Игорь Агейчев - «…рай Данте, точно ад Мольера…» (сборник)

«…рай Данте, точно ад Мольера…» (сборник)
Название: «…рай Данте, точно ад Мольера…» (сборник)
Автор:
Жанры: Афоризмы и цитаты | Современная русская литература | Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2017
О чем книга "«…рай Данте, точно ад Мольера…» (сборник)"

«Земля спешит под нашими ногами,

Шар крутится, и жизнь идет быстрее,

Но чувствовать, что плохо не нам с вами,

И было б, может, чуточку больнее…»

Бесплатно читать онлайн «…рай Данте, точно ад Мольера…» (сборник)


© Агейчев И.С., 2017

© Оформление. ИПО «У Никитских ворот», 2017

* * *

Чуточку больнее

Земля спешит под нашими ногами,
Шар крутится, и жизнь идет быстрее,
Но чувствовать, что плохо не нам с вами,
И было б, может, чуточку больнее.
Мы в этой спешке видим ожиданья,
Кто жизни рад, кто звездам, что сильнее,
Живем от «ути-пути» до прощанья,
Не ад, но все же, чуточку больнее.
Мы глупости меняем на серьезность,
И голосим, кто вправо, кто – левее,
Не доброта, а личная «наклонность»
Кому-то рай, что чуточку больнее.
Сад звезд, нелепых облаков пустыни,
Все это делает весь мир живее,
Пусть так. Но даже миллион в уныньи
Не всем, но все же делает больнее.
Бог подарил нам дивные игрушки:
Жить счастьем, мир не замечать умея,
Но подарил и память, где полушке
Так кто-то рад, что Богу чуть больнее.

Влюблюсь

Влюблюсь, пожалуй, заново!
Что мне себя стесняться?
В любви так много странного…
Хотеть и преклоняться.
Заискивать, выпытывать,
Придумывать, метаться,
На вспышку в ней рассчитывать,
Смотреть и не сдаваться.
Угадывать, замалчивать,
От чисел уклоняться,
Не вычитать, не складывать,
Взрослеть, и не меняться.
Обожествлять. Как заново
Глядеть и улыбаться.
Чуть льстить, но не обманывать,
Слегка совсем бояться.
Мечтать и завораживать,
И удивить пытаться,
По волосам поглаживать,
Уметь соприкасаться.
Шептать, мечтать, заискивать,
Не дать страстям прорваться,
Хотеть притом неистово,
Терпеть, но любоваться.
Влюблюсь, пожалуй, заново!
Чему тут удивляться?
Не вижу в этом странного:
Всю жизнь в тебя влюбляться…

Чья-то молитва

Скупа молитва созиданья,
Ее слова на слух угрюмы,
Творец устал от мирозданья,
От зданья мира очень умных.
Улыбок, к радости наивных,
Тепла и тонких струн души,
Воспоминаний, таких длинных…
В них расставаться не спешил.
Чудесных всяких превращений,
И радостей простых, как боль,
Рациональнейших прощений
И взглядов женщин, что со мной.
Спонтанных, юных озарений,
Не мучавших ничьей души,
Небыстрых, но простых решений
Отдать Вселенной поспешил.
Пойму, не требуя оплаты,
Отдам, себя не обделив,
Другим не пожалев караты,
Себя песчинкой удивив.
Не требую, а созерцаю,
Не заставляю, а люблю,
Не пресмыкаюсь, не прощаю.
Горю, горю! А не терплю.
Все это – есть моя молитва,
Ей ничего я не прошу.
Суть – сердце пусть мое открытым
Побудет. Коль я вновь грешу…

Я помню

Я помню это удивленье…
Когда она случилась вдруг.
Другая… Словно привиденье,
Сломалось словно все вокруг.
Я помню это, как рожденье…
Когда, вдруг осознав: люблю,
Не спал, и будто наважденьем
Была ты. И шептал: «Терплю».
Я помню это как забвенье…
Всего того, чем раньше жил.
Я помню, плакал, ждав сомненья,
Не сомневаясь, что любил.
Я помню это как презренье…
К своей привычной суете,
Я вижу миг: тебя прочтенье
В твоей тонуло красоте.
Я помню это как леченье…
От так ненужного себя.
И точно помню, что влеченьем
К тебе я жил, мечты храня.
* * *
Прекрасно это приключенье!
Не помнить у любви начала,
Поверь, ты словно отреченье
От неизбежности финала…

