Виктория Силичева - Радужные сказки лета. Цикл летних стихов

В московском парке среди ухоженных аллей,

Кустов сирени, майских роз, акаций,

Горгулью посадили поужасней, пострашней,

Как представителя иных цивилизаций.

Быть стражем парка вечным- назначение её,

Взирать на толпы, проходящих здесь туристов.

Как у собаки, у горгульи развито чутьё,

И по легендам, род людской ей ненавистен.

Горгулья между пестрых клумб сидит,

И аромат цветов её тревожит душу.

На проходящих снизу вверх она глядит,

Уединения своего страж не нарушит.

Лишь только солнышко покинет небосвод,

И розоватые лучи рассеются в закате,

Страж парка в уединении сделает обход,

Бредя среди деревьев в сумерек прохладе.

Как жемчуг, блестят маленькие капельки росы

У существа на толстой сероватой коже.

Ожившую горгулью, Луна преобразит,

Росы прохладу ощутить она лишь ночью может.

И взор её с надеждой в небо устремлён,

К Селене, что взошла уже над парком.

Своей способностью страж кем- то наделён,

Быть изваянием из камня, лишь рассвет забрезжит чуть неярко.

Селена льёт печальный серебристый свет,

Не греют звёзды, засиявшие так ярко.

Горгулья не нарушит многовековой обед,

С рассветом станет недвижным изваянием парка.

День на Русальной неделе жарок,

Июньский полдень и зной.

Путник увидел русалок

У брега реки под сосной.

Слышится голос знакомый,

Льется песнь над водой,

О том, как приятно в истоме,

В тине лежать под Луной.

Чаруют дивные звуки

И манят под водную гладь.

И тянут прозрачные руки

Русалки, стремятся обнять.

А водная гладь так прозрачна,

И будто до дна не достать!

Русалочья песня обманна,

Зовёт к себе, чтоб жизнь отнять.

И в Навь отправляет навеки,

В объятия вечного сна.

Любить одного человека

Способность ей не дана.

Русалки резвятся на речке,

И слышится их звонкий смех.

Опасно бродить в том местечке

На Русальной неделе для всех.

Костёр багровый пляшет на Иванов день,

Ночь языками лижет пламя.

Славяне из соседних деревень

Решили прыгнуть через него упрямо.

Мечтая о житейском счастье и любви,

И показать всем молодую удаль,

Не расцепляя рук, как мотыльки они,

Стремятся к пламени и верят в чудо.

А языки костра высоко в небо поднялись,

И рдеют угли, жаром обдавая.

Светящимся столбом уж искры ввысь неслись,

Решиться на прыжок славянам не давая.

И девушка одна, на голове с венком

Из пряных трав, что собраны недавно,

В Луны сиянье, будто неземном,

Приблизилась к костру, где пламя своенравно.

И вот она уже стремительно бежит!

Навстречу ветер лишь, остановить пытаясь,

Но над костром высоким она уже парит,

Поодаль наземь плавно приземляясь.

Восторг в её душе! Исполнен сей же час

Обряд в ночь чудную Купалы.

Заветам предков дева подчиняясь,

Над пламенем была, а пламя обжигало.

Вот брезжит утра раннего рассвет.

Былого торжества лишь угли догорают.

Как важно предков выполнить завет!

Преграды на пути лишь веру укрепляют.

Морская гладь по утру так прекрасна:

Кротка, печальна, манит в свой простор.

А к ночи так непредсказуема, опасна,

Стихия неподвластна всем Богам наперекор.

Бушует страшный шторм, и ветер завывает,

И море в гневе выглядит иным.

Как часто гладь характер свой меняет,

Что утром было, к ночи выглядит другим.

К утру стихает шторм, и моря гнев проходит.

Вновь видится полотном ровным гладь.

Как часто настроения смена происходит.

Каким сегодня море будет невозможно угадать.

Но в память море врежется навеки,

В душе оставшись раз и навсегда!

Свои объятия, если раз раскроет человеку,

И на Земле подарит море рай ему тогда.