Факелы отчаянно чадили. Черный едкий дым клубился под низким сводчатым потолком, стекал по скользким от сырости каменным стенам, висел клочьями у самого пола. В дальнем конце коридора возник силуэт, с ног до головы закутанный в мантию, будто сотканный из этого дыма. Он быстро приближался. Казалось, что плыл по воздуху.
Человек отлично ориентировался в мрачном подземелье. Он уверенно свернул в его самую темную часть, где единственный светильник высоко в стене уже не в силах был справиться с сумраком. Впереди, под аркой, едва различимая, раскачивалась незапертая дверь, полускрытая тяжелым ковровым занавесом.
Взялся за ручку двери и потянул на себя. В этот момент под сводами жутко взвыл ветер.
За дверью скрывалась лестница. Скрипнули деревянные ступени. К завываниям ветра добавился отдаленный, как эхо, колокольный звон.
Отодвинув край занавеса, человек в черной мантии вошел в просторную залу. Здесь освещение было ярче. В камине горели дрова, в глубоких нишах мерцали огоньки тонких восковых свечей.
Помещение напоминало библиотеку, однако это была самая странная библиотека из всех, когда-либо существовавших на земле. Обширная, плохо прибранная зала более походила на пещеру колдуна, нежели на благопристойное хранилище книг. В просторных шкафах с распахнутыми дверцами в беспорядке теснились драгоценные инкунабулы и современные книги, все одинаково растрепанные, с торчащими во все стороны страницами.
Середину комнаты занимал длинный стол, заваленный стопками бумаги, исписанной мелким почерком. В самом центре стола покоилась какая-то толстая книга, подле нее – небольшой медный котел, наполненный голубоватой прозрачной жидкостью, и над всем этим пылал как рубин тяжелый светильник, подвешенный к потолку на длинных проржавевших цепях.
Повсюду виднелись склянки с заспиртованными рептилиями, пучки сухих трав и чучела птиц. В самом темном углу стоял древний погасший горн, а вокруг него громоздились пузырьки, колбы и реторты.
Человек оглянулся, словно ожидая чего-то. Отблески огня, словно пальцы, ощупали его лицо с нахмуренными бровями и плотно сжатым ртом. Он посмотрел в окно. Дождь все еще продолжался. Снаружи темнота стала еще гуще – кромешная ночная мгла, и только в стеклах высоких окон поблескивали отражения горящих свечей.
Густая темнота в одной из ниш вдруг ожила, согретая мягким светом. В комнате не раздалось ни единого звука, но чернокнижник почувствовал, как повеяло холодом. Сердце его ухнуло вниз. Он торопливо обернулся. Полено в камине распалось надвое, взметнув желтовато-синий огонь, который осветил стоявшую у стены девушку. В свете мерцающего пламени она казалась очень красивой: нежное создание, сотканное из длинных теней и кружевного ореола. Слишком прозрачного, чтобы быть реальным.
Появление призрака не удивило и не испугало колдуна. Однако и не обрадовало.
– Я нашел тебе то, что ты просила, – глухо произнес мужчина.
– Покажи! – потребовал едва слышный, хрупкий голосок.
Чернокнижник сделал приглашающий жест, и девушка, словно подхваченная струей воздуха, подплыла к столу, не касаясь ногами пола. Он переставил поближе свечу, чтобы она могла лучше видеть. Лицо призрака осветилось загадочной улыбкой, но тут лежащий на столе молитвенник полыхнул золотым обрезом, и она в ужасе отшатнулась.
– Извини, – пробормотал алхимик, убирая книгу. – Совсем забыл, что ты этого не переносишь.
Девушка не могла в эту минуту видеть странного выражения, появившегося на лице колдуна. Она беспечно приблизилась к котлу и заглянула в голубую воду.
Некоторое время в тишине слышались лишь шорох шагов, прерывистое дыхание и тихий стук часов, отсчитывающих в углу быстрые секунды.
– Она мне не нравится, – разочарованно протянула девушка.
– Почему?
– Ну… Слишком уж старая.
– По вашим меркам. Все изменилось, не забывай. Теперь тридцать лет – вовсе не старость.
– Да? Но мне было гораздо меньше, когда… – Призрак не договорил, но лицо его помрачнело. Уголки губ поползли вниз, черты лица стали расплываться и терять очертания.
– Ерунда! Она красива, – возразил алхимик. – И очень умна, что тоже немаловажно.
– Пусть. Все равно она мне не нравится. Найди кого-нибудь помоложе.
– У меня нет времени на капризы! – разозлился он. – Точнее, его нет у тебя, – добавил он злорадно.
– Может, у нее есть дети? – примирительно спросило привидение.
– Это не имеет значения.
– Что же тогда имеет? – искренне удивился призрак.
Ответа не последовало…
* * *
Далеко от того места, в современно обставленной спальне на кровати молодая женщина резко открыла глаза. В черных зрачках застыли ужас и непонимание. Ее сотрясаемое мелкой дрожью тело казалось вместилищем боли. Мозг оцепенел. Взгляд зафиксировался в одной точке. Женщина с трудом возвращалась в реальность. От напряжения над ее губой выступили бисеринки пота.
Она пыталась осмыслить увиденное. Неужели это происходит с ней? Здесь и сейчас…
ПОЧЕМУ?
Арсений Полуэктович был зол. Хотя нет. Такие эмоции, как злость, он, будучи интеллектуалом, считал ниже своего достоинства. Он был очень возмущен.
А все эта сумасбродка в апельсиновом жакете.
Не заметить ее вызывающий костюм было невозможно. Яркое пятно бросалось в глаза. Девица, нахохлившись, сидела на высоком табурете возле барной стойки в маленьком кафе, куда профессор заглянул, чтобы перекусить. Поджав под себя длинные ноги в неприлично обтягивающих черных джинсах и занавесившись копной черных волос, девица монотонно гоняла по чашке остатки плохо сваренного кофе.
Усевшись за дальний столик, профессор благополучно забыл о ней. Он удобно расположился, приготовился читать конспект будущего выступления и раскрыл толстый растрепанный блокнот. Официантка равнодушно приняла заказ – ничего особенного: рыба с цветной капустой и салат из овощей плюс двойной кофе без сахара – и оставила его в покое на время. Профессор тут же углубился в свои записи, временами произнося вслух куски текста. Его бормотание никому не мешало: кафе в этот час было полупустым.
Чья-то тень заслонила исписанную мелким почерком страницу. Профессор Чебышев раздраженно замычал и поднял голову, собираясь отчитать нерасторопную официантку. Однако его обед уже давно стыл на столике. Возле стола стояла та самая вульгарная девица в оранжевом.
– Свободно? – спросила она, указывая на свободный стул напротив и нервно одергивая апельсиновый жакет.
Профессор выразительно оглядел пустующие рядом столики и многозначительно прокашлялся.
– Я понимаю, – кивнула девица, но с места не двинулась.
Кроткий и неконфликтный от природы, профессор растерялся. Девица ему страшно мешала, она была ни к чему, ее настойчивость выглядела почти неприличной. Кто она и что ей надо? На шлюху не похожа. Профессор имел кое-какое представление о низших социальных слоях общества. Чисто теоретическое, но вполне достаточное. Журналистка? Тоже не то. Слишком уж робкая. Акулы пера имеют хватку бультерьера и сразу берут быка за рога.
