« Ты стоишь на коленях и жаждешь милости и прощения, так иди и знай: тяжелым будет твой путь. Но не страшись, Я с тобой.
Все начнется в селе, где умерла вода, доверься, и ты оживишь ее Моею силой через руки свои. Воздай хвалу как Сущему, и Я сделаю твой путь короче вдвое, дам брата тебе.
Неустанно к Мертвому морю направляй стопы твои и оставь ожившей воды. В городе не соблазнись на зло, помни: в посохе сила, собранная Мной от пройденного пути.
А после явится зверь. И когда предстанешь перед хищником, жаждущим крови на рану клятвы своей и желающим поглотить город, помни, что клятва человека – пустой звук, лишь слово Мое – твердыня.
Считающего себя храбрым напои тем, что оставил от умершей и ожившей воды, и откроется слабость его, он получит возмездие за злодеяния свои. Помни это, ибо от злобы уготованной зверем погрузишься во мрак по меркам человеческим навсегда. Но сгинет зверь от раны в груди.
Ты же возле Иерихона увидишь свет. Следуй за Ним, в Нем Моя милость и истина. Никогда не забывай: велико имя Мое, и слово Создателя крепко».
– Отец, это загадка? Я ничего не понял.
– Загадка? Отчасти выглядит как загадка, но больше всё-таки это похоже на пророчество. Ты не понял его? Не страшно. Чтобы разгадать суть сказанного, нужно пройти от истока к слиянию, но это не мой путь, и не мне сказано слово.
– А кому?
– Тому, кто это все мне рассказал.
– И ты тоже не можешь разобраться? – Искренне улыбнулся мальчик.
– Отчего, хотя не мне было сказано, я свидетель и знаю, как все произошло. Я даже был во тьме и увидел свет, хотя не обо мне речь. Но время пришло поведать и тебе. Да, время пришло. – Отец встал, снял свой халат и, усевшись удобнее, начал, – Слушай, только слушай внимательно, ведь если прослушаешь что-то, – не поймешь главного…
– Все кончено, теперь мы в расчете, – худощавый мужчина бросил на стол мешочек с деньгами и откупные документы. В голосе звучала твёрдость и сила, хотя лицо выглядело усталым. Пыльная, пропитанная потом, одежда, а также растрёпанная и сальная борода говорили о проделанной работе, требующей колоссальных усилий и времени.
– Долг выплачен сполна, и, с этого момента, я для вас – не раб, не слуга, – никто! Сегодня же ухожу на родину.
– Хорошо, хорошо, – поднял руки хозяин, застыв в улыбке, искоса посмотрев на бумаги, – кто же спорит, но… – Он некоторое время молчал, затем взвешивал мешочек, делая вид, что очень сосредоточен и не терпит никаких отвлечений. Действия выглядели нелепо, слишком манерно, в общем, любой простак понял бы, что он намеренно тянет время. Но слуга, опьянённый мыслями о свободной жизни, упустил столь заметные вещи. Наконец, в комнату вошли двое подручных, крепкие ребята с каменными лицами, лишёнными всякого сочувствия. Когда они вошли, хозяин сразу осмелел:
– Ты свободен, это правда, но лишь одна услуга с твоей стороны, всего одна.
– А что же, эти молодцы не годятся? – Указал на вошедших мужчин бывший слуга и отпустил в их адрес шутку. – Что с ними не так? Неужели, они девицы? О, если так, то очень страшные подружки.
– Лучше тебя с этим поручением никто не справится, – с серьезным видом прервал его хозяин, не обращая внимания на колкости, – ты неприметен и ловок, а они сразу будут распознаны. Так что…
– Нет! – Крикнул слуга. Тревожные предчувствия, как стрела, пронзили душу. Он молниеносно достал нож из ножен, спрятанных в матерчатом поясе. Рука почувствовала знакомый вес, а натренированный на убийства мозг сразу расчертил всю обстановку в свою пользу. Лишь обещание, данное Богу, не позволило воплотить мысли в реальность. Наконец, совладав с собой и сделав глубокий вдох, он продолжил:
– Я больше не участвую в ваших темных делишках. Разве ты не заметил мешочек на столе? Ведь он не шепчет, он кричит: « Я свободен»!
– Не горячись, – успокаивая его, поднял руки хозяин, и, бросив короткий взгляд на двух подручных, перевел взор на нож. Нож, скорее, напоминал обоюдоострый короткий кинжал с маленькой круглой гардой, рукоять которого удобно лежала в руке владельца. – Постой, мы все знаем, никто лучше тебя не владеет этим оружием. Ты же из колена вениамина? Так? А, говорят, в вашем племени искусные метатели, – могут попасть даже в волос. Я им щедро заплатил за твое обучение. Так что, я не враг тебе, верь мне. Лишь хочу договориться о последней услуге и щедро заплатить. Подумай, только внимательно все взвесь: ты вернёшься домой не с пустыми руками.
– Видно, ты не понял! С прошлым покончено! Я возвращаюсь к Богу моих отцов. – Слуга резким движением сломал нож о край стола и бросил половинки к ногам хозяина. Этим действием он обрезал всякие мысли о насилии со своей стороны. «Как бы об этом не пожалеть,– мелькнуло в голове, – но нет, нужно идти до конца и оставить этот образ жизни, я же поклялся».
– Пусть лучше останусь нищим и пойду собирать остатки урожая! – Крикнул слуга вслух, – лучше так, но это случится среди моего народа, а не здесь, не с тобой. Я горячо молил Бога о прощении за сделанные мной злодеяния и дал обет очиститься от грязи, той грязи, в которую окунула твоя работа. И Он ответил мне…
– Посмотрите, – с ядовитой ухмылкой вмешался в пылкую речь слуги хозяин, бросив взгляд на подручных, словно заручаясь их поддержкой, – наш отважный воин спятил.
Бывший слуга почувствовал боль в затылке, видимо, один из пришедших нанес ему удар. В глазах стало темнеть, хозяин схватил его за грудки и шепнул в самое ухо:
– Так, что же тебе сказал твой Бог? Что…
– Только не это,– прохрипел путник, оторопев от неожиданной встречи. Буквально в метре, возле куста, поднялась, распушив свой капюшон, кобра. Это была пустынная кобра, чуть больше метра. Путешественник так придался воспоминаниям, что не смог заранее увидеть опасность, да и что-то предпринять для спасения не хватало сил. А ведь достаточно одного укуса этой твари и через несколько минут схватит удушье, после чего с жизнью можно расстаться.
– Я с тобой… Я с тобой, – еле слышно повторял он. В глазах заблестели первые лучи солнца, путник, устав от долгого пути, не смог более сохранять равновесие, и потеряв сознание, рухнул лицом вперед. Змея отшатнулась от пыли, которую произвело упавшее тело. Еще некоторое время она раскачивалась, оценивая обстановку. Затем, когда осела пыль, осмелела, убрала капюшон, опустилась на землю, и заструилась, словно ручеек, искрясь чешуйками, затем обогнув тело несчастного, исчезла в невысокой траве. В голове снова все смешалось… Воспоминания вспыхнули как свет…
