Михаил Михайлович Пришвин, Виктор Петрович Астафьев - Рассказы о природе и животных

У птиц и зверьков в лесу есть свои этажи: мышки живут в корнях – в самом низу; разные птички, вроде соловья, вьют свои гнёздышки прямо на земле; дрозды – ещё повыше, на кустарниках; дупляные птицы – дятел, синички, совы – ещё повыше; на разной высоте по стволу дерева и на самомверху селятся хищники: ястреба и орлы.

Летят по весне журавли. Мы плуги налаживаем. В нашем краю старинная примета: в двенадцатый день после журавлей начинается пахота под яровое. Пробежали вешние воды. Выезжаю пахать. Наше поле лежит в виду озера. Видят меня белые чайки, слетаются. Грачи, галки – все собираются на мою борозду клевать червя. Спокойно так идут за мной во всю полосу белые и чёрные птицы, только чибис один, по-нашему, деревенскому, – луговка, вот вьётся надо мной, вот кричит, беспокоится.

Самки у луговок очень рано садятся на яйца.

«Где-нибудь у них тут гнездо», – подумал я.

– Чьи вы, чьи вы? – кричит чибис.

– Я-то, – отвечаю, – свойский, а ты чей? Где гулял? Что нашёл в тёплых краях?

Так я разговариваю, а лошадь вдруг покосилась – и в сторону, плуг вышел из борозды. Поглядел я туда, куда покосилась лошадь, и вижу: сидит луговка и прямо на ходу у лошади. Я тронул коня, луговка слетела, и показались на земле четыре яйца. Вот ведь как у них: не витые гнёзда, чуть только поцарапано, и прямо на земле лежат яйца, – чисто, как на столе.

Жалко мне стало губить гнездо: безобидная птица.

Поднял я плуг, обнёс и яйца не тронул.

Дома рассказываю детишкам: так и так, что пашу я, лошадь покосилась, вижу – гнездо и четыре яйца.

Жена говорит:

– Вот бы поглядеть!

– Погоди, – отвечаю, – будем овёс сеять, и поглядишь.

Вскоре после того вышел я сеять овёс. Жена боронит. Когда я дошёл до гнезда, остановился. Маню жену рукой. Она лошадь окоротила, подходит.

– Ну вот, – говорю, – любопытная, смотри.

Материнское сердце известное: подивилась, пожалела, что яйца лежат беззащитно, и лошадь с бороной обвела.

Так посеял я овёс на этой полосе и половину оставил под картошку. Пришло время сажать. Глядим мы с женой на то место, где было гнездо, – нет ничего; значит, вывела.

С нами в поле картошку сажать увязался Кадошка. Вот эта собачонка бегает за канавой по лугу, мы не глядим на неё; жена садит, я запахиваю. Вдруг слышим – во всё горло кричат чибисы. Глянули туда, а Кадошка, баловник, гонит по лугу четырёх чибисёнков – серенькие, длинноногие и уже с хохолками, и всё как следует, только летать не могут и бегут от Кадошки на своих на двоих. Жена узнала и кричит мне:

– Да ведь это наши!

Я кричу на Кадошку; он и не слушает – гонит и гонит.

Прибегают эти чибисы к воде. Дальше бежать некуда. «Ну, – думаю, – схватит их Кадошка!» А чибисы – по воде, и не плывут, а бегут. Вот диво-то! Чик-чик-чик ножками – и на той стороне.

То ли вода ещё была холодная, то ли Кадошка ещё молод и глуп, только остановился он у воды и не может дальше. Пока он думал, мы с женой подоспели и отозвали Кадошку.

Кто такой чибис?

Чибис – кулик с коротким клювом и вздёрнутой вверх «косичкой» на голове. Полёт у чибисов сильный, с крутыми поворотами и быстрым «переваливанием» с крыла на крыло. Они словно кувыркаются над лугом с пронзительными криками: «Чьи вы? Чьи вы?».

Почему чибис не вьёт гнездо, а кладёт яйца просто на землю?

Многие кулики, в том числе и чибисы, гнёзда устраивают достаточно просто. Сделав небольшое углубление в земле и подстелив несколько стебельков, откладывают яйца. Пятнистая окраска скорлупок прекрасно маскирует кладку на весеннем, ещё буро-жёлтом лугу. Чибисы откладывают яйца до активного роста травы. Затем травка подрастает и скрывает гнездо полностью. Потревоженная самка не взлетает прямо с гнезда, а, сгорбившись, делает пробежку в сторону на несколько десятков метров. Затем с криком взлетает, отвлекая всё внимание на себя.

Как чибисы перебежали по воде? Почему не плыли?

Чибисята, покинувшие гнёзда, остаются на лугу под присмотром родителей. Они быстро начинают перепархивать, подпрыгивая и взмахивая своими кургузыми крылышками. Канавку, о которой идёт речь в рассказе, они, скорее всего, перепорхнули, сделав несколько прыжков подряд. Чибисы умеют плавать, но в данном случае для чибисят было важно как можно быстрее скрыться от врага. Что они и сделали, не прибегая к плаванью. Чибис, или пигалица, – очень яркая птица. На головке у чибиса красивый высокий хохол, состоящий из длинных узких перьев.

Занятна охота на лисиц с флагами. Обойдут лисицу, узнают её лёжку и по кустам на версту, на две вокруг спящей развесят верёвку с кумачовыми флагами. Лисица очень боится цветных флагов и запаха кумача; спугнутая, ищет выхода из страшного круга. Выход ей оставляют, и около этого места под прикрытием ёлочки ждёт её охотник.

Такая охота с флагами много добычливей, чем с гончими собаками. А эта зима была такая снежная, с таким рыхлым снегом, что собака тонула вся по уши и гонять лисиц с собакой стало невозможно. Однажды, измучив себя и собаку, я сказал егерю Михал Михалычу:

– Бросим собак, заведём флаги – ведь с флагами можно каждую лисицу убить.

– Как это каждую? – спросил Михал Михалыч.

– Так просто, – ответил я. – После пороши возьмём свежий след, обойдём, затянем круг флагами, и лисица наша.

– Это было в прежнее время, – сказал егерь, – бывало, лисица трое суток сидит и не смеет выйти за флаги. Что лисица – волки сидели по двое суток! Теперь звери стали умнее, часто с гону прямо под флаги – и прощай.

– Я понимаю, – ответил я, – что звери матёрые, не раз уже бывшие в переделке, поумнели и уходят под флаги, но ведь таких сравнительно немного: большинство, особенно молодёжь, флагов и не видывали.

– Не видывали! Им и видеть не нужно. У них есть разговор.

– Какой такой разговор?

– Обыкновенный разговор. Бывает, ставишь капкан, зверь старый, умный побывает возле, не понравится ему и отойдёт. А другие потом и далеко не подойдут. Ну вот, скажи, как же они узнают?

– А как ты думаешь?

– Я думаю, – ответил Михал Михалыч, – звери читают.

– Читают?

– Ну да, носом читают. Это можно и по собакам заметить. Известно, как они везде – на столбиках, на кустиках – оставляют свои заметки, другие потом идут и всё разбирают. Так лисица, волк постоянно читают; у нас глаза, у них нос. Второе у зверей и птиц, я считаю, голос. Летит ворон и кричит: нам хоть бы что, а лисичка навострила ушки в кустах, спешит в поле. Ворон летит и кричит наверху, а внизу по крику ворона во весь дух мчится лисица. Ворон спускается на падаль, а лисица уж тут как тут. Да что лисица! А разве не случалось тебе о чём-нибудь догадываться по сорочьему крику?