С песни Долли Партон[1] началось все лучшее в моей жизни. В том числе дружба с Эллен Драйвер.
Песня, скрепившая наш союз, – «Dumb Blonde» из дебютного альбома «Hello, I’m Dolly», вышедшего в шестьдесят седьмом. Летом, перед тем как я пошла в школу, тетя Люси и миссис Драйвер сдружились на почве любви к Долли. Пока они попивали сладкий чай в гостиной, мы с Эллен сидели на диване и смотрели мультики, еще ничего друг о друге не зная. Но однажды из магнитофона миссис Драйвер раздалась та самая песня. Эллен начала притопывать в такт, а я – тихонько подпевать, и не успела Долли добраться до припева, как мы уже носились кругами и горланили что было сил. К счастью, наша любовь – друг к другу и к Долли – не свелась к одной песне.
Я жду Эллен на школьной парковке перед джипом ее парня, и солнце плавит асфальт у меня под ногами. Стараясь не злиться, я наблюдаю, как Эл выскальзывает из здания и спешит ко мне, лавируя между машинами.
Эл – моя полная противоположность: высокая блондинка, дурашливая и в то же время сексуальная – ходячий парадокс, который существует лишь в романтических комедиях. Она всегда была в ладах с собственным телом.
Ее бойфренда Тима не видно, но я знаю наверняка: он идет за ней следом, уткнувшись носом в очередную игру на мобильнике и пытаясь наверстать упущенное за время уроков.
Первое, что бросилось мне в глаза, когда мы познакомились с Тимом, – что он ниже Эл как минимум сантиметров на десять, но ей было плевать на это с высокой колокольни. Когда я упомянула их вертикальные различия, она заулыбалась, покраснела до корней волос и сказала: «Ужасно мило, правда?»
Слегка запыхавшись, Эл останавливается передо мной.
– Ты сегодня работаешь, да?
Я откашливаюсь:
– Ага.
– Никогда не поздно найти работенку на лето в торговом центре, Уилл. – Она прислоняется к джипу и легонько пихает меня локтем. – Со мной.
Я качаю головой.
– Мне нравится в «Харпи».
Огромный пикап с высокой подвеской несется по соседнему ряду к выезду с парковки.
– Тим! – вопит Эллен.
Тим резко останавливается и машет нам рукой, и в ту же секунду машина проносится прямо перед ним; еще пара сантиметров, и его размазало бы по асфальту.
– О господи, – тихо выдыхает Эллен так, что слышу ее только я.
Мне кажется, они созданы друг для друга.
– Спасибо за предупреждение! – кричит он.
Даже на вторжение пришельцев Тим, наверное, выдал бы: «Прикольно», – или типа того.
Вскоре он подходит к нам, засовывает телефон в задний карман и целует Эллен. И это не какой-нибудь слюнявый поцелуй с языком, нет, он будто бы говорит: «Привет-я-скучал-по-тебе-а-ты-все-такая-же-красивая-как-на-первом-свидании».
У меня вырывается тихий вздох. Научись я вовремя отводить глаза от целующихся парочек, уверена, моя жизнь стала бы как минимум на два процента легче.
Не то чтобы я ревную кого-то из них. Тим не отнимает у меня Эллен, и я не хочу встречаться с ним сама… Но кое-чему я все-таки завидую. Я тоже хочу целоваться с кем-то при встрече.
Я отвожу глаза и, сощурившись, разглядываю беговую дорожку вокруг футбольного поля.
– Что там такое делают эти девчонки?
По дорожке бежит стайка девиц в розовых шортах и маечках в тон.
– Тренируются к конкурсу красоты, – отвечает Эллен. – Все лето будут бегать. Одна девчонка с моей работы там занимается.
Я даже не пытаюсь сдерживаться и закатываю глаза. Наш город Кловер ничем не примечателен: футбольная команда изредка выходит в плей-офф, и кто-нибудь из ее игроков то и дело уезжает в большой мир и добивается там признания. Но причина, по которой наш городишко еще отмечают на картах, в другом: здесь проводится старейший в Техасе конкурс красоты. Впервые Юную Мисс Люпин[2] выбрали еще в тридцатых, и с каждым годом действо только набирало масштабы и вместе с тем становилось все смехотворнее. Уж можете мне поверить: моя мама председательствует в комиссии конкурса последние пятнадцать лет.
Эллен выуживает ключи у Тима из переднего кармана шортов и приобнимает меня.
– Хорошего тебе дня на работе. Не обожгись маслом и все такое.
Она обходит машину, чтобы отпереть водительскую дверь, и кричит Тиму по другую сторону:
– Тим, пожелай Уилл хорошего дня.
Он на секунду поднимает голову, и я вижу улыбку, которую так любит Эллен.
– Уилл. – Бо́льшую часть времени Тим торчит в телефоне, но стоит ему заговорить… и сразу становится ясно, почему с ним такая девушка, как Эл. – Надеюсь, тебя ожидает хороший день.
Он отвешивает мне глубокий поклон.
Эл закатывает глаза, устраивается за рулем и закидывает в рот очередную подушечку жевательной резинки.
Я машу им на прощание и на полпути к своей машине вижу, как они проносятся мимо и Эллен опять вопит «Пока!», перекрикивая песню Долли Партон «Why’d You Come Here Looking Like That», гремящую из динамиков.
Я копаюсь в сумке в поисках ключей, когда замечаю, как Милли Михалчук вразвалочку ковыляет по тротуару на другую сторону парковки.
Я мгновенно понимаю, что сейчас произойдет. На минивэн ее родителей облокотился Патрик Томас – пожалуй, величайший мудак нашего времени. У него есть суперспособность придумывать людям прозвища, которые прилипают к ним навсегда. Иногда это крутые прозвища, но чаще всего что-то типа Йииха-ханна – как будто лошадь ржет, – потому что у девушки зубы… ну… лошадиные. Остроумно, знаю.
Стыдно признаться, но Милли – та самая девчонка, на которую я всю жизнь смотрю с мыслью: «Могло быть и хуже». Я, конечно, тоже толстая, но Милли толстая настолько, что ей приходится носить брюки на эластичном поясе, потому что штанов ее размера с пуговицами и молниями просто не шьют. Глаза у нее посажены слишком близко, а нос вздернут, как пятачок. А еще она носит футболки с щенятами и котятами – и нет, не шутки ради.
Патрик загораживает водительскую дверь. Он и его дружки-отморозки уже хрюкают, как свиньи. Милли села за руль всего несколько недель назад и теперь гоняет на своем минивэне с таким видом, будто это «камаро».
Она вот-вот завернет за угол и обнаружит этих придурков, толпящихся у ее машины, и я кричу:
– Милли! Погоди!
Оттянув вниз лямки своего рюкзака, Милли сворачивает с намеченного курса и направляется ко мне, расплывшись в улыбке так, что ее розовые щеки почти касаются век.
– Приветики, Уилл!
Я тоже улыбаюсь.
– Привет. – Вообще-то я не придумала, что скажу, когда она подойдет. – Поздравляю с правами!
