Кира Фарди - Пылающие сердца

1. Пролог

Студенческая свадьба гуляла так, что гудело все общежитие. Мы пили, ели, танцевали и веселились от души.

– Горько! — кричали звонкими голосами девчонки.

– Горько! — басили в ответ парни.

И молодые раз за разом вставали со своих мест и целовались, а актовый зал, в котором были накрыты столы, скандировал:

– Раз, два, три...

– Фу, не хочу, чтобы на моей свадьбе считали, — капризно надула губы Марина, моя подружка.

– И я не хочу.

— Я вообще замуж не выйду, пока карьеру не построю.

— Согласна. Двадцать лет — совсем ранний срок. И куда Янка торопится?

— Как куда? Не видишь разве? — палец Марины показал на округлившийся животик нашей однокурсницы.

— Слушай, ну, зачем так тспешить? Сейчас столько способов не залететь.

— Девочки, девочки, — на соседний стул плюхнулась Настя, свадебная тамада.  Она запыхалась от усердия, потому дышала тяжело. — Не хотите украсть туфлю у невесты?

— Зачем?

— Ну, обычай такой: подружки невесты крадут, а друзья жениха разыскивают.

— Первый раз о таком слышу. Обычно парни прячут туфлю, а жених ее ищет, — возразила я.

— Да ладно тебе, Динка! — тамада плеснула в мой бокал шампанское и проглотила залпом. — Прикольно же поменять правила.

— Стремно как-то, — не согласилась я. — Не хочу ничего красть.

 – Слушай, не будь занудой! Давай! — Марина воодушевилась идеей и вскочила с места. — Я украду, а ты спрячься где-нибудь.

– Девочки, за нас, красивых! — тамада налила в рюмки водки и подтолкнула к нам.

– Я не хочу пить крепкое.

– Динка, не ломайся. Свадьба же. А какая свадьба без веселья, пьянки и драки?

– Вот только драку нам не надо!

– Это шутка. Подняли!

Мы выпили. И правда, крепкая водка пошла отлично. Я даже не поморщилась, когда ее проглотила, хотя не люблю алкоголь и всегда стараюсь держаться подальше от студенческих посиделок. Вот и сегодня мне ещё до дома нужно было добираться, в отличие от девчонок, которые жили в общаге.

В голове зашумело. Я встала, и зал закружился перед глазами. Пришлось плюхнуться обратно. Марина и тамада куда-то исчезли, но вернулись через несколько минут.

– Держи, — Маринка сунула мне в руку пакет.

– Что?

– Туфельку невесты. Беги, пока никто не понял, что это мы украли.

– Маринка, отстань. У меня голова кружится.

– Ох! Ну, ты и неженка у нас. Выпила всего-ничего!

– Дорогие гости, — крикнула в микрофон тамада, и ее голос набатом зазвучал у меня в голове. — Объявляется охота. Мальчики, кто первый найдёт туфлю невесты, получит подарок.

Мужчины загалдели и вскочили с мест.

– Беги! — горячо зашептала мне на ухо Марина. — Быстрее.

– Почему я?

– А кто же ещё? Я крала, а ты прячь. Сейчас все заметят, что мы с тобой препираемся.

Я встала, пошатнулась. Зал закружился с новой силой. Маринка сунула мне в руки пакет и подтолкнула в спину.

Все остальные события я воспринимала как в тумане. Уже намного позже пыталась  вспомнить подробности, но память рисовала отдельные фрагменты и ни разу не выводила на экран целую картину.

***

Вот я, почти ничего не соображая, выбираюсь из зала и оглядываюсь: и куда тут спрятаться?

А, плевать!  Открываю соседнюю дверь. Где я?  Здесь темно, пыльно и тесно. Сзади в спину упираются острые углы, повернуться невозможно. Пакет падает из рук и с гулким стуком ударяется о пол. В носу невыносимо свербит от желания чихнуть. Черт! Это выше моих сил. Громкий чих вырывается непроизвольно. Тереблю переносицу, чтобы остановить новый взрыв.

