Наконец-то тридцатилетний наёмный убийца по прозвищу Георгин (видимо, из-за своей привлекательной внешности, к тому же, имени «Георгий») получил пулю, которая влетела прямиком в его левый глаз. Врачи, главным образом, нейрохирурги, отчаянно боролись за его жизнь и не только потому, что за это им щедро приплатили трое ново-русских господ жирными «баксами», то есть густой «зеленью». Дело ещё частично заключалось в том, что они были врачами и ещё фрагментами не забыли о своём предназначении на грешной земле. Профессиональный долг и престиж… Одним словом, если врач, значит, лечи!
Надо заметить, что старания их были не совсем напрасными, и многое в лечении Георгина складывалось удачно. Причём, до такой степени, что одноглазый, с простреленной головой Георгин через полтора месяца пришёл в сознание, и вскоре здоровье его заметно улучшилось. Он даже вспомнил свою настоящую фамилию, в придачу с именем и отчеством – Пирогов Георгий Арсеньевич.
Но, к сожалению, окрылённые успехом продолжатели славных дел Гиппократа в тысячный раз убедились в том, что самый главный начальник над человеком не президент страны, ни мама с папой, ни зоновский смотрящий, ни бригадир, к примеру, коллектива сантехников, а Господь Бог.
Одноглазый Георгин пришёл в сознание только затем, чтобы покаяться в своих грехах перед возникшими перед ним следователями из специального комитета при городской прокуратуре, перед настоятелем православной Успенской церкви отцом Романом и затем тихо уйти в иной мир.
Шанс для исцеления
Прощать или не прощать Георгина, прошедшего почти сразу же после детского дома несколько локальных войн и специальную подготовку по рукопашному бою и стрельбе, было за что. Людей, превращённых им в трупы, числилось великое множество. Это без учёта его стараний во время боевых действий и операций. Его основная беда заключалась в том, что, не имея никакого образования, ни физической, ни интеллектуальной работы, он стал киллером – наёмным убийцей. Завязав окончательно со службой в «горячей точке» России, он занялся отстрелом людей, которые по каким-то причинам и кому-то мешали совершать глобальные преступления.
Отправил он на тот свет ни много – ни мало – тридцать пять человек. Это, в основном, политики, бизнесмены, несколько зажравшихся рэкетиров, три бандита, две девицы, одна бабуся… Был в их числе даже десятилетний малыш. Кому он-то мешал? Но Георгин не спрашивал заказчиков, почему и как. Он честно выполнял свою работу – отправлял на тот свет и малого, и старого.
Находясь же на смертном одре, в сознании и здравом уме, он полностью и целиком, что называется, вломил себя и всех, кто был причастен к убийствам, совершённых лично им. Видимо, перед смертью на него нашло озарение, и он понял, что жил не правильно и грешно. Вот так и умер. Благо, деньги у него водились, и потому зарыли его поганое тело на одном, почти престижном, кладбище с некоторыми почестями сердобольные люди. Возможно, немалую роль в участии их в организации похорон лиходея и в сопереживании к нему сыграли немалые деньги.
Совсем юная и красивая, голубоглазая блондинка, его жена, ставшая вдовой, Вероника Пирогова спокойно приняла, почти, как должное, безвременную и трагическую смерть своего непростого супруга Георгина, то есть Георгия Арсеньевича. Кое-какие сбережения после его ухода в иной мир остались, да и не в одной «кубышке». Кроме того, имелся у неё и тайный обожатель, любящий и любимый человек, обычный рядовой инженер строитель, тоже совсем ещё молодой Владимир Степанович Баныбов. Не красавец, не богатырь, но нормальный парень.
Когда же мерзкое «я» Георгина, вместе с его чёрной, условной духовной субстанцией, ушло за пределы человеческого понимания мира и бытия, то перед ним часть горькой и простой истины: он – лиходей. А злодеям за великой незримой «чертой» не может быть оправдания. Пройдя в неизведанность через мрачную тоннель, Георгин ещё глубже осознал, что в земной жизни наломал немало дров. Совершил такое количество смертных грехов, что их с избытком хватило бы на добрый десяток отпетых негодяев. Конечно же, на какое-то время вернулся Георгин к собственной могиле.
Он, бестелесный, сейчас видел, слышал, осязал и чувствовал гораздо больше, чем самый великий земной провидец. Летая над местом захоронения своего грешного тела, где на шикарном мраморном памятнике было его фото в керамическом исполнении, высечена имя, фамилия, отчество, дата рождения и смерти, он каялся, стонал и не рыдал, а даже выл. Причём, так громко, что гробовщики принимали его стоны за голоса волков, которые в этих местах никогда и никому не встречались.
Не ощущая ни малейшей физической боли, Георгин испытывал такие муки и страдания, что ни обратить на них внимания было очень трудно даже духам местного значения. Потому, наблюдая за всем этим, Творец снизошёл к нему и даже утешил его бессловесно. Не то, что бы он сходу простил его за содеянное зло, но, во всяком случае, успокоил.
Оказывается, в том, что творил киллер на Земле, он сам был виновен только наполовину. Георгин существовал на ней в образе человека, но таковым, по сути, не являлся. Не обладал бессмертной душой, данной каждому встречному от бога. Кем же он был? Мощным элементалом, практически, духом, и в данном случае, недобрым слугой одного из великих властителей зла – Асмодеем, который является не только князем демонов, одним их приближённых самого Люцифера, ангелом-искусителем.
Но ведь не только. Он ведь ещё – истребитель, то есть покровитель наёмных убийц, таких, как Георгин.
Впрочем, не углубляясь в детали вселенского негатива, Георгия Арсеньевича Пирогова, можно было назвать просто лиходеем, каких на нашей планете не так уж и мало. Но ведь злодеи – непростые люди, точнее, существа, негативные сути, скрывающиеся под человеческими оболочками. В телах людских может находиться всё, что угодно. Но главное в том, чтобы внутреннее содержимое и содержание не являлось пышным букетом пороков или сборищем разрушительных стихий, творящих зло.
Всезнающий разум Всевышнего открыл перед наёмным убийцей если не жуткую, то не совсем приятную истину. Она заключалась в том, что нет в земном мире пока ни одного истинного человека, каким его видит Бог. Нет! Потому, что греховны даже те люди, которые судорожно спешат объявить себя святыми. Они ведь ещё более опасны для человечества, чем все остальные, ибо не пытаются, а самым наглым образом ложь выдают за правду. И ведь у многих получается. Но до поры – до времени.
А пока что истинное добро, как мельчайшие крупицы, к счастью, ещё существует в среде монолитного, серого и всепобеждающего зла и даже развивается… Но пока пороки всесильны. Только слабый духом и приспособленец уподобляется тому самому страусу, который прячет голову в песок.
