Люди и звери принадлежат к разным породам,
а лисы находятся где-то посередине.
У живых и мёртвых пути различны,
лисьи пути лежат где-то между ними.
Бессмертные и оборотни идут разными дорогами,
а лисы между ними.
Поэтому можно сказать, что встреча с лисой –
событие удивительное,
но можно сказать и так,
что встреча с лисой – дело обычное.
Цзи Юнь, китайский поэт XVIII века
Глава 1. Перелётная слива
«Каждая лиса о своём хвосте заботится».
Русская пословица
Ясное осеннее утро радует лисью душу. Охотиться, когда всё вокруг шуршит и отливает рыжиной – самое милое дело. Но в это утро молодому лису по прозвищу Рыжун было не до охоты. В голове у него стучали дятлы, а глаза отказывались смотреть на белый свет, так и норовя вывернуться в глазницах – к желанной темноте внутри черепа. И ладно бы только голова! Крутило лапы, ныла спина, а в животе что-то бурлило и пузырилось, вырываясь наружу громким иканием. Ещё и шкура зудела, как во время линьки.
Лис поднял заднюю лапу и уронил, не дотянувшись до уха. Чем это его вчера Леший угостил? Даже после забродивших яблок наутро так тяжко не было…
– Лепота-то какая! – Из кучи опавших листьев вылез возмутительно бодрый Леший. С хрустом потянулся и весело засвистел, подражая стайке синиц.
– Тише… – простонал Рыжун. – Без тебя тошно.
– Эх ты, бедолага, – посочувствовал Леший. – А ведь я предупреждал: не жадничай.
– Я чего вчера сожрал?
– Сливу.
– А не мухоморы?
– Какие мухоморы, окстись! Безумный Шаман вторую седмицу по лесу бегает, жену себе ищет. Все девицы-мухоморы попрятались и родню свою прихватили. Слива это была, только непростая. Вон там выросла.
– Где?
– Да уже нигде. – Леший пошарил за пазухой берестяного зипуна и предъявил крупную, втрое больше, чем у слив из деревенских садов, косточку. – Не помнишь разве? Утром, стало быть, она выросла, слива эта. Днём зацвела, вечером созрела, а за ночь, вишь ты, исчезла.
– Созрела… – повторил лис. В сознании слабо забрезжило воспоминание о восхитительно пахнущей сливе, размером с заячью голову. – А мы её сожрали…
– Не мы, а ты. Накинулся, как с голодухи великой, аж за ушами трещало. В два счёта слопал. А ведь договаривались честно поделить! Поделили, ничего не скажешь. Еле-еле успел у тебя косточку отобрать. Ну да я не в обиде, прикопаю где-нибудь, глядишь, новая вырастет. Вот тогда и разберёмся, что это за фрукт.
Леший прижал косточку к носу.
– Ишь, как пахнет, одуреть можно! Ажно в глазах троится. Только как-то странно троится: ты один, а хвостов у тебя три!
Лис обернулся и подскочил. Дятлы в голове разом смолкли, остолбенев от удивления. Леший не врал, хвостов, действительно, оказалось три штуки. Все одинаково пушистые, с белыми кончиками и налипшими колючками.
– Слышь, Леший, а почему они мне тоже чудятся?
– Коллективная галлюцинация! – Леший, любивший ввернуть заковыристые словечки, подслушанные у людей, наставительно поднял палец. – Оч-чень опасная штука.
– И как от неё избавиться? – Рыжун не сводил глаз с хвостов. Те нервно подрагивали и норовили зарыться в опавшие листья.
– Ну… – задумался Леший. – Давай я тебе на хвост наступлю. На все три – поочерёдно. Сразу станет ясно, какой настоящий. Другие сами развеются, аки туман.
– Давай, – вздохнул лис. Подставлять родной хвост под тяжёлую стопу хозяина леса не хотелось. Но другого способа избавиться от страшной хвори не придумывалось.
Леший поднял косолапую ногу в стоптанном налево лапте, примерился и опустил.
