не мог с собой поделать – сидел, забившись в угол и вздрагивал от каждого шороха.
За окнами уже не было видно ни зги, когда тревожное ожидание прервал стук в окно. Промежуток между первым стуком и повторным занял не больше десяти секунд, но они показались ему вечностью. Ночной гость явно осторожничал.
– "Дик уже разнес бы дверь в щепки..". Кто? – спросил хозяин дома, набравшись храбрости. Человек, который заявился в столь поздний час, имел для этого веские причины и так просто не уйдет.
Незнакомый голос негромко ответил:
– Я путник. Устал с дороги. Мне сказали, что у вас можно переночевать. Дом большой, я вас не стесню.
– Кто же такой добрый, что насоветовал вам побеспокоить старика в такой час, не опасаясь, что он умрет от сердечного приступа? Назовите имя и я решу, нужен ли мне такой гость. Предупреждаю сразу, оно должно быть мне хорошо известно. Если нет, уходите сразу. Имя!
– Я назову. Но сначала позвольте мне войти. Это имя может навлечь на вас неприятности, если его услышат ваши враги.
– Имя, пройдоха! Или проваливай, откуда пришел!
– Бенун, – голос звучал едва слышно, больше напоминал шерох листьев в саду, но для старика он прозвучал, как гром с небес. Старческое тело, покрывшись мгновенно холодным потом, съежилось.
–«Все-таки по мою душу…»
– Я не причиню вам зла. Ваш сын негодяй, но вы не такой. Иначе не стали бы рисковать, предпочли бы молчаливое сочувствие несчастной, которая умирала у вас на глазах. Нам есть, о чем поговорить. Впустите.
Старик, затаив дыхание, молча стоял у окна. Если к нему явился провокатор, подосланный Диком, он выяснит это сейчас, пока не лишился рассудка в ожидании расплаты за свое "легкомыслие".
– Идите на крыльцо, к двери, я открою, но не вздумайте шалить. Если пришли грабить старика, предупреждаю, я вооружен и еще не забыл, как пользоваться этим дьявольским изобретением. Нажать на курок сил хватит. Не знаю, кто вас подослал, но вас обманули – дом хоть и выглядит богатым, пуст, как церковная лавка.
В душе теплилась жалкая надежда, что ему удастся обмануть Дика, слукавить, мол, боялся, но грабителей. Упоминание Бенун могло быть провокацией.
– Разве не вы владелец плантаций? – голос снаружи прозвучал мягко, в нем звучало сомнение, но не алчное любопытство. Однако этого хватило, чтобы Трейси-ст снова отдернул руку от щеколды, которую уже хотел было откинуть и впустить ночного гостя. Репутация его сына черным пятном лежала на его совести, а на имени – подавно.
– Стойте на месте. Хочу рассмотреть вас получше.
Человек у двери, чье лицо скрывал намотанный небрежно платок, через окно, которое осталось встороне, видел, как щуплая, сгорбленная фигура с подсвечником в руках направилась в глубь дома и исчезла. Послышался скрип ступеней.
Прошло немало времени, прежде чем сверху донесся стук распахнутой оконной рамы. Из небольшого чердачного окна выглянул старик.
Незнакомец отошел на пару шагов и встал ближе к стене на случай, если перепуганный хозяин дома вздумает стрелять.
