Андрей Бинев - Расщепление ядра

Расщепление ядра
Название: Расщепление ядра
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Расщепление ядра"

«Даниил Романович Любавин уже третьи сутки восседал на ослепительной вершине успеха. Полгода назад он и не предполагал, что над миром может возвышаться пик выше того, который он уже покорил в третий раз. Оказалось, что облака скрывают высоты также обыкновенно, как темные ущелья, глубокие пропасти и провалы. Нет высотных пределов, как нет и дна в расщелинах.

Сверлила лишь одна мысль, не давая покоя. На ум приходило что-то вроде игральной карты. Например, крестовый валет. Где верх, а где низ?

Ясный взор, прямой и чистый, аккуратные усики, густые локоны, ниспадающие на плечи, кокетливый берет, спокойная рука с аркебузой, щит на плече, алый кафтан, под ним кофта с белым аккуратным воротничком, застегнутая на два ряда пуговок, черный крест в левом углу с жирной черной буквой «В», крестик поменьше под ней, еще меньший на стальном лезвии аркебузы. Это как медальки или гербы. Поясная черта…»

Бесплатно читать онлайн Расщепление ядра


«Наша жизнь – лишь перевод узнаваемого оригинала»

Иван Динков
(«Лирика» пер. с болгарского)

Политика – хочу.

Экономика – имею.

Власть – что хочу, то и имею.

Страшна та «свобода», которая дается одним за счет того, что отнимается у других. Так было в средневековой Европе, в петровской и екатерининской Руси, в нацистской Германии, в фашистской Италии, во франкиской Испании, в салазарской Португалии, в ленинском и сталинском СССР. Свобода карать, но не свобода жить. Такая «свобода» всегда приходит из рабства и невежества, а взращена она на мерзостных удобрениях в убогих полях политических интриг.

Автор

Даниил Романович Любавин уже третьи сутки восседал на ослепительной вершине успеха. Полгода назад он и не предполагал, что над миром может возвышаться пик выше того, который он уже покорил в третий раз. Оказалось, что облака скрывают высоты также обыкновенно, как темные ущелья, глубокие пропасти и провалы. Нет высотных пределов, как нет и дна в расщелинах.

Сверлила лишь одна мысль, не давая покоя. На ум приходило что-то вроде игральной карты. Например, крестовый валет. Где верх, а где низ?

Ясный взор, прямой и чистый, аккуратные усики, густые локоны, ниспадающие на плечи, кокетливый берет, спокойная рука с аркебузой, щит на плече, алый кафтан, под ним кофта с белым аккуратным воротничком, застегнутая на два ряда пуговок, черный крест в левом углу с жирной черной буквой «В», крестик поменьше под ней, еще меньший на стальном лезвии аркебузы. Это как медальки или гербы. Поясная черта.

Переворачиваешь – то же самое, зеркальное отражение. Кто и чье отражение, кто оригинал, кто подделка, кто на вершине, а кто в расщелине?

На тылу карты клетчатая рубашка, одна на двоих. Не снимаемая, однообразная, единая.

И так не только с валетом, но и с каждой мастью, и вообще с каждой картой, хранящей умиротворенное лицо человека. Считаешь себя валетом, будь им. Считаешь королем, будь. Если ты дама, будь ею. Одна оригинал – другая отражение. Какая оригинал?

Не отражаются тузы, а также карты от двойки до десятки и джокеры. Джокеры – единственные, кто имеют лицо, но не имеют отражения, не имеют карточной тени. С лицом – без тени. И без масти.

Если уж избрал образ, то лучше джокера не найдешь. Или туза. Но туз без лица, без фигуры. А джокер – характер.

Однако же сзади у всех одна скучная клетчатая рубашка.

Часть первая

Старый век

Скучная рубашка

Жизнь проста при взгляде на нее со стороны и удручающе сложна, если хотя бы попытаться разобраться в ее фрагментах. Как они взаимодействуют, как сочетаются, отталкиваются и притягиваются?

Простая жизнь – это еда, вожделение и сон. А на тыльной стороне – скучная рубашка карточной колоды. Перевернешь – лица, масти, числа. Разбросаешь по столу, один бьет другого, дружит с третьим, масть заявляет о том, что даже ее шестерки сильнее чужих тузов, потому что козырные. Только хитрющие джокеры нагло ухмыляются.

