Часто люди, работающие в мегаполисах, вынуждены добираться до места работы достаточно продолжительное время. Эта же участь постигла и меня после переезда из моего родного Бруклина в один из многочисленных пригородов Ньюарка.
Причиной переезда послужили разительные перемены в самом Нью-Йорке, в том числе и в Бруклине. И перемены эти были скорее негативные. По улицам, где ещё совсем недавно можно было гулять по ночам, стало опасно ходить даже днём. Сам город погряз в безработице, крупные заводы и мелкие предприятия закрывались, а на месте целых кварталов строилось дешёвое социальное жильё для безработных, что ещё сделало ряд районов чересчур маргинальными.
Поощрение этой тенденции привело к переселению ньюйоркцев в окрестные городки и пригороды. Это усилило автомобилизацию, что в купе с деградацией систем общественного транспорта привело к постоянным пробкам, а также к нестабильному и небезопасному общественному транспорту. Граффити внутри и снаружи вагонов метро – это теперь норма, отмена и сокращение автобусных маршрутов тоже. Новая среда подталкивает человека приобрести свой личный автомобиль, спрятаться от окружения и быстрее добраться до нужного места. А если ты не можешь позволить себе автомобиль, то езди в вагонах метро с выбитыми стёклами и раскрашенными стенками в компании убийц и наркоманов, либо жди своего автобуса по часу. Не нравится, ходи пешком, хотя и это теперь трудно, ведь повсюду пустыри и царство асфальта и бетона, даже дорогу не везде можно перейти.
Я не смог вынести этого, не смог смириться, что лицо моего района стало меняться: с простодушного лица обычного района-работяги на меня пялилась теперь злая, голодная морда района-уголовника, страшно оскаливаясь из каждой тёмной подворотни в вечерних сумерках, поэтому я просто не смог больше так жить и уехал… Родители мои тоже перебрались в другой район, многие знакомые также уехали, меня там тоже больше ничего не держало.
Теперь я счастливый обладатель собственного домика в Блумфилде, в котором мы живём с женой и воспитываем сына. А вот работаю я всё также в Нью-Йорке, куда мне регулярно приходится добираться на общественном транспорте. И поездка эта каждый раз является целым приключением длинною в час. Выходить из дома приходится по-разному, иногда рано, часов в шесть-семь утра, а иногда во второй половине дня.
Каждое утро начинается с небольшой прогулки, прогулки вдоль небольших двухэтажных домиков, по тротуару с высаженными деревьями. Путь мой пролегает мимо начальной школы, пары магазинчиков и множества частных домиков. Всего шесть кварталов до станции скоростного трамвая и, хотя у меня есть машина, но стоять в пробках не хочется, поэтому я предпочитаю рельсовый общественный транспорт, к тому же район тихий, напоминает мне Бруклин в моём детстве, что располагает к пешим прогулкам. Интересно, что буквально за станцией скоростного трамвая есть отличный тихий парк с прудом. Мы часто ходим с семьёй в этот парк и кормим белок. И вот так ежедневно минут семь пешей прогулки по Второй Западной Авеню, затем буквально чуть-чуть пройти по Третьей Северной Стрит, и я на Блумфилд Авеню, тянущейся через мост, за которым находится тот самый чудесный парк Брэнч Брук.
Но мне надо попасть на работу, а значит, нужно спуститься под мост на станцию скоростного трамвая. Название станции аналогично улице, проходящей по мосту. Этот остановочный пункт максимально прост и функционален. Под мостом расположены две платформы по разные стороны от путей. Между путями имеется невысокий чёрный забор, а также опора моста. Сам этот мост, можно сказать, служит крышей для станции и может защищать пассажиров от осадков. На этой импровизированной крыше висят яркие лампы накаливания в квадратных плафонах, даря этому месту тёплый, приятный жёлтый свет.
Вот я спускаюсь на платформу, с которой трамваи отправляются в сердце Ньюарка, вокзал Пенн-стейшн. Идя под жёлтым светом ламп, легко заметить, что перрон, выложен самой простой и заурядной серой плиткой. Справа у стены находятся пара деревянных скамеек. На противоположенной платформе абсолютно такая же картина. Сама стена увенчана ржавыми подтёками, следами многочисленных дождей, которые всё равно находят путь под крышу. Также на стене есть пара табличек, напоминающих, что это станция Блумфилд Авеню. Теперь мне нужно пройти от лестницы на одном конце платформы до углубления в стене, где находится лифтовой холл, потому что именно в этом месте на плитке платформы нарисована белая жирная черта, венчающая аккуратную надпись «Стоп», которая обозначает место остановки трамвая.
По утрам, особенно весной и осенью стоя на платформе, можно ощутить как густой влажный воздух, подгоняемый озорным ветерком, так и норовит залезть за шиворот и взбодрить, разогнав утреннюю дрёму. В такие моменты помогает лишь тёплая одежда, чашка кофе, выпитая с утра, а также желтоватый, словно солнечный, свет платформенных ламп. Ранним утром и днём платформа достаточно оживлённая, иной раз спускаешься и обнаруживаешь сразу десять-двенадцать человек также ждущих трамвая. Однако к полудню платформа уже не так многолюдна и здесь вполне можно оказаться единственным пассажиром, благо трамваи ходят в любое время очень часто, обычно не проходит и десяти минут, чтобы в твоём направлении не приехал вагон.
Так и в этот раз, стоило мне только дойти до места остановки трамвая, как послышался характерный гул в рельсах, а обернувшись, я увидел стремительно приближающийся трамвайный вагон. Навстречу мне летела вечно молодая трамвайная классика Северной Америки, вагон модели РСС (Пи-Си-Си). Разработанный ещё в 30-ых, он всё ещё используется в оставшихся трамвайных системах США, Канады и Мексики, не собираясь сдавать свои позиции. Вот и единственная оставшаяся в Ньюарке трамвайная линия исправно обслуживается тридцатью такими вагонами. В нашем городе они окрашены в серый цвет ниже линии окон и в белый выше неё. Серый низ и белый верх разделяла тёмно-синяя полоса. Интересно, что крыша у вагонов тоже была серая. У трамваев РСС всего одна передняя фара, находящаяся точно по центру вагона. В Ньарке фара трамваев изящно подчёркивается красными заострёнными крылышками, находящимися справа и слева от неё. В маршрутном окошке над передними окнами вагона красуется белая надпись на чёрном фоне – «городской метрополитен»; именно такое гордое название носит скоростной трамвай Ньарка.
И вот вагон, которого я ждал, почти бесшумно вкатывается на станцию, подъезжает к месту остановки и замирает. Слышится шипение, после которого открываются две широкие створки, четырёхстворчатой передней двери.
