Вчера их город погиб. Так сказали по радио, они точно не знали. Они тряслись в полутьме вагона-теплушки, убегая в неизвестность.
А вражеские войска захлестывали улицы Харькова, поглощая самую крупную свою добычу. Обескровленную, обезвоженную, без связи и электричества, без мостов и хлеба, с зияющей пустотой на месте вывороченных заводов. Спешно извлеченное перед носом врага оборудование и заводские кадры неслись по рельсам на Восток, вглубь страны.
Юрисконсульт «Гипросредмаша» Святослав Фердинандович Завадский прицелился карандашом в верх чистой страницы. Свет скудный, но писать можно. Хоть зрение не подводит, вот радость в его возрасте!
Он потер изрезанный морщинами лоб, прищурил светло-голубые глаза, пристраивая буквы в клеточки блокнота. Дата, время. Ход событий. Он запишет все! Во всем нужен порядок. Особенно сейчас, посреди этой жуткой неразберихи.
Что с ними будет? Куда хаос войны забросит сыновей? Где они, уцелеют ли – ничего не знал Святослав и не мог защитить своих взрослых сыновей, оставалось только ждать и надеяться. Зато он мог позаботиться о жене и дочери, которых увез из гибнущего города и так хотел оградить от бед.
Потянулись дни в дороге, повторяя друг друга. Больше месяца они ехали, стояли на станциях, опять ехали – куда и когда прибудут, неизвестно. Железную печку посреди теплушки топили день и ночь, вокруг ее жара теснились, грелись. С трех рядов нар доносился кашель, бормотанье, детский плач. Вспыхивали споры: почему у одних недостача хлеба, у других излишки? Паек на всех выдают, неправильно поделили! Куда сухари спрятали? Безобразие!
В 11 утра 26 ноября прибыли в Барабинск. Святослав первым побежал за водой, принес и скорей отправился в буфет: вдруг успеет!
По обыкновению, зал был переполнен. За всеми столами сидели посетители, рядом стояли другие и ждали, когда освободится стул. Святослав перехватил официантку:
– Мы с эшелона, можно обед получить?
Та на бегу отмахнулась:
– Сядете за столик, приму заказ!
Запах овощного супа и каши кружил голову. Святослав переминался с ноги на ногу, хмурился: если не достанет обед, опять вернется к жене и дочери ни с чем. Эля совсем ослабела, в ее состоянии важно хорошее питание. Люся держится, не жалуется, но разве годится молодой девушке на одном хлебе?
Не мог он ждать на месте! Пошел обходить вокзал, узнавать. Что там за очередь? Ага, выдают обеды через окно из кухни.
Протиснулся к окошку:
– Я с эшелона, можно обед получить?
– Выдаем переселенцам. Как всем выдадим, можем дать эвакуированным. Ждите.
Святослав напряженно думал, шагал из стороны в сторону. Впереди 12 человек, очередь движется медленно. В буфете у крайнего столика пять человек оставалось. Где быстрее будет? Махнул рукой, побежал обратно в буфет.
Стал поближе, мимо его широкой спины никто без очереди не протиснется. Вот осталось два человека перед ним. Один. Встает, место свободно!
Тут Святослав услышал голос диктора: эшелон с третьего пути отправляется в Новосибирск.
Ругаясь, бросился бежать, как бы без него не уехали. Опять с пустыми руками.
В Новосибирск не пустили, остановили где-то в глуши. Добравшись до станции, Святослав с товарищем обнаружили, что колонки не работают. После трех часов ожидания наконец набрали воды, принесли в вагон:
– Воду придется экономить!
Эля выглянула:
– Смотри, вон женщина что-то в ведрах несет! Спроси, что продает!
Оказалось – картошку.
– Почем?
– Двадцать рублей ведро!
– Сколько?! За эту мелочь? Да она размером с грецкий орех! – возмущался Святослав.
– Ты сходи на базар, глянь на цены! – затараторила женщина. – Мясо уже сорок рублей кило. Берите картошку!
Понятно, на базар никто отлучиться не мог, а на станции ничего не купить. Пришлось брать.
Вечером со станции вернулся Иван Яковлевич Мелехин, собрал сотрудников.
– Эшелон будет рассортирован, и мы отправимся в Барнаул. Там должны дать квартиры.
Новость встретили радостным гулом. Наконец-то! Директора засыпали вопросами: сколько осталось? Когда поедем?
Иван Яковлевич развел руками:
– Не знаю! Диспетчер заявил, мол, пришли бы раньше – перевел бы наши вагоны на отправочный путь. А теперь все у него забито. Скоро он меняется и слышать ни о чем не желает. Пойду завтра!
Святослав громко высказал все, что думает про этот бардак. Эля успокаивала: молчи, чего ты, чего нарываешься?
Утром 30 ноября поезд прибыл в Барнаул.
– Кончились наши дорожные мытарства! – радовался Святослав, обнимая жену и дочь. Не терпелось скорее найти новый дом.
Но шло время, а они по-прежнему жили в вагонах на вокзале. Мелехин ходил по инстанциям, доказывал, сообщал служащим: пока дают шесть комнат, и то условно, будет дальше выбивать! Посоветовал искать комнаты самим.