В школе Даниил Любавин играл в несколько карточных игр, из тех, что попроще и быстрее. Блефовал, рисковал в меру и чаще всего срывал банк. Один раз, рассердившийся на свою неудачу, мелкий квартальный шалопай и хулиган Прошка неожиданно двинул Любавину. Швырнул карты на пыльную, истоптанную землю под кривым деревянным, облупленным столом и выкинул вперед острый, костистый кулак. Попал в нос Любавину. Брызнула кровь, нос съехал на сторону. Любавин отшатнулся, утер лицо рукавом, потом сунул руку в карман, достал перочинный нож и резанул им Прошку по плечу. Нож был тупой, поэтому порвал плечо сильно. Прошка завыл в голос и, обхватив плечо другой рукой, трусливо бежал. Нос у Любавина не заживал недели две, не меньше. Днем позже после драки к отцу зашел усатый, чернобровый и черноглазый участковый дядя Миша Косолапин, с которым отец когда-то работал на мебельной фабрике, еще в юности. Они пошептались и дядя Миша, бросив на Даниила косой взгляд, по которому не поймешь, изучающий или поощрительный, ушел, поскрипывая ремнями и «лентяйкой» – офицерским планшетом. Отец вывернул Данины карманы, достал нож, задумчиво повертел его в руках и буркнул, что он также туп, как и его хозяин. Потом швырнул нож на ковер к ногам сына и тоже ушел. Против карт он не возражал, потому что сам и учил сына их раскидывать.

Издали Даниилова подростковая жизнь могла показаться тоскливой, глубоко провинциальной, простой, как серое, тихое утро, словом, совершенно непритязательной, а вблизи, при внимательном рассмотрении – со своими хитросплетениями и весьма нетривиальными особенностями. Под скучной рубашкой билось горячее сердце. Он это так называл. Мать отвешивала подзатыльники, как только его сердце горячилось сильнее меры, а отец сурово поглядывал своими стальными глазами. Но он любил в сыне упрямство и скрытую за его вечной полуусмешкой природную силу.

Окончание школы совпало с крушением СССР, в тот же год. Отец смотрел на это также спокойно, как вообще на все в этом суетном мире. Даниилу всегда казалось, что отец с рождения стоит на твердой, серой поверхности старого перрона, заложив руки в карманы, а вокруг него снуют пассажиры и встречающие, истерично свистят милиционеры и дежурные по перрону, бузят пьяницы, мелькают хитрые рожи дорожных прохвостов и воришек, ловчат прощелыги таксисты, толпа то хохочет, то рыдает, приходят-уходят поезда дальнего следования, натужно шипя тормозами и, выворачивая душу, визжат раскаленными колесами работяги-электрички. Да мало ли что ежедневно происходит на вокзальном перроне провинциального сибирского городишки! Жизнь кипит и выкипает, а главный механик местного мебельного комбината, его отец, глядит на это с философским спокойствием памятника. Он точно так же безмятежно принял и развал огромной шумной страны. Мама рыдала, злилась, кусала губы от ненависти к хищникам и от своего бессилия, а отец только бесстрастно наблюдал.

Мама была учительницей младших классов, а в последние годы заведующей учебной частью в начальной школе. Отцу платили мало, матери, как она говорила, половину от его черствой горбушки. И все равно она считала, что Великий, когда-то казавшийся непобедимым, Союз развалили свои, родные, хищники и злобные, дальновидные иностранцы.

Даниилу же, напротив, показалось, что рисунок на карточной рубашке государственной колоды стал веселее. Он и не думал поступать в высшую школу, ни в области, ни, тем более, в столице. Он не тяготел ни к точным наукам, ни к гуманитарным, ни к естественным. Даниил Любавин везде и во всем был ровным.

Мать сказала, тяжело вздохнув, «пойдешь в армию». Потом подумала и добавила – «в антисоветскую». Это потому что советской уже не было. А что это такое «российская армия» никто толком еще не знал – ни из прошлого, ни из настоящего. Отец задумчиво осмотрел сына и сказал, чтобы просился на границу. Там, оказывается, еще есть смысл служить солдату, потому что перед ним так или иначе есть противник, хоть он и сосед, пусть и бессильный, мирный, трудолюбивый. Но все равно, по всем нашим доктринам, это потенциальный противник, даже, возможно, враг. А вот внутри страны нет ничего, да и земля уже как будто ничейная. Сиротливая, словом, земля.