Дверь внезапно распахивается, резкий свет бьет по глазам и сразу исчезает.

– Вот ты где! — слышу мужской голос, от которого мурашки бегут по спине. — Отдай туфельку, принцесса.

– Отвали. Я не принцесса.

– Слышу, слышу, — в голосе появляются мурлыкающие нотки. — Принцессы не ругаются.

Он придвигается вплотную, как гора нависает сверху. Вижу себя маленькой девочкой, зажатой в тиски великаном. В темноте не различаю мужчину, но слышу, как в унисон стучат наши сердца. Голова плывет от манящего аромата  тела, смешанного с запахом алкоголя и дорогого парфюма. Дыхание сбивается.

– Отстань. Пусти!

Я толкаю его в грудь. Близость сводит с ума. Выпитая водка расплавленным железом растекается по телу, адреналин бушует в крови, будит неведомые желания. Между ног разливается сладостное томление и сосредотачивается в одной точке. Я переступаю от волнения, но становится только хуже.

– Тихо, не шевелись, – шепчет мне бархатный голос.

Рука мужчины поднимает платье, гладит внутреннюю поверхность бедра. Вот она касается возбужденной точки — вытягиваюсь от наслаждения. Безумно хочется продолжения. Кожа дрожит, и через секунду я трясусь уже вся.

– Не приказывай мне! — сопротивляюсь еще, почти теряя сознание.

В горле пересыхает от волнения. В этом закутке  тесно, душно и жарко. О Боже! Как здесь жарко!

– Я не приказываю. Прошу, – голос совсем рядом, чужое дыхание опаляет  шею.

Поднимаю голову и ударяюсь макушкой об острый подбородок.

– Ой!

– Теперь ты должна залечить травму, – смеется он.

Его мягкие губы накрывают мой рот. Дергаюсь, но в тесном пространстве некуда бежать, и я падаю, падаю в пропасть, отдаюсь на власть его губ и рук.

***

Сколько времени продолжалось это безумие, совершенно не помню. Очнулась, когда мой неожиданный любовник, поцеловав меня напоследок, исчез. Я поправила белье, платье, волосы и выбралась из укрытия. Маринка караулила меня у входа в зал.

–Ты куда пропала? — накинулась она. – Все уже забыли о туфле. Смотри, – она ткнула пальцем в толпу. – Невеста босиком лихо отплясывает.

Я окинула взглядом зал. Народ вовсю поздравлял молодых. Тамада крутилась среди гостей, как уж на сковородке, и заводила танцующих. Кто из этих парней был со мной? Угадать невозможно. Все веселились, отдавались музыке и ритму.

– Здорово!

– Где пакет?

– Там лежит.

Я показала рукой на дверь подсобки и побрела по коридору.

– Динка, ты куда?

– Домой.

***

Через  месяц я узнала, что беременна, а ещё через восемь у меня родилась Милаша. Я безумно люблю свою дочку, но до сих пор не знаю, кто ее отец.

2. Глава 1

– Солнышко, иди ко мне.

Я зарываюсь носом в волосы моей богини, вдыхая восхитительный запах, а потом разворачиваю ее лицом к себе. Она открывает голубые глаза, ещё мутные, без фокуса, тронутые дымкой сна, и хлопает длинными ресницами.

– Жень, отстань.

Взгляд Ляльки уплывает, она пытается высвободиться из моих объятий, но я не пускаю.

– Не хочу!

Я откидываю ее волосы и касаюсь губами ямки на шее. Жена вздрагивает и выгибает, как кошечка, спину. Ее твёрдые соски упираются в мою грудь сквозь серебристую ткань ночного топа. Это сводит меня с ума. Я отодвигаю бретельку и касаюсь соска языком, а потом втягиваю его в рот и сосу, сосу, как младенец, подталкивая подбородком грудь снизу.

Вкусно. Сладко. Томление разливается по всему телу.