Руслан Абубакиров - Разговор после смерти

– Я что умер, – обратился Тимур куда-то в светлую пустоту, будучи уверен, что там непременно кто-то есть. Страх попытался сковать всё его существо, но откуда-то из сердца по телу разлился умиротворяющий поток, легкий свежий и непререкаемый поток любви, уверенности, и, как ему тогда показалось – вечности. Он оглядел своё тело, но его не было. Ледяной ужас снова начал овладевать им, яростно выкрикивая из области ума: «Ну, что тебе ёще нужно, чтобы ты поверил? Бейся в истерике! Кричи, зови на помощь, ты же умер, тебя нет, возопи на весь свет, может быть…!»

– И да, и нет. – вдруг услышал он голос, который пролился из ниоткуда и тотчас остановил поток буйства его собственного ума – не бойся, ты уже своё отбоялся. – Голос звучал настолько необычно, что казалось будто говорящий незримо приближался и удалялся.

– Отбоялся!? В смысле: отбоялся!!? Кто это!!!? Так я, что, всё-таки умер, значит меня теперь…? – Тимур проглотил нервную слюну и вновь почувствовал, как мысли уносят его в какую-то фантастическую картину, подобную творениям Босха. Ему даже на какой-то миг показалось, что он уже погружается в пасть какого-то рыбоподобного чудовища – во мрак его утробы, как голос вновь вернул его в свет.

– Он всегда так поступает, когда не подкреплен верой и знанием, если хочешь и, если тебя это беспокоит, я могу остановить всё разом. – голос не нёс в себе никакой угрозы, но его абсолютная уверенность, парадоксально, и пугала, и успокаивала.

– Нет!! По-до-жди-ии..!!! – крикнул Тимур, но его собственный голос как будто потек в густом киселе и сразу стал ровным и негромким. – Нет, прошу, не надо ничего останавливать, ты мне объясни, пожалуйста.., то есть, Вы, мне объясните, пожалуйста, я где, и что вообще происходит?

– Здесь не принято громко и резко разговаривать, точнее сказать: плотность покоя, которым пронизано сознание этого места не дает расходиться волнам агрессии и шума. Если ты позволишь мне прояснить для тебя суть происходящего, я с радостью это сделаю, однако если ты расслабишься и успокоишься, то тебе будет легче, и голова твоя не будет так болеть. – Тимур схватился за то место где должна была быть его голова и только сейчас почувствовал, как она действительно очень сильно болит, но он не увидел рук, и мысль изнутри сызнова попыталась возобладать над реальностью, а реальность была такова, что её ни с чем из прожитого и увиденного не сравнить.

– Я говорю, что он всегда так поступает. Это твой ум. Он пытается осознать и разложить по полкам то, что его сотворило, он пытается осознать необъятное, и, соответственно, когда у него не получается он начинает паниковать и ведет себя как обезьянка, прыгающая с одной ветки на другую. Он когда-то забыл, что создан как инструмент, как глина в руках горшечника, а не как сам мастер-горшечник. Итак, друг мой. Скоро он успокоится и боль уйдет. Ты спросил: умер ли ты? – Тимур пару раз кивнул головой или тем, что у него должно было быть на её месте и голос продолжил:

– Ты не умер, ты очень крепко спишь, выражаясь вашим медицинским языком это состояние сродни коме, но не кома. Пульс почти не прощупывается, дыхание настолько слабое и редкое, что его можно определить только с зеркалом, сознание твое отсутствует, тело охладело, поэтому, когда я сказал: и да, и нет, я имел ввиду, что сон – это младший брат смерти. Так что, если тебя интересует как выглядит вся процедура после смерти физического тела, то череда событий приблизительно такая же. Вот смотри…

Свет плавно превратился в темноту, и Тимур увидел самого себя лежащим на кровати в несколько неудобной позе. Тело лежало на левом боку, голова съехала с подушки и была почти прижата к плечу, правая рука была откинута в сторону обнажая торс спящего, при этом ноги были переплетены и вытянуты. Луна тускло освещала его бледное лицо, которое в этом ракурсе и освещении выглядело, как лицо мертвеца.

– Ты можешь подойти и пощупать пульс, последить за дыханием, – предложил голос, – ничего не бойся, пока я рядом, с тобой не произойдет ничего дурного.

– А давайте я воздержусь, если можно, я верю, да и.., зрелище не из приятных – Тимур застыл у кровати, не испытывая никакого желания ощупывать свое же собственное закоченевшее тело. Страх всё еще не отпускал его, но и той лихорадочной дрожи в коленях уже не было – наступал период любопытства. «Ну и сон, – подумал он, – пора просыпаться, пока при разуме, а то так совсем крыша съедет. Еще эта темень страшнючая».

– Не съедет, – весело произнес голос, и сцена снова вернулась к первому акту, – темнота – это не враг человека, а друг его. Мрака вообще не бывает, есть места, в которых очень мало света. Так вот, ты не умер, ты вроде как очень крепко спишь, но я решил воспользоваться этим моментом, и кое-что показать тебе, что-то поправить для тебя, чем-то помочь, привнести свет туда, где он так нужен. – Сцена полумрака снова сменилась светом и Тимур, как и прежде не увидел своего тела, но слова говорящего его успокоили. «А он еще и мысли мои теперь читает, ну вообще.., и голос какой-то пацанский, стоп, тихо, он же все слышит…» – подумал Тимур и выдохнул:

– Уффф, я уж думал, что всё, финита ля комедия. А можно попросить Вас как-то показаться.., и сделать так, чтобы я себя видел, а то как-то непривычно, и это конкретно пугает, если честно…

– Друг мой, я непременно покажусь, когда участок твоего сознания, отвечающий за зрение, немного привыкнет, а ум не прекратит сопротивление, ибо болевой спазм в твоей голове и есть протест тёмного ума против нисходящего высокого светлого сознания. Вообще, любая боль возникает там, где затруднен поток сознания, расширь мысленно это место, пропусти туда свет, и боль уйдет – Тимур увидел, как появились слабые очертания его нагого тела и ублаготворенно вздохнул, он уже не испытывал такого первобытного страха, как в самом начале; не понимая ровным счетом ничего из того, что с ним сейчас происходит, его ум-непоседа пребывал в полном оцепенении. Но неожиданно для самого себя человек набрался решимости и спросил:

– Пардон, а вы что.., прошу понять меня правильно.., вы – Бог? Только еще раз прошу понять меня.., ну, не каждый же день..!