Короткий февраль

Отчаянный февраль не врет,
Неся и стужу мне, и слякоть,
Он тщетно требует заплакать,
Но лишь мороз слезу сожмет.
Не в первый раз февраль мне врет,
Он жжет, ошибок не прощая,
Иголками в лицо бросая
Ее сомненья… «Вдруг уйдет?»
Февраль летит, стремглав считая
Свои короткие часы,
И словно судьбы на весы
Опять кладет, тепла не зная.
Под тусклым светом фонаря,
Гляжу я в узкое оконце,
Куда мой дом не пустит солнце,
Где мы во власти февраля.

Неразумное

О чем со мной поговорить?
Терплю, держусь, тебя хватаюсь,
Стараясь сам себя забыть,
Тебя не вспоминать пытаюсь…
Обманываю, часто жду
Неторопливой от природы,
Зашедшей на мою беду
Не в сердце, – в разум через броды.
Сквозь частокол благодеяний,
Через толпу наивных снов,
Не замечая расстояний,
Родив лишь в разуме любовь,
Пришла. И душу не согрела,
Скрутив сосуды, как скобы,
Ты голове вручила тело,
Не подарив душе судьбы.
Не замечая, проклиная,
Уничтожая этот миг,
Я жил, совсем не понимая,
Откуда образ твой возник.
Но на оливковых дорожках,
В тени гигантских лопухов,
Ты, словно в глянцевых обложках,
Являлась через сотни слов.
И я бежал. Бежал по кругу,
Не замечая, что во мне
Лишь память, что твой стан упругий
Со мной… носилось в голове.
О чем с тобой поговорить?
И в снах, и в мыслях снова таешь,
Не позволяя приоткрыть
Мне сердце, что врагом считаешь…

Баловство любви

Природа балует любовью,
С ней сладок и спокоен сон.
Когда с годами своей кровью
Тебя уж чувствую… Влюблен!
Влюблен в сомненья и улыбки,
В любимый гнев по пустякам,
В час, когда чувства очень зыбки,
В миг, когда пал к твоим ногам.
Влюблен, хотя тебе желаю
С такою страстью не себя,
Все чаще снова понимаю,
Как тяжко жить, меня маня.
Как тяжелы со мною годы,
И судьбы наши – дураки,
Неумолима лишь природа:
Ведь врозь мы сгинем от тоски.
От, что скрывать, скупого мира,
Глухого к жизни «не всерьез»,
В тисках меж денег и кумиров
Пропащего средь глупых грез.
Как же прекрасно жить, ребята!
Когда по-прежнему влюблен,
Когда по-русски, непредвзято
На легкость духа обречен.
Когда смешны потуги кукол,
И нет зашоренной тоски,
Когда серьезным словно глупым
Я становлюсь, раз мы близки.
Влюблен без горе-«валентинок»,
Спасен от мрачности судьбы
Любить надменных и наивных,
Всех тех, чьи только мы рабы.
Тебе одной скажу, родная,
Пусть это будет наш секрет,
По сей я день не понимаю,
Где взял счастливый свой билет.

[1]

X

Пока я жив, я, к счастью, одинок. Боюсь, после смерти мне будет неинтересно с самим собой.

X

Для достижения стабильности в мире очень не хватает всплывшего из океана большого необитаемого куска суши.

X

Любить – это гореть. И никак иначе. Погас – все, можно на перекур.

X

Атеисту сложнее, чем верующему. Ему приходится уважать чужие чувства и презирать свои.

X

Как же глупо отказывать себе в жизненных удовольствиях, заботясь о сохранении лишнего года жизни, когда на крышах так много плохо закрепленных предметов!

X

На какую именно составляющую производительности труда повлияет терпимость к голубым? Затрат на этот процесс куда больше…

X

Мужество – это не только умение признавать свои ошибки. Но и прощать чужие.

