1. Локация 1. Старые враги
Ожившим кошмаром твоим я у цели стою
Я меч, занесённый над миром самою судьбой
Не смей шевельнуться, не смей — ты стоишь на краю
Я спас тебе жизнь, но сегодня пришёл за тобой…
(Тэм Гренхил «Нильфгаардец»)
Мелкие крупицы снега падали на промерзшую за ночь дорогу и тут же уносились прочь, создавая причудливые узоры на промерзшей земле. Лужи, подернутые тонкой корочкой льда, хрустели под ногами. Темные тучи маячили над верхушками деревьев, окружавших разбитый за лето тракт.
Ветер поднимался порывами, бил в лицо так, что в глазах появлялись слезы. Одинокий путник, бредущий по тракту, упрямо надвинул капюшон добротного черного плаща на лоб. Уже целый час он шагал по дороге, ведя в поводу внезапно охромевшего гнедого. Одет мужчина был как бывалый путешественник, которых сейчас немного встречалось на дорогах: поздняя осень - не слишком приятное время для путешествий. То затяжные дожди разобьют дорогу, то мороз, то ветер, вот и предпочитают все дождаться, пока снег устойчиво ляжет, чтобы ехать по раскатанному насту. Да и светлее намного, когда снег лежит. Лишь что-то действительно важное могло заставить путника выехать в межсезонье.
Сейчас дорога была пуста. Чахлые березки и редкие оголенные кусты, криво росшие на обочине, выглядели слишком сиротливо. Где-то в глубине темного леса, стоявшего неподалеку от тракта, каркнул ворон, и вновь наступила тишина, нарушаемая лишь звуками шагов да прерывистым дыханием лошади.
Внезапно конь поднял голову и заржал. Путник остановился и взглянул вперед. Серый дымок над деревьями и горьковато-кислый запах дров, горящих в печи, заставил его приободриться.
Предвкушая теплый кров, он зашагать побыстрее. Чутье коня не подвело: за крутым изгибом дороги, в лощинке, показалась небольшая деревушка, домов на десять, не более. Дома были старые, но аккуратные. Темные бревна стен потрескались от времени, на крышах торф порос мхом, и создавалось впечатление, что они покрыты зеленым бархатом. Во многих дворах темнели перекопанные в ожидании снега грядки. В трех дворах хозяева с удивлением рассматривали пришлого безумца, решившегося на путешествие в такую погоду, а бабка, сидевшая у ворот пробормотала себе под нос защитные слова, чтоб отвести беду. Путник не стал обращать внимания, прямиком прошел к дому старосты, по традиции стоящему в центре деревни.Дом был хороший, крепкий, с резными ставнями и коньком на крыше в виде петушка. Заметив это, путешественник усмехнулся и едва заметно покачал головой: ох уж эта столичная мода, вроде бы и сошла на нет, а в таких селах до сих пор считается признаком богатства. Плотные занавески на окнах слегка подрагивали, будто кто-то притаился за ними, разглядывая незнакомца. Невысокий забор огораживал недавно выметенный двор, по которому важно ходило с десяток кур. Скатанное сено под крышей амбара свидетельствовало о наличии коровы и, возможно, лошади. Двое батраков, парни лет восемнадцати-двадцати, коловшие дрова, прервали работу и, опершись на топоры, в открытую глазели на подходящего незнакомца.
- День добрый, - поздоровался он, останавливаясь у калитки.
- Добрый, коли не шутишь, - откликнулся один из батраков, что покрепче и наверняка постарше, - с чем пожаловал?
- Хозяин дома?
Парень задумался и внимательно оглядел чужака. Моментально понял, что самому выпытывать что-либо бесполезно, и пожал плечами:
- Сейчас кликну. Ждан, душегрейку надень, а то застудишься, придется тогда к ведьме идти.
- А я и не против, - беззлобно откликнулся второй парень с соломенными лохматыми вихрами, торчавшими во все стороны, словно воронье гнездо, - Ты и сам-то к ней бегаешь почем зря.
- Вот еще, - оскорбился первый, хотя щеки полыхнули предательским румянцем, - нужно больно!
- Больно не больно, нужно не нужно, а ведь бегаешь, то палец, то ухо… - тот, кого назвали Жданом увернулся от подзатыльника друга и отскочил на безопасное расстояние.
- А ну, прекратите, бездельники! – староста, плотный мужичок лет под пятьдесят, напоминавший крепкий гриб-боровик, показался на крыльце. Наверняка сидел у окна, подпитывая свое любопытство. – Щас как батьке вашему скажу, всыпет он вам по первое число!
Парни заухмылялись, прекрасно понимая тщетность угроз. Скорее всего, староста говорил по привычке.
- С чем пожаловали, господин…? - мужик тем временем обернулся к незнакомцу.
Путник проигнорировал заминку старосты, явно не собираясь называть свое имя:
- Да вот, хотел напроситься обогреться. Дорога дальняя, да холодная.
- Оно верно. Видать, великая нужда из дому выгнала, раз в такую погоду в путь направились?
- Можно сказать и так... - чужак сделал вид на секунду задумался. - Мне ваши парни сказали, ведьма у вас имеется?
- А то! – староста гордо выпятил грудь: с наличием даже самой бездарной ведьмы деревня автоматически приобретала статус села, - А что случилось? Заболел кто-то аль что?
- Конь захромал, - путник кивнул на понуро стоящего гнедого, - Мне ехать дальше надо. Дело срочное задержек не терпит.
- Ну, это она вмиг поправит, толковая она у нас! Да вы заходите, что в такой холод во дворе разговор вести!
Мужчина коротко кивнул и, передав коня батракам, прошел в пахнущие теплом и свежим хлебом сени. Комната в доме была светлая, большая, по традиции разделенная печкой на две половины, жилую и гостевую. Путник огляделся: деревянные, выскобленные добела, полы, резная, с любовью сделанная, мебель - стол и несколько лавок, наверняка либо сам староста, либо кто-то из сельчан делал, сундук, обитый железом, у окна. Он снял плащ и положил рядом с собой на лавку.
Староста с уважением посмотрел на дорожный костюм из хорошо выделанной черной кожи и высокие сапоги, наверняка заговоренные от сырости и непогоды. Блеснувшая под воротом куртки тонкая вязь стальных колец подтвердила состоятельность незваного гостя: такие эльфийские кольчуги, очень легкие и одновременно очень прочные, специального плетения, могли позволить себе лишь очень богатые люди.
Занавеска, висевшая за печкой, отодвинулась, оттуда высунулась слегка растрепанная девичья головка. При виде незнакомца, девушка ойкнула, ткань стремительно слетела на свое место, тут же в жилой половине раздались торопливые шаги и шорох ткани.
- Марфа, хватит наряжаться, подь суды! – окрикнул дочь староста. Девушка выпорхнула из своего укрытия. Невысокая, кругленькая, она напомнила путнику аппетитную булочку, которую с утра всегда выставляли на продажу в пекарне неподалеку от его дома в столице.
- Да, папенька? – девушка старательно тупила взор, бросая быстрые кокетливые взгляды на незнакомца. А тот, по мнению девушки, был весьма хорош собой: еще не старый, но уже давно не юнец, высокий, поджарый.