– А-а-а! – Отчаянный вопль всполошил стаю ворон, греющихся в солнечных лучах на вершине лиственницы.
– Ага! – обрадовался Леший. – С первого раза угадал.
– А почему тогда остальные не исчезают?! – Рыжун прижал к груди оттоптанный хвост и сердито зыркнул на два оставшихся. Хвосты виновато завиляли.
– Сейчас исчезнут. Тут главное убедиться, что они ненастоящие. – Леший подпрыгнул и наступил на два хвоста разом.
– А-а-а!!!
Вороны сорвались с веток и улетели, сердито каркая. Леший озадаченно почесал в затылке, наблюдая, как лис, подвывая, прижимает к груди охапку хвостов.
– Ты чего ревёшь?
– Тебя бы так припечатало, сам бы ревел! Они настоящие!
– Да брось! Это… – Леший пошевелил губами, вспоминая иноземное словечко, – фантомы, во! И боль фантомная.
– Чего-о?!
– Ну, помнишь, как старый волк зимой в капкан угодил и лапу себе отгрыз? И как он потом всю весну жаловался, что эта самая лапа у него болит? Нет её, а болит!
– Да при чём тут…
– Ты дослушай. Я волка к Безумному Шаману водил. А у него в ту пору учёный человек из города гостил, етнограф. Он-то всё и объяснил – и про фантомы и про боль.
– И как, помогло?
– Само собой. Только Шаман ещё присоветовал того браконьера найти и съесть. Чтобы, значит, дух лапы ублаготворить.
– Не вижу связи! – Лис затряс головой. – У волка убавилось, а у меня прибавилось. И никакие это не фантомы! Вон, сколько репьёв нацепляли! И пахнут…
Леший принюхался и неохотно кивнул.
– Верно. Ну, а чем ты, Рыжун, недоволен? Один хвост – хорошо, а три лучше. Всем известно, что лисья хитрость в хвосте спрятана. Много хвостов – много хитрости. И зимой теплее будет.
– Зимой?! – взвился лис. – А осень как пережить? Это сколько я колючек нацепляю, ты подумал? А дожди? И один-то хвост по грязи еле волочёшь, а уж три… Да меня любая шавка деревенская догонит! Нет, пошли к Шаману, пусть придумает, как от этой напасти избавиться.
– Помилуйте, молодой господин, зачем же избавляться от ниспосланной Небом благодати! – прожурчал вкрадчивый голос у них за спинами.
Леший и Рыжун обернулись. Между двумя берёзами переливался невесть откуда взявшийся серебристо-голубой овал, похожий на вставшее вертикально озерцо. Поверхность его всколыхнулась, и на поляну шагнул…
Рыжун заморгал. Сначала он принял незваного гостя за человека в маске лиса. Но чуткий нос тут же подсказал, что человек так не пахнет. Зверь, впрочем, тоже. От незнакомца тянуло чем-то тревожным, так что шерсть на загривке вставала дыбом.
Гость низко поклонился. Зашуршала зелёная длиннополая одежда с широкими рукавами. Вышитые на ней журавли, как живые, взмахнули крыльями.
– Счастлив познакомиться с достопочтенным хозяином сего места, дарующего истинное наслаждение глазам утомлённого путешественника, – проговорил гость, растягивая в льстивой улыбке лисьи губы. – И дважды счастлив повстречать в столь отдалённых местах своего сородича.
Рыжун сглотнул, разглядев, что подол вышитого одеяния шевелится не сам по себе – под ним скрывались семь пушистых хвостов с серебристыми кончиками. А в широких рукавах поблескивали длинные чёрные когти.
– Путешественник, значит? – Леший прищурился. – А по нашему говоришь, как здесь родился.
Улыбка гостя стала шире.
– Весьма польщён столь высокой оценкой моих скромных способностей. Воистину, тому, кто много путешествует, следует изучать иноземные языки, ведь непонимание всегда досадно, особенно когда приходится иметь дело не только с людьми.