X

Отказывать нуждающемуся в просьбе равносильно отказу себе в праве в чем-то сомневаться.

X

Толерантность – это дань совести. Космополитизм – дань рассудку. Жестокость – страху.

X

Творить – это не создавать новое. Это постигать очевидное.

Театральный кружок

Зал. Занавес – страница мира,
Ее, как роль, актер листал,
Он от Шекспира до эфира
Летать за жизнь не перестал.
Он грезит Пушкина струною,
Душа по-прежнему велит
Играть лишь ей, струной иною
Лишь в миг, когда душа болит.
Когда потрепанной портьере
Под шум оваций, гром любви,
Актер под шепот: «Я не верю…»
Поплачет, как всегда, навзрыд.
Когда затасканным Островским
Он вновь себя в другом найдет,
А после, трезвенником жестким,
Высоцким под сто грамм споет.
Когда, невинный взгляд бросая

С этой книгой читают
«Меня не надобно любить.Я с детства презираю это.Но вот чего вам не отбить:Я страстен очень к буйным ветрам…»
«Седой садовник приуныл,Его душа мести устала.Ему и дом, и сад не мил,Листвы – и той казалось мало…»
Однажды прозвучавшие, великие мысли великих людей навсегда остаются в человеческой культуре, помогая людям принимать важные жизненные решения, находить вдохновение для новых достижений и менять своё отношение к миру. Они становятся нашими девизами и путеводными звёздами, учителями и наставниками, опытом и мудрость.В этом сборнике вас ждут крылатые фразы Средневековья и Просвещения.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Перед вами один из самых интересных и полных сборников высказываний о бизнесе – настольная книга руководителя процветающей фирмы. Авторами этого замечательного сборника стали самые известные и выдающиеся личности в самых разных сферах. Их опыт и знания, сконцентрированные в метких афоризмах и замечаниях, непременно вдохновят вас на создание креативных проектов и помогут по-новому увидеть ваше дело.
Перед вами один из самых интересных и полных сборников высказываний о власти – настольная книга руководителя процветающей фирмы. Опыт и знания известных и выдающихся лидеров сконцентрирован здесь в метких афоризмах и замечаниях, которые непременно помогут вам по-новому увидеть ваше дело и научат быть первым среди лучших.
Поэзия о людях творческих. Не только о литераторах (хотя о писателях и поэтах – стихов в этой книжке больше), но и о музыкантах, художниках, актерах, журналистах, историках и просто романтиках. // Ты пиши, пиши писатель, будет время, разберёмся – почему на книжной полке столько много твоих книжек…
Журналист по определению многое видит, и кое-что знает. С годами вызревают книги. Все действующие лица рассказов не вымышлены. Они живут в России, судьба посылает их в Германию, Латвию, Швейцарию. Они любят, встречаются с друзьями и врагами. Служат в армии. Ищут свое место в сложном и противоречивом мире. Будьте снисходительны к их страстям и ошибкам. По слухам, жизнь бывает лишь однажды. Полюбите Сергея, персонажа нескольких рассказов. Задумайте
Татьяна Янушевич – геофизик, путешественник, прозаик. Автор книг «Мое время. Записки счастливого человека» (2004) и «Мифология детства» (2005), вышедших в Новосибирске. В новой книге собраны рассказы и эссе, написанные в последние годы. Герои их самые разные: озорные школьницы, предприимчивые старушки, экстравагантная бомжиха, певец из перехода метро, окружающие люди, друзья и друзья друзей, далекие и близкие. Впрочем, всегда близкие, потому как 
Исследование Джона Гивенса рассматривает образ Христа – который не есть Христос – в произведениях четырех классиков русской литературы, в каждом случае анализируя культурный, социальный, политический и богословский контекст, необходимый для понимания эволюции восприятия Христа. В понимании автора, этих писателей объединяет литературный апофатизм как богословский метод, принятый и модифицированный в качестве инструмента литературного анализа, приз
Одна ночь молодого дежурного хирурга. События дня и ночи, света и тьмы. Реальность, которая начала давать сбой. Или надо просто меньше дежурить?