1. Пролог
— Мне нужен развод! Вы можете уже свериться с вашими бумажками и хоть что-нибудь сделать? — неуверенно ерзаю по сидению, боясь повернуть голову и столкнуться с темным взглядом своего, пока еще, мужа.
— Анна Германовна, здесь не все так просто, как вы думаете… — мой адвокат протягивает мне брачный договор, который год назад должен был сделать меня счастливой, а в итоге, станет последним гвоздем в крышку моего гроба. — Прочтите, пожалуйста, еще раз.
Мне не нужно ничего читать, разве они не понимают? Я хочу развестись и быть свободной от человека, который не просто растоптал мои чувства, но еще и мерзко унизил на глазах своей любовницы. Ну или кем там она ему приходится? Плевать. Как бы не было больно, я решила, что с меня хватит.
— Зачем мне это читать? Я ничего не прошу у Воронцова, судиться с ним не собираюсь, а что касается бизнеса —пусть решает с моим отцом. Я просто хочу уйти.
Я делаю вид, что сильная и смелая, а еще — что заручилась поддержкой своей семьи, но выходит труднее, ведь поддержки, как выяснилось, нет. Даже в этом вопросе, Кирилл выходит победителем, потому что мой отец готов целовать асфальт, где ступала нога его зятя. Это я утрирую, конечно, но наш брак строился исключительно на выгоде, плохо, что я так поздно это поняла.
Адвокаты переглядываются между собой, а мне становится не по себе. Неужели так трудно развести двух людей? Как только этот вопрос уладят, я стану свободной и не буду приложением к своему мужу. Буду сама по себе.
— Согласно брачному договору, вы развестись пока не можете, Анна Германовна.
— Но почему? — внутри все холодеет. — Он мне изменяет. Он сам нарушил договор. Предал меня.
Осознанно тычу пальцем в Кирилла, по-прежнему, боясь на него посмотреть. Если сделаю это, то начну жалеть, а мне и так потребовалось огромных усилий, чтобы собрать здесь всех. Я вынесла папиному адвокату мозг, и он согласился помочь, а теперь ерундой страдает.
Понятно, что сегодня ничего не решится, даже я знаю, что так быстро не разводят, особенно, когда есть ребенок…
Боже, бедный мой мальчик, я хотела дать ему полноценную семью, но его отец все испортил.
— У вас есть доказательства…кхм… измен? — снисходительно спрашивает адвокат мужа, будто все это не стоит его потраченного времени. — Сейчас это просто беспочвенные обвинения.
Как-то я не подумала, что мне нужно было доставать телефон, как только я вошла к мужу в кабинет и увидела ту бабу у него на столе. Наверное, стоило что-то предпринять, но я была в таком шоке, что даже пошевелиться было трудно. До сих пор перед глазами ее улыбающееся лицо и надменный взгляд, после которого хотелось помыться.
— Нет, — устало опускаюсь обратно на стул, понимая, что в одиночку я эту войну не выиграю. — Я просто знаю, что он мне изменял. Неоднократно.
А еще он меня не любил. Никогда. Для него наш брак — сделка, он не такой дурак, как я. И каждое его прикосновение было просто частью этой сделки, а наш ребенок — бонус. Как сын и наследник. Мерзость.
Почему я ничего не поняла когда замуж выходила? Я же видела, что Кирилл от счастья не светился, но зная его несколько лет, просто сделала вывод, что он замкнутый человек, который никогда не показывает эмоций.
Даже когда родился наш сын, муж лишь скупо улыбнулся и поблагодарил меня. Все. Бриллиантовые серьги я сейчас не учитываю, материальное мне не нужно, я любви хотела.
Адвокат снова смотрит в сторону где сидит мой муж и еще больше хмурится, а я задаюсь вопросами: почему Кирилл такой спокойный? Почему он молчит все это время? Ему все равно? Или это какой-то очередной ход?
За эти несколько дней, как я узнала, что он спит с этой… неважно там с кем, я не слышала от него ничего: ни извинений, ни заверений, что это не то, о чем я подумала, и все в духе дешевых спектаклей, когда ловят любовников. Он — скала. На мое требование развестись лишь безэмоционально кивнул, и позвонил адвокату.
— Анна Германовна, — прочистив горло, юрист вслух зачитывает условия договора, будто это может повлиять на мое решение. — Согласно этому документу, для урегулирования спора, вам обоим дается год. Вы не сможете быстро развестись, даже при всем желании.
Год? Какой еще год? Я не останусь с этим предателем еще на год. Это уничтожит меня окончательно. Если до того как я узнала, еще была надежда, что ледник растает и у нас еще все получится, то сейчас ничего нет. Выжженная земля.
— Но как? — слезы увлажняют глаза, но я сдерживаюсь от всхлипов. Сейчас не время плакать, нужно быть сильной и противостоять всему миру.
— Вы читали, что будет, если вы нарушите условия вашего брачного контракта?
Он снова протягивает мне эти злосчастные листы, и я быстро их выхватываю. Нервы ни к черту, очередная бессонная ночь дает о себе знать, но еще больше напрягаюсь, когда слышу низкий холодный голос сбоку от себя:
— Что ты — моя, Аня. Никуда ты от меня не денешься. Иначе я заберу нашего сына и ты его не увидишь.
Первая мысль — он знал. Он с самого начала обо всем знал, поэтому такой спокойный сидел. Но потом залетает вторая мысль — он мерзкий предатель, которому вообще по барабану, что он несет, и верить его словам нельзя.
— Я тебе не отдам Ромку… — все таки поворачиваюсь и смотрю на него в упор, обняв себя руками. — Никогда ты его у меня не заберешь, он мой.
Ради сына я готова пойти на все, кроме жизни с его отцом, которому, казалось бы, ничего не нужно, кроме его самого.
Это не секрет, что для Кирилла карьера и репутация на первом месте, именно поэтому он согласился на мне жениться, а моя семья воспользовалась этим шансом. Но чтобы опуститься так низко ради дела? Это перебор даже для такого, как он.
— Ты не имеешь никакого права распоряжаться нашими жизнями, — слова вылетают из меня раньше, чем мозг успевает их осмыслить.
В кабинете становится настолько тихо, что страшно. Глаза Кирилла практически прожигают во мне дыру, и мне должно быть не по себе, но я настолько сейчас зла, что берегов не вижу.
— Господа, оставьте нас с женой, будьте так добры, — неестественно мягко просит муж, но я все равно дергаюсь. Остаться с ним наедине — очень плохая затея. Очень.
Но адвокаты не слышат мои мысли, они быстренько покидают помещение и закрывают плотно за собой дверь.
Мы с Кириллом еще какое-то время смотрим друг на друга, а затем он резко поднимается и идет в мою сторону. Тело реагирует молниеносно, но во мне столько сейчас праведного гнева, что я не даю себе растечься лужицей. Хватит его любить.
— Что ты творишь, Аня? Так не терпелось вывалить все наше грязное белье при посторонних? — вкрадчиво спрашивает он, остановившись возле меня.
— Это еще не все, нужно было в подробностях рассказать, как ты кувыркался с этой… — прикусываю язык, потому что до конца не понимаю, что та женщина для него значит.
