В очереди в женской консультации я всегда чувствовала себя неловко. Причина проста – девушки, зачем-то, таскали сюда своих мужей. А у меня мужа не было. Я сидела одиноко, и мне кажется, на меня все смотрели. Потому что все друг друга заочно знали, одни и те же лица изо дня в день. Девчонки щебечут между собой, а я молчу. Они обсуждают фотосессии, как их мужья балуют, что они купили. Кому то ночью поехали за авокадо, а кому-то каждое утро делают арбузный фреш, потому что не тошнит только от него. Из всех моих достижений – смогла закрыть кредит. Просто понимала, что во время декрета не смогу его платить, бралась за все подработки подряд и все же, заплатила. Дышать стало легче.
Ребёнок в животе толкнулся, упёрся ногами в ребро, мне пришлось немного поменять позу, чтобы не было больно. Ребёнку я прощала все. Просто за то, что он у меня был. Я, наверное, пару недель это просто в голове укладывала. Я беременна!
Особую радость, но с примесью боли приносило то, что ребёнок от Кирилла. Думала о том, что стоило мучиться от бесплодия в замужестве, чтобы потом от одной ночи с любимым мужчиной забеременеть. И пусть он не мой. Мне больно и радостно иметь в себе его частицу. Мою. Ворованную у судьбы.
Я ему ничего не сказала. И не буду. Один раз читала статью об открытии отеля. Там, на фото, он Алису за руку держал, она счастьем лучилась. Меня резануло болью, статью я закрыла, но потом все же не выдержала и дочитала.
Второй раз я видела его в торговом центре. Он один был, но судя по тому, что часто смотрел на часы – кого-то ждал. У меня живот уже торчит, ползать не выйдет, и за столбами прятаться, как делала уже, тоже. Просто замерла в отдалении и смотрела, впитывая в себя его образ, каждую черточку. Я ещё подумала, если он ждёт девушку, не выдержу и прямо тут заплачу. Поэтому, чтобы не видеть, ушла сама, не оглядываясь.
– Следующий, – сказала беременная девушка, выходя из кабинета.
Следующей была я. Тяжело поднялась со скамьи, вошла. Привычно уже постелила пеленку одноразовую на кушетку, легла. Холодные руки в перчатках касались моего живота бережно.
– Уже перевернулся, – констатировала врач. – Через месяцок пойдём рожать. Пол точно узнавать не хочешь?
– Нет, – сказала я. – Любого любить буду.
Выслушала рекомендации, получила направления на анализы. Врач окликнула меня у самых дверей.
– Половой покой! – потом спохватилась, руками развела извиняясь. – Ну и хорошо, что мужа нет. А то нагрешат, потом раньше времени со схватками уезжают.
Дома меня ждал злой Васька. Он был старым уже котом, но на прошлой квартире ему позволялось гулять. Район тихий, все друг друга знали. А здесь выпускать боюсь, вот он и злится.
– Не сердись, – попросила я. – Я тебе вкусняшку купила.
Тяжелее всего мне было рассказать о беременности маме. Тянула до четырёх месяцев. Я думала она скажет – стыдно. Вернись к бывшему мужу. Или что нибудь вроде – как я в глаза буду знакомым смотреть? Но мама удивила.
– Рожай, – всхлипнула она. – Что, не вырастим? Я тебя вырастила без мужа, и ты справишься.
Правда она с трудом приняла мой отказ вернуться в её двушку. А у меня своя квартира есть, которую мне милостиво государство выделило, взамен старой. Когда въехала, здесь стены голые были, ладно хоть унитаз стоял. Теперь комнату обклеила обоями. Рядом с моей кроватью стоит детская, не удержалась, и купила – вдруг уеду раньше рожать? Мужа, чтобы все купить, пока я в роддоме буду нет, а мама старенькая. На кухне ещё пусто почти, денег нет… зато крыша над головой есть.
Приготовила нехитрый ужин, опустилась в кресло. Васька сразу забрался на меня – ему нравился мой живот. Устраивался на коленях, прижимаясь, лапу властно опускал прямо на живот, словно обнимая, и урчал довольно.
– Мой же мужчина, – улыбнулась я и погладила его по толстому рыжему боку.
Он коротко дёрнул хвостом в ответ, и уснул. Я включила телевизор. По нему новостная программа местного канала. Переключить бы, но я замерла, словно завороженная. На экране был Кирилл Доронин, отец моего ребёнка. Красивый. Высокий. Рукава рубашки небрежно подвернуты. Сердце защемило от тоски. Господи, какой же он красивый.
– Что вы скажете по поводу своего участия в благотворительной программе? – спросила у него смазливая журналистка.
Мне кажется, или он посмотрел на неё со значением? Наверное, это моя фантазия. Кирилл стоит в местном перинатальном центре, за его спиной врачи, у одной из женщин маленький кулёк с новорождённым в руках.
– Я скажу, что любой ребёнок, вне зависимости от его происхождения, должен быть счастлив. И мы обязаны делать для этого все возможное.
Теперь посмотрел прямо вперед. Кажется – на меня. По коже мурашки побежали. Я пропустила несколько ударов сердца и выключила телевизор. Руки дрожат. Встать бы, пройтись, хотя бы по комнате, чтобы нервы унять, но в животе тяжело зашевелился ребёнок. Кот заурчал ещё громче, успокаивая малыша.
– Ничего, – прошептала я, пошла живая живот. – Твой ребёнок тоже будет счастлив, даже если без тебя. И ты никогда о нем не узнаешь.
– Устал? – спросила Алиса.
В моей жизни стало очень много Алисы, как то само по себе получилось. Она мне нравилась. С ней было удобно. Её не стыдно было, как сейчас, вывести в свет. И она явно подходила мне больше всех тех вариантов, что с такой готовностью подбирала моя сестра.
– Да, пожалуй, – отозвался я.
Мы находились на очередном благотворительном приёме. На Алисе платье густого кофейного цвета, оно выгодно подчёркивает её карие глаза и светлые волосы. Она красивая. Жаль, мои мысли заняты не ею.
– Давай сбежим, – улыбнулась она.
Я не пил, за рулём был сам. Довёз Алису до квартиры. Она ждёт. Знаю, что поцелуя ждёт. Что готова на гораздо большее. Но именно я тяну время. Хотя возьми – не хочу.
– Может, кофе?
– В следующий раз…
Меня манило на Техническую. С безудержной силой. Знал, что там увижу – летом дом пустой стоял, по осени снесли все. И все равно… Приехал. Сижу в машине перед пустырем, полным битого кирпича и грязи. Вспоминаю, как оно все было в последний раз. Ключевое слово – последний. Больше не будет. Я это понимаю, но от этого не легче.
Тогда, в мае мы простились навсегда. Но на добанную Техническую тянуло. Держался я недели две. Приехал. Припарковался в тени уже отцветшей сирени. Долго сражался с собой, потом поднялся. Закрыто было. Стучал, но услышал только сердитый вопль кота – видимо, мешаю спать.
Спустился в машину. Закурить бы, хотя не курил сто лет, давно бросил. Думаю – подожду ещё пять минут. И не уезжаю. Полина показалась минут через двадцать. Шла, говорила о чем-то…с Игнатом. Это сложная история. Мы с Полиной расстались шесть лет назад, потому что она мне с ним изменила. Страдать и убиваться она не стала – выскочила за него замуж. Развелась. Мы провели вместе одну единственную ночь, которую мне забыть не суждено. И что? Она снова с ним.
