1. Пролог
По мнению большинства знакомых Маргариты Соколовой, сейчас здесь должна быть шумная вечеринка, море шампанского и блеск пайеток. Но все было совсем по-другому.
- С Днем Рождения, меня! Ах да, он уже закончился, - фыркнула Рита, потерла покрасневший от усталости правый глаз и с наслаждением зевнула. Вытянула под стол ноги в объемных тапочках-единорожках и глотнула кофе, который и в термокружке с крылатым ананасом успел остыть.
С огромного монитора на Риту смотрела счастливая семья. Высокий шатен обнимал пухленькую жену в симпатичном винного цвета платье. С другой стороны ей подставлял рожки нескладный худощавый подросток, которого пинками заставили причесаться перед фотосессией и надеть приличную рубашку. На руках мамы сидела улыбающаяся щекастая пятилетняя девочка в белых сандалиях со звездочками и в платье принцессы. Кажется, фатина там было больше, чем самой девочки.
Рита покопалась в ворохе бумаг, некоторые слетели на пол и были там же забыты, и нашла телефон. Короткое сообщение абоненту Лиля Никитина:
“Фотографии готовы. Пришлю тебе несколько по почте. Остальное передам на дне рождении Алёнки. С меня фотокнига и еще подарочек”.
Улыбнулась. Воспоминания о крестнице всегда были теплыми, Рита никогда не думала, что кто-нибудь предложит ей стать крестной мамой. Обычно такое доверяют только самым близким друзьям или вообще родственникам.
Маргариту Соколову, хрупкую блондинку, талантливого фотографа и очень активную девушку знали в городе многие. Куда бы она ни пришла: закрытый кинопоказ, выставка, концерт рок-группы или открытие нового ресторана - везде будут знакомые лица.
Наверное, они думали, что в свой день Маргарита устраивает закрытую вечеринку для самых-самых вип, веселится с друзьями до утра. Но лишь единицы знали, что в этот день ей звонит всего три человека: отец, двоюродный брат Герман и Лиля Никитина, с которой они дружат вот уже семь лет. По-настоящему дружат, а не просто улыбаются друг другу при встрече и целуют в щечки. Они делятся друг с другом печалями и радостями, смеются над общими знакомыми и даже пару раз вместе сходили на маникюр.
Именно такие мелкие моменты Рита очень ценила. Просто возможность впустить кого-то в свою жизнь, внутрь скорлупы, которую много лет никто не мог пробить.
- Ну и где? - обиженно буркнула девушка, выключая компьютер. - Я вообще-то спать хочу...
На торчащем из-под завала бумаг циферблате четыре утра. За тяжелыми дверями фотостудии хмурое октябрьское утро уже вступало в свои права, напрочь забыв про обязанности. А нет, не забыв!
Громкий стук в железную дверь легко разбудил бы всех соседей, если бы они были. Но студия располагалась на старой пожарной станции почти в самом центре города.
Историческое, но не очень ценное здание, несколько лет назад приобрел её отец и торжественно подарил увлеченной фотографией дочери. Тогда он еще наивно пытался купить её любовь за деньги.
Рита подарок приняла, не могла не принять. Собственная студия! Оборудование по первости подкинул Герман, который тогда начал набирать обороты как фешн-фотограф и сам не прочь был поснимать в просторных помещениях. Он же помог найти строителей и оборудовать в небольшой башенке жилую зону. Настоящее убежище за тяжелыми железными дверями.
Жить с отцом Рита никогда не хотела, поэтому тут же перевезла туда вещи. Скромно, тихо и можно работать хоть круглые сутки - мечта. А главное, недалеко от центра, где кипит вся городская жизнь.
- Открывай! - грозно рычали за дверью и дубасили по железке.
- А вот и подарочек. Хоть какая-то стабильность в стране, - хмыкнула Рита, медленно расправила плечи и потянулась. Спешить некуда, все равно этот псих никуда от неё не денется. По крайней мере, сегодня.
***
Руки обнимают до боли. Тяжелое дыхание и шепот.
- Прости меня, прости. Я не должен был уезжать…
- Ты не виноват, не виноват...
Бледные пальцы в рыжих волосах. Мягкие, осторожные прикосновения. Попытка подарить покой проваливается раз за разом.
- Я люблю тебя… Эльза.
2. Глава 1
- Ну привет! - хмыкнула девушка и протянула ему бутылку из темного стекла.
- О, женщина, ты святая. Атомная прачечная, - взлохмаченный рыжеволосый мужчина с примятой отросшей бородкой зажмурился и сделал большой глоток горького крафтового пива. - Как твои дела? Целый год не виделись. Я слышал про выставку, поздравляю.
Прохрипел низким с похмелья голосом и откинулся на приподнятую повыше подушку. В руках он бережно сжимал драгоценную бутылку.
- Да не с чем пока, выставка только в конце декабря откроется. Не сплю почти, готовлю снимки, еще ты тут ломишься в двери по ночам, - уколола его, чтобы не расслаблялся.
Рыжий, лохматый, небритый львище, вальяжно растянувшийся на её диване. Осмотрелся, будто проверял, что здесь изменилось за год.
- Думал, ты уже переехала в нормальную квартиру.
- Еще не выбрала, да и мне здесь удобнее. Все под рукой, не надо по всем пробкам на студию ехать ко времени. А ты как? Слышала, вернулся к работе? Лучше себя чувствуешь?
- Нет, - посерьезнел мужчина и еще немного отпил, - просто решил, что пора перестать прятаться. Столько лет мыкался по конторам, но простая работа юриста все же не для меня, - ироничная полуулыбка, - скучно.
- Понятно. Завтракать будешь? Я вчера купила твое любимое “солнышко” и яйцами запаслась. Кофе во френч-прессе минут через пять дойдет до кондиции, - отчиталась Рита, сворачивая волосы в лохматый кулек на голове.
- Точно святая, - допил свою похмельную и поставил бутылку рядом с диваном. - И как ты все запомнила?
- Ты здесь уже четвертый год подряд в один и тот же день, да и вкусы у тебя не меняются, - хмыкнула она. - Только дура со склерозом не запомнит. К счастью я ни дура, да и склероз мне пока не по возрасту.
- Кстати, о возрасте и склерозе, - чуть вымученно улыбнулся он. - Я с подарком, - пошарил под одеялом и достал из кармана джинс, в которых вчера и завалился спать, маленькую бархатную коробочку. - С днем рождения, фея фотографии!
- Ты серьезно?, - слегка смутилась и взяла подарок. С тихим щелчком крышечка открылась. Золотой кулон в форме фотоаппарата, по кромке объектива которого рассыпана блестящая крошка. Только не говорите, что? Подняла на него удивленный взгляд. - С ума сошел?
- Это не дороже, чем четыре испорченных мной дня рождения.
Улыбнулся и, откинувшись на подушке, закрыл глаза, будто смотрел в потолок сквозь опущенные веки. Длинные рыжие волосы разметались по изумрудно-зеленой наволочке. Рита всегда любила необычное, яркое постельное белье. Сейчас цветовая гамма особенно удачно совпала. Бледная кожа, рыжие волосы, плотно сжатые тонкие губы, которых почти не видно за отросшей бородой. На спокойном лице будто застыла восковая маска. Маска, скрывающая бесконечную боль.