С этой книгой читают
«Павел стремительно сунул руку в карман бриджей и по привычке точно попал пальцами в гладкие кольца трофейного немецкого кастета. Рука знала все самые мелкие детали жестокого инструмента. Сердце зашлось от притаившейся в кастете звериной силы смерти и от горячего предчувствия страшной беды. Кулак инстинктивно сжался, и обтекаемый упор изящной стойки кастета тяжело и призывно впился в сухие подушечки ладони.Майор МГБ, крепко сжимая его плечо и тем
В VIP-отеле для особых персон служит официант по прозвищу Кушать Подано. Красивый и обаятельный, он способен расположить к себе любого постояльца, будь то российский олигарх, испанская авантюристка, сын нацистского преступника или неаполитанский мафиозо. Кушать Подано мастерски проникает в сердца клиентов, он без слов понимает, чего именно от него хотят, и безоговорочно исполняет все желания. Взамен постояльцы открывают официанту свои души – поро
«Нет в этой истории ничего такого, что могло бы удивить, если просто пересказать ее как короткий основательный сюжет. Время было такое, люди, отношения, страхи, надежды – всё было именно таким! Другим и быть, казалось бы, не могло.Однако же, если вглядеться и вслушаться в то, что и составляет основу сюжета, то найдешь в нем столько поражающих сопутствующих факторов, что ненароком вспомнишь, например, об опасности, которую таит в себе ядерная бомб
«Очень-очень давно, когда промерзшую насквозь советскую землю, жаждавшую бурной весны и преисполненную надежд на тепло и солнце, вдруг стало заносить холодной снежной крупой безнадежности, когда вспухшие от напрасных ожиданий беспокойные людские воды огромной страны, вопреки «метеорологическим» прогнозам неисправимых оптимистов, застыли ледяными торосами, разыгралась удивительная история, в которой оказались замешанными многие персоны с известным
Данная книга является информационно-литературным произведением об истории возникновения и успеха легендарного музыкального проекта «А. НЕМЕЦЪ», и предназначена для широкого круга читателей, а также для отечественных и зарубежных подвижников и специалистов, осуществляющих исследовательскую деятельность в сфере неформальной культуры, массовой социологии и практической мистики. Книга состоит из двух томов (17 книг), публикуемых в серии «Всемирная Би
В сборник «Ковчег Лит» вошли произведения выпускников, студентов и сотрудников Литературного института имени А. М. Горького.Опыт и мастерство за одной партой с талантливой молодостью. Размеренное, классическое повествование сменяется неожиданными оборотами и рваным синтаксисом. Такой разный язык, но такой один. Наш, русский, живой.Журнал заполнен, группа набрана, список составлен. И не столь важно, на каком ты курсе, главное, что курс – верный.
36 коротких рассказов-размышлений о разных жизненных ситуациях. Книга будет интересна большому кругу читателей. Каждый найдет в ней "свой" рассказ, который всколыхнет глубинные струны его души. Одни рассказы ироничные, другие веселые, третьи грустные, четвертые задумчивые. Есть рассказы длинные, есть совсем короткие. В сборник включена также историческая повесть «Знак палача».
Герой впадает в забытие и через мучительные воспоминания во сне,проходя знаменательные исторические события, возвращается в реальность, чтобы встретить и спасти дочь, о которой он и не подозревал.
Пилигрим. Такого человека не существует. Есть Скотт Мердок, возглавлявший когда-то одно из секретных подразделений американской разведки, а затем выбывший из игры и ведущий уединенную жизнь в Париже. Но мир спецслужб никогда не отпускает своих агентов. И когда в нью-йоркском отеле находят мертвую женщину, а след выводит полицию на маньяка, задумавшего совершить массовое убийство, Скотт Мердок снова вступает в дело. Тогда-то он и становится Пилигр
Приняв решение переехать в Новый Орлеан, где царит необыкновенно сексуальная, волнующая атмосфера, где не боятся нарушать правила и поступать так, как велит сердце, Джейми Винсент надеялась залечить душевные раны и начать жизнь с чистого листа. В безумном вихре карнавала Марди-Грас она повстречала обаятельного незнакомца. Поддавшись влечению, Джейми и Колин провели страстную ночь, а после потеряли друг друга в толпе буйных гуляк на Бурбон-стрит.
Малоизвестная история представителя судебной системы СС, который столкнулся лицом к лицу с нацистской машиной массовых убийств и начал в меру своих возможностей бороться с ней. Расследуя коррупционные преступления в концентрационных лагерях, эсэсовский судья Конрад Морген превысил полномочия и стал преследовать главных исполнителей гитлеровского «окончательного решения еврейского вопроса», выдвинув обвинения в убийстве против коменданта Бухенваль
Современные исследования показывают, что продление жизни на 10 или 20 лет – не предел для современных медицинских технологий. Исследователи и предприниматели работают над преодолением так называемого видового предела продолжительности жизни человека в 120–150 лет, что требует более агрессивных подходов, чем последовательное искоренение возрастных изменений. Впереди сложный и интересный путь, а в случае успеха нас ждет невероятный приз – полная ос