Чтобы читали стихи, они не должны быть гениальными. Читают рифмованные мнения большинства в рамках общепринятой кривды о Земле и Небе, и рифмованные не обязательно умело. Стихи будут помещать на первых новостных страницах, если сочинитель обладает известным именем и хоть чуть-чуть остроумен. Но в любом случае, стихи, если и читают, то почти без интереса.
Я живу небесной Правдой. Поэт не имет права говорить о Небесной правде. Точнее – никто не имеет. Запретная тема. Эту Правду придумали нерусские древние. Новые стихи о ней сейчас лучше всего написало бы учёное начальство, да оно отягчено нестроениями, суетой, стяжанием; руки не доходят, им не до Правды…
Я пишу об огромном счастье, не зная Правду, глубоко чувствовать её… Знать – невозможно, не обольщайтесь. Но, прошу прощения, тонкость и возвышенность чувств – мой небесный дар. Я им бесстыдно пользуюсь, помещая в Интернете мои работы. И счастливо не боюсь поругания, потому что никто не читает. Людское равнодушие стоит на страже моего душевного покоя… Спасибо, мне это важно.
Я очень счастлив в чувственном познании небесной Правды. Полагаю, полностью и совершенно быть счастливым здесь и сейчас возможно и другим, но как будто у человечества нет благословения на это…
Что, ни у кого благословения нет, а у меня есть? Я особенный? – Не мне судить. Но в России у меня была ужасающая судьба. Жить было невозможно. Осознал, что выход в духовном. В церкви его не оказалось, там я нашёл очередной тупик. Начал отчаянно молить Всевышнее* о любви к нему. Молил упорно и много лет. Получил желаемое и обрёл огромное и безграничное счастье.., правда, в Южной Америке. Во время же приездов в Россию судьба снова берёт за горло. Снова приходится убегать и потом по многу месяцев восстанавливать здоровье.
*Прошу прощения, Создатель – Дух, а у духа не может быть пола, по моим представлениям. Поэтому Создатель условно обозначен словом в среднем роде.
Люди почему-то упорно хотят найти счастье в несчастьях и неправдах. Поэтому множат кривду всё более, более и удивляются, что не находят счастья там, где его не может быть. Видимо, потому, что представляют более светлую часть своего несчастья в качестве счастья. То есть имеют сильнейшим образом искажённое представление о счастье, по моему мнению, но я, разумеется, ошибаюсь, чтобы не рассердить вас. Ибо сердить не благо…
Счастье, полагаю, обретается не в «хочу», «дай» и «помилуй», а в необусловленном ничем «люблю» – в пламени небесной Любви. Но гореть такой любовью и таким счастьем отчаянно не желают… Почему? Нет благословения свыше или потому что не знают, что благо есть упорнейшим образом молить непостижимое Небо о любви к нему? – Если вы не знали, то теперь я сказал вам это… А священство на такое благословенье бессильно, даже не приступайте: хуже будет…
В выпестывании небесной любви, которую я осмеливаюсь проповедовать, могло бы быть единое исповедание народов мира, обретение мира и рая на Земле. Такая ангельская любовь не может противоречить ни одной религии, ни одной культуре народов, населяющих Землю. Поэтому её исповедание (я называю его вышеславием) всеобще и объединительно. Но люди страстно хотят корчиться в религиозной вражде и надеются духовно раздавить, а то и телесно уничтожить людей, преданных иным легендам, хотя это заведомо невозможно.
Встречаясь с высоким, благородным, целомудренным, бесстрастным, в том числе и в стихах, говорят: «Это высоколобо», – и осознанно, с вожделеньем предаются, если не откровенно низменному, то возбуждающему страсть, что всегда не благо.
Да, моё творчество «высоколобо», точнее – небесно. Да, я пишу, затворившись в башне из слоновой кости, потому что в этом беспредельное счастье для моей души. А писать «для народа», прошу прощения, писать тому, кто стремится в Небо, – вредно. Я не враг себе.
А. Пушкин писал для народа? – Не знаю, зачем он писал, но писал о страстях, писал легко, гениально, красиво. Читая, вы услаждаетесь. Но как глубоко страстный человек Пушкин может научить только тому, что имел: страстям, нескладной жизни и нелепой смерти. И не только он. Можно вспомнить по этому поводу сонм гениев Земли. Но всё это для обретения ангельского счастья не годится… Не верите? – Ваше дело, спотыкайтесь, падайте, приобретайте опыт… У меня нет пушкинских гениальности, красоты и лёгкости письма, но есть небесная Правда. Жизнь же это выбор, кому что…
Небесная Правда и бесконечное счастье, как оказывается, состоят в чистой совести и служении Небу, а не похотям людским… Не хотите читать и внимать небесной Правде – вы хозяева ваших судеб. По большому счёту душе каждого землянина неосознанно нужно высокое. Так что это я нужен вашим душам. Но, не понимая свои души, вы мучаете их страстями и омрачаете Поверьте, души очень радуются, когда им, наконец, удаётся расстаться с вашими телами…
У меня небесный, духовный круг общения. Скажу почему. Потому что страсти, омрачение противоположны Правде небесной и вредны душе, во всяком случае моей. Благодать души, покойный счастливый плач, рай на Земле – главное для меня. Я достаточно пожил в аду, больше не хочу…
Заманчиво искать счастье и богов своих там, где их нет, понимаю. Дело в игре в поиска, а вовсе не в обретении. Обретение никому не нужно. Без игры в поиск жить скучно. Но, огорчу вас, играете не столько вы, сколько «злые духи» играют вами, как хотят.
«Злые духи» духи это не сказочные черти, а проявления страстей человеческих… Да, можно человека загипнотизировать и тем лишить определённой страсти, то есть «изгнать» так называемого «злого духа». Я самостоятельно избавился ото всех «злых духов», преодолев в любовном пламени духовного сердца страсти и привязанности. И обрёл ангельское счастье и блаженство… Это никому не нужно, согласитесь. Куда милее несчастья, страдания и игра в поиски «счастья», «бога», и тому подобное…
Я лелею любовное пламя в духовном сердце своём. В этом радении оказываюсь полностью преданным Всевышнему. И он ведёт меня. Я ничего не хочу, ни о чём не думаю, ничего не оцениваю. Я духовно горю – и всё происходит так, как благо, справедливо для меня, и я благодарю Создателя за это.
Мои писания бессмысленны, потому что, даже если и видны, то невидимы. Но я благословлён писать, не знаю, зачем и для кого. Чувствую, что пишу не для людей, во всяком случае пока; пишу по-русски, но не для современных русских, во славу России, но на Земле совсем другая Россия, чем та, что у меня в сердце. Пишу так, будто уже сейчас, ещё в теле бытийствую в тонком мире…
