ПЯТАЯ ПРАВДА.
1. Баскет или Шкет?
Как Вы думаете, чем занимаются почтенные жители португальского города Фафе жарким воскресным утром. Правильно! Как и все нормальные люди, они стремятся попасть на ближайший пляж до наступления невыносимого полуденного зноя. Любители морского загара мчаться на автобусах и автомашинах на запад, чтоб окунуться в прохладные волны необозримого Атлантического океана.
Обыватели, предпочитающие пресноводное купание, устремляются в обратном направлении, на берега искусственных водохранилищ Кеймадела и Ермал. Обычно это граждане среднего разряда, которым приходится соизмерять свои желания и возможности. Даже стокилометровая поездка до ближайшего океанского курорта кажется им слишком дорогой и обременительной. Рачительные же мещане выбирают дамбу Кеймадела, так как от неё до города всего лишь 8 километров.
Категория же не очень достопочтимых граждан города довольствуются так званными зонами отдыха, на берегах стекающих с предгорий речушек. В летнюю пору там даже в стельку пьяному утонуть невозможно по двум весьма немаловажным причинам. Во-первых, место, где можно было бы не присевши подмыться, сыскать там достаточно-таки затруднительно. А во-вторых, и в августе вода в этих речках настоль ледяная, что вмиг отрезвляет даже страждущих «белочкой» или по-научному алкогольным делирием.
А как бы Вы нарекли обитателей Фафе, скопившихся летом внутри раскалённого солнцем бетонного здания? Причём все они сгрудились не в очень просторной и душной кухне служебной квартиры.
Ну, зачем же так грубо! И вовсе они не круглые идиоты, не дебильные экстремалы и даже не термические садомазохисты! В принципе, все они нормальные люди со своими многообразными слабостями и достоинствами, с хорошими и плохими привычками. И приехали они сюда из различных частей пространства, которое когда-то называлось Советским Союзом. Единственная категория, под которую их можно поголовно подогнать, определялась ёмким и неблагозвучным понятием – гастарбайтеры. И всех этих ребят собрало в этой квартире всеобщее горе, которое они сами накликали на свои буйные головы.
А всё началось с традиционной субботней пирушки на этой же кухне, которая отличалась изобилием выпивки и дефицитом закуски. Стоит ли удивляться, что основательно перебравших «казаков» потянуло на эпичные подвиги. И они потащились в китайский ресторан полакомиться диковинными восточными деликатесами. Задуманный поход «увенчался» не просто провалом, а, как говорил мой смышлёный, насмешливый друг, «полнейшим фетяска». И дело вовсе не в грандиозном побоище, которые устроили там гастарбайтеры. Именно они и стали главными жертвами мордобития, разыгравшегося в ресторане «Звезда Макао». Практически все участники неудавшейся экспедиции возвратились «на Сечь» со зримыми следами ного и рукоприкладства.
Разумеется, синяки, шишки и ссадины рано или поздно сошли бы, а вот последствия потасовки могли б оказаться воистину роковыми. Если бы владельцы ресторана пожаловались властям, а полиция начала бы расследование, то всех зачинщиков этой катавасии занесли бы в Registro Criminal. А попавшим в эти чёрные списки гастарбайтерам, рабочей визы уже ни под каким соусом не продляли. Однако осознали это протрезвевшие дебоширы лишь жарким похмельным воскресным утром.
К счастью в славной среде трудовых иммигрантов отыскались два здравомыслящих человека, которые не участвовали в субботнем «дальневосточном» набеге. Одним из этих уникумов оказался автор этих строк, а вторым – его давний приятель Степан, которого в тот вечер где-то черти носили. Окажись Степан Тягнибеда в тот вечер в этой квартире, он ни за чтобы не допустил бы безумного рейда за вожделенными поднебесными лакомствами.
Сам я попал на увертюру вчерашнего мордобоя совершенно случайно, придя позаимствовать у хозяина этой квартиры тридцать серебряников. Признаюсь честно, и я не побрезговал пригубить в тот знойный вечер бокальчик холодненького белого «Ламбруско». Но когда дело дошло до вылазки в «Звезду Макао», мне пришлось ретироваться по довольно веским этическим и моральным соображениям. Дома меня с нетерпением дожидалась супруга, которая не поняла бы моего хождения в ресторан за неделю до долгожданной получки.
Нельзя сказать, что мы со Степаном получили особое эстетическое наслаждение, застав поутру наших товарищей с размалёванными кем-то «фасадами». Но в тот судьбоносный момент следовало думать не о матч-реванше, не об ответном ударе, и тем более не о кровавой вендетте. Надобно было сделать всё возможное и невозможное, чтоб избежать официального расследования инцидента. Именно по этой причине Степан и отправился в одиночку в «Звезду Макао», рассчитывая на снисхождения и понимание владелицы ресторации. Достоинством двухметрового тернопольского богатыря была вовсе не его неимоверная физическая сила, а врождённые способности улаживать даже самые острые, конфликтные ситуации. Меня же он оставил следить за порядком в стане потрёпанных выпивох, чтоб не допустить повторного рецидива вчерашней попойки.
Степана Тягнибеды не было уже достаточно-таки долго. Однако никто из «героев» дебоша не расходился, и все с нетерпением поджидали его скорого возвращения. После промывки желудков, которое им устроил Степан, у моих товарищей вдруг прорезался зверский, варварский аппетит. Они буквально смели со стола всю вчерашнюю не дожеванную ими закуску. Но к недопитому вчера алкоголю наученные горьким опытом забулдыги и пальцем не притронулись. Они пили только чистую родниковую воду, привезённую намедни Николаем Маленьким из источника Святого Мартинью.
Николая Кононенко окрестили Маленьким вовсе не из-за роста, а чтоб не путать его с ровенским великаном Колей Орловым, предводителем радикально настроенных украинских патриотов. И хотя кареглазый здоровяк был отпрыском русского офицера, именно он громче всех ратовал за вступление Украины в НАТО и в Европейский союз. И если хозяина служебной квартиры всегда называли Колей Маленьким, то ровенского амбала величали и Колей Большим, и батькой Миколой, и Николаем Патлатым за его собранные в конский хвост соляные волосы.
При батьке постоянно состояли его верные ординарцы, братья Станислав и Богдан Марчуки. Они всегда и везде служили беззаветно и преданно своему горластому и нахрапистому атаману. Коллеги за глаза обзывали погодок ирокезами из Бурштына за их немногословие и непроницаемые лица. И надо признать, что черноглазые и черноволосые Богдан и Стасик, действительно, разительно напоминали краснокожих героев американских вестернов.
Под хмурыми взглядами моих отрезвлённых святою водицей товарищей я слил недопитую «Масиейру» в большой двухлитровый графин. Чтобы наполненная до половины посудина не мозолила глаза гастарбайтерам, я затолкал её в «утробу» Колиного холодильника. Но тут на мои глаза попалась припрятанная мной вчера бутылочка «Ламбруско», и я не смог устоять от дьявольского соблазна:
