Окрестности хутора Синдор
3 июля, полдень
С неба сыпал мелкий холодный дождик, налетая порывами, кусты и деревья вокруг поляны казались покрытыми слюдяной плёнкой. Спрятаться было негде, куртки на всех промокли быстро, но люди этого не замечали, с оторопью разглядывая родной пейзаж так, будто увидели в первый раз.
Стояли тесной группой, двенадцать человек, хотя в таком составе встретиться не мечтали.
Максим и Ольга, затрапезного вида грузин с усиками, команда Максима: капитан Брызгалов, лейтенанты Есипчук, Жарницкий и Тарануха. И команда генерала Охлина, за исключением егеря: сам генерал, заросший рыжей щетиной, его помощник капитан Еремеев, начальник Синдорского охотхозяйства Пуфельрод и два телохранителя генерала – Петро и Вован, от одного вида которых у Максима сводило скулы.
Первым нарушил молчание Охлин:
– Какого дьявола мы здесь торчим?!
– Мы шли в… туда, – проблеял Пуфельрод, тщетно пытаясь стереть с лица плёнку воды.
– Где вертолёт?
Охотники завертели головами.
– Тут должен быть, недалеко, – неуверенно сказал капитан Еремеев.
Охлин перевёл взгляд на Максима, посмотрел на молча стоявших Брызгалова и его оперативников.
– А это хто?
Мутные глаза бритоголового бугая по имени Петро прояснились:
– Геннадий Фофанович, это он… нас… у бани…
– Что он здесь делает?
– А хрен его знает.
– Мы же их искали, – опомнился Савелий Тарануха, ошалело глянув на командира.
– А где егерь? – очнулся Пуфельрод. – Вроде с нами вместе шёл.
– Отойдём, – кивнул на край поляны Максим.
Брызгалов и его команда, исполненная не меньшего удивления, чем охотничья, двинулась за ним.
Ольга Валишева в своём серебристом блестящем костюме, превратившем её под дождём в стеклянную статуэтку, осталась на месте, рядом с грузином небольшого роста, в котором Володя Есипчук узнал чекиста из Москвы.
Максим оглянулся, заметил, что Ольга и её спутник не торопятся за ними, сделал знак своим подождать, вернулся к девушке.
– Ты… вы меня не помните? Я Одинцов…
– Помню, – отозвалась она озабоченным тоном. – Мы познакомились в доме вашего дяди.
– Николая Пахомыча. Потом вы пропали…
– А вот этого я не помню.
– Не мог же я это выдумать? Пришлось вызывать своих оперов. – Максим оглянулся на терпеливо дожидавшегося Брызгалова. – Он может подтвердить.
– Я тоже, – проговорил грузин.
Максим посмотрел на него.
– Вы… тоже… в деле?
– Он мой начальник, – сказала Ольга тем же тоном. – Подполковник Мзилакаури.
– Ничего не понимаю! Как мы все здесь оказались?!
– Этот вопрос могла бы задать и я.
– Чертовщина! – Максим посмотрел на грузина.
Ольга с силой потёрла лоб.
– Такое впечатление, что я не могу вспомнить…
– У меня точно такое же впечатление. Мы искали охотников… и, кажется, нашли.
Все трое посмотрели на с шумом удалявшуюся компанию во главе с генералом.
– Чертовщина! – повторил Максим.
– Вахтанг Ираклиевич, – сказала Ольга. – Вы-то почему здесь?
– Я отправился вслед за вами, – проговорил подполковник с видом человека, пытающегося проснуться. – Вы исчезли, и меня послали в Синдор.
– Я исчезла?!
– Подтверждаю, – кивнул Максим, с трудом возвращаясь к действительности после безуспешной попытки напрячь память. – Вы ушли в лес и не вернулись… а я, по-моему, вас начал искать. Странно, не помню точно, хотя никогда не страдал амнезией. Но случилось это уже после пропажи охотников… по-моему.
– Удивительно, но и у меня провал в памяти, – криво усмехнулся Мзилакаури. – Впрочем, коль никто не пропал, то моя миссия закончилась успешно. Как нам выбраться отсюда?
Максим посмотрел на свинцовое небо, на лес.
– Если учесть слабый просветик в облаках – солнце находится там, – он указал рукой, – значит, север – в той стороне, а нам надо на восток, правее, выйдем к узкоколейке и по ней доберёмся до хутора.
– Спасибо.
– Идёмте с нами.
– Хотелось бы кое-что… – Мзилакаури кинул взгляд на Ольгу, – уточнить, посоветоваться. Идите, мы вас догоним.
– Заблудитесь, тут кругом одни болота.
– Если двинемся на восток, выйдем к узкоколейке, так?
Максим понял, что сотрудники ФСБ хотят остаться вдвоём, посмотрел на Ольгу, не проявлявшую никакой инициативы.
– Я вам позвоню, – очнулась она.
Он хотел напомнить, что, во-первых, они уже были на «ты», а во-вторых, аккумуляторы мобильных телефонов давно сели, но не стал.
– Как знаете. Мы будем на хуторе. – Максим повернулся к ним спиной, отошёл к отряду Брызгалова.
Дождь заметно поредел, небо начало проясняться.
Становилось парко.
Где-то в паре километров от поляны родился нарастающий гул, и через минуту над лесом мелькнул силуэт вертолёта.
– Быстро они дошли, – пробормотал Савелий.
– Это другой вертолёт, – мрачно возразил Жарницкий. – Военный, зелёный.
– Чёрт, я становлюсь забывчивым.
– Не льсти себе, у тебя уже давно склероз.
– Командир, я ни хрена не понимаю! – вполголоса заговорил Брызгалов. – Ты нас вызвал искать девчонку, потом пропал сам… насколько помнится… что происходит? Девчонка нашлась, охотники тоже… почему мы оказались вместе с ними?
Максим молчал.
– Пропадали звери, – тихо заметил не потерявший хладнокровия Володя Есипчук. – Потом началась кутерьма с охотниками.
– Когда началась?
– Мы прибыли сюда тридцатого июня.