Радуга после дождя
Было прекрасное утро. Солнце еще не нагрело воздух, и свежесть, оставшаяся от ночи, приятно ласкала лицо улитки Сильвера. Легкий ветерок шелестел листья кустика, под которым он набирался храбрости.
«Я могу. Я точно смогу! О, неет», – сомнения то и дело закрадывались у него, – «Я такой медленный, я не успею. Так, хватит! Сегодня я точно это сделаю».
И Сильвер начал свой путь. Нужно было переползти через дорогу за день, чтобы обязательно попасть на день рождения его лучшего друга Чака. Каждый год он приползал, когда уже все заканчивалось. В этом году все будет по-другому. Но страшные картинки проезжающих машин его не покидали. «Может, все-таки пойти в обход», – думал он, – «но тогда я снова все пропущу. Нет. В этом году я это сделаю».
Зажмурившись и глубоко вздохнув, он двинулся в путь. На его удивление, пока он полз, не проехала ни одна машина. Уже был полдень, и солнце нещадно пекло. Асфальт пылал, не было ни единого дуновения ветерка, и ползти было все тяжелее и тяжелее, но уже почти половина дороги была пройдена, и это его очень подбадривало.
Неожиданно Сильвер почувствовал ветер от взмахов крыльев, и цепкие когти коршуна его подхватили, и они взмыли в воздух. Сердце бешено заколотилось от внезапности, но уже спустя секунды его охватило другое чувство – чувство нового, неизведанного, чувство свободы и ощущение того, что впервые в жизни он видит что-то большее, чем дорога перед носом. Он видел все: и какое на самом деле короткое расстояние ему нужно было проползти, а все эти годы он выбирал длинные обходные пути, и как на другой стороне дороги все готовятся к празднику, и поднимаясь выше, и что мир больше, чем этот маленький клочок земли, на котором он всю жизнь прожил. Его удивляло, как велик мир, как много того, что он никогда себе и не мог представить. Он видел макушки деревьев, крыши домов, реку, начинающуюся из ниоткуда и уходящую в никуда, и неожиданно его взгляд зацепила необыкновенной красоты улитка, сидящая на окне одного из домов. Ее раковина переливалась всеми цветами радуги, и блики солнца при каждом ее движении играли на окне и стенах дома.
Фотография и обработка. Эка Гвинджилия
Сильвер разинул рот от восхищения. Он влюбился навсегда и бесповоротно. Он должен был найти ее. Он должен был ей рассказать о своей любви. Но как? Только сейчас он осознал, в какой передряге находится. Только сейчас он ощутил всю опасность своего положения. Только сейчас, когда у него появился смысл в его скучной жизни, он понял, что она может закончится. Его горю не было края.
Тем временем коршун приближался к своему гнезду с птенцами, которое было на склоне высокой горы, а Сильвер все больше отдалялся от своей дамы сердца. Он уже распрощался со всеми своими мечтами, увидев разинутый клюв птенца. Коршун, разжав когти отправил в пике улитку, обретшую и одновременно потерявшую смысл жизни. Птенец, захлопнув клюв, думал заглотить вкусный обед и оторопел от того, что твердая раковина улитки под давлением выскользнула из его клюва и взмыла в воздух и уже через секунду начала стремительно падать вниз, цепляясь за ветки кустов, местами скатываясь по склону, отскакивая от камней и снова скатываясь.
Это длилось целую вечность, казалось Сильверу. Голова кружилась беспощадно, и никак не прекращалось это невыносимое ощущение тошноты. Сквозь пульсацию в голове пробивалась единственная мысль, которая вселяла в него надежду: он жив и сможет сказать о своей любви Радуге (так он решил, что зовут прекрасную даму его сердца). «О, Радуга, я иду к тебе».
Придя в себя, он начал с рвением ползти, чтобы побыстрее увидеть свою возлюбленную. Но тут же замер и задумался: «А куда ползти? В какой она стороне?!». Его осенило! Ведь когда он был высоко в небе, он мог видеть все!
