Истинно верующие христиане особо ревностно почитают седьмой день недели, именно в воскресенье богобоязненные открещиваются от повседневных мирских дел и ходят в церковь для прославления Воскресения Христова. Набожные иудеи седьмой день своей недели называют шаббатом, и, согласно их верованиям, в этот день всякий физический труд для верующего приравнивается к греху. Поэтому в субботу богомольный иудей освобождён от любой рукотворческой работы. Что касается богобоязненных мусульман, то, согласно Писанию, они считают священным днём пятницу. Этот день во многих мусульманских странах официально объявлен выходным. Верующие посещают родственников и друзей и проводят время за празднеством.
Но так уж сложились обстоятельства, что сотрудники производственной компании с несколько чарующим названием «Гармония», не имея ничего общего с религией, особо чтили и пятницу, и субботу, и воскресенье. Исток почитания ими упомянутых трёх священных дней недели имел совсем иной оттенок. Ни один из этих сотрудников не был верующим, и никто ни разу не пересекал ворот божьего храма.
Как и большинство современных наёмных работников, в выходные они расслаблялись, и страстная любовь к субботе и воскресенью объяснялась именно этим. А пятница у них была днём великих откровений перед бурными выходными. Может быть, они ждали конца трудовой недели больше, чем верующие мусульмане. В пятницу рабочее время было короче на час, и между собой они называли её священным коротким днём. Именно после обеда начиналось время торжества. Они напоминали неких древних язычников, которые отмечали канун своего священного праздника, еженедельно приносящего им успокоение и расслабление. Если бы дни недели имели свои запахи и цвета, то скорее всего пятница пахла бы пережаренным шашлыком, а по цвету однозначно была бы алой, символизируя страсть, волю и пробуждение после долгой, нудной и тяжёлой пятидневки.
Производственная компания занималась изготовлением металлических лестниц по индивидуальному заказу. В цеху работали всего 16 сотрудников. «Гармония» как-то смогла найти на рынке нишу для своей продукции, но при этом никакого последовательного расширения долгое время не происходило. Перспективного развития не было, руководство почему-то не увеличивало выпускаемый ассортимент, видимо, собственники компании оставались довольны текущими делами. Частая смена кадров была обыденным явлением, специалисты то нанимались на работу, то через несколько месяцев увольнялись. Но три сотрудника считались старожилами: каждый проработал здесь более трёх лет. Это были слесарь Александр Семёнович Кожевников, сварщик четвёртого разряда Сергей Пантелеевич Иванов и сварщик пятого разряда Николай Васильевич Чубаров. За годы совместной работы они сблизились во всех отношениях, и из обычных коллег превратились в друзей, которые понимали друг друга с полуслова. Никаких конфликтов между ними не возникало. Александр был самым молодым тружеником в троице, ему исполнилось 48 лет. Что касается Сергея Пантелеевича, то он в прошлом году справил шестидесятилетие, а Николаю Васильевичу ровно через три месяца должно было стукнуть 58.
Размер их заработной платы был ниже средней отметки по отрасли, но получали её всегда вовремя, без задержек. Видимо, руководство компании, принимая во внимание их возраст, всячески отказывалось индексировать им жалованье. Ведь на рынке рабочей силы востребованы молодые специалисты, а тех сотрудников, которым уже стукнул полтинник, вряд ли возьмут с распростёртыми объятиями где-то ещё. Начальство закрывало глаза на некоторые их шалости и этим давало понять, что проявленная снисходительность и есть некий бонус, только не выраженный в денежном эквиваленте. Это великодушие руководства компании считалось индексацией заработной платы.
Каждую пятницу троица устраивала себе день расслабления от мирских забот прямо на рабочем месте. После обеда они распивали водку тут же, в цеху, при полной конспирации, а после работы процесс продолжали уже с более бурным пристрастием. Иногда могли продолжить и в субботу, в итоге, мягко выражаясь, в понедельник выходили на работу в относительно расслабленном состоянии. Но начальство по пятницам применило к ним японскую методологию сандзару1: их словно не видели, не слышали, и о них не говорили. А вот когда в понедельник кто-нибудь выходил на смену в ужасно замученном состоянии, с растерзанными душой и телом после бурных выходных, начальник производства был тут как тут. Он крутился в понедельник около рабочих, словно голодный морской леопард вокруг пингвинов, и старался поймать провинившегося с поличным. У него была особая стратегия: увидев пьяного сотрудника, он не ругал его и не читал нотацию, а подходил и говорил всегда одно и то же:
– Видимо, ты вчера выпил больше нормы. Ну, с кем не бывает. Вот как поступим: ты сейчас отправишься домой, а когда протрезвеешь, выйдешь на работу.
Он всегда произносил эти слова, словно молитву, которую помнил наизусть с раннего детства. Сотрудник уходил домой и на самом деле, когда появлялся, был трезв. Правда, бывало, что многие выходили не завтра, а только через день, но в любом случае их состояние было уже удовлетворительным. Когда же провинившийся оказывался на работе, начальник производства с утра вызывал его на ковер для профилактической беседы. Сначала читал ему лекцию о том, как он всех подставляет своими выходками, как растоптал доверие к себе, а после переходил на угрозы, что компании пора избавляться от безответственных и недисциплинированных людей. Напоследок, меняя тон на отцовский, начинал подбадривать сотрудника, что тот, в общем-то, на хорошем счету и его работа всех устраивает. И как начальник, он готов перешагнуть через себя и чисто из человеческих побуждений дать ему ещё один шанс. Провинившегося не увольняли и даже не наказывали штрафом.
Так, показывая свою добросердечность, гуманность и милосердие, он приобретал власть над душами подчинённых. В итоге тот, кому сделали одолжение подобным образом, не просил премии и не мог отказать начальнику в любой просьбе. А принимая во внимание свои грехи, сотрудник довольствовался той зарплатой, которую имел, и все его просьбы и претензии испарялись сами собой.
У этой троицы – Александра, Сергея Пантелеевича и Николая Васильевича – будни ничем не отличаются от рабочих дней других сотрудников. Смена начинается в 8:00 и заканчивается в 17:00. Они приходят без опоздания, трудятся и вечером уходят домой.
В пятницу во время обеда самый молодой из них, Александр, отправляется в магазин и покупает бутылку водки, чаще всего пол-литра. У них была удивительная стратегия: во-первых, во время обеденного перерыва в пятницу они не пили, во-вторых, в свою компанию ни в коем случае не пускали чужих. Эти пункты они строго чтили. После обеда на рабочем месте Сергей Пантелеевич, как самый старший и опытный, пользуясь удобным случаем, наливал в стеклянную стопочку 50 граммов водочки и определённым сигналом головы давал понять коллегам, что у него все готово. Процесс начинался. И каждый, пользуясь удобным случаем, по одному подходил к столу Николая и, нагнувшись, делая вид, будто что-то там ищет, сразу брал стакан и выпивал все содержимое. И без единого звука уходил к себе на рабочее место. Закуска – дело вкуса, и это уже считалось заботой каждого в отдельности, Пантелеевич под столом её не держал. Все носили в карманах мятные леденцы на этот случай. Процесс был доведён до ранга некоего искусства, поскольку происходило всё на уровне мимики и движения головы, без единого слова. Количество выпитого спиртного никак не могло отразиться на их производительности, они по-прежнему работали без перебоев. В течение полутора часов маленькими порциями пузырь осушался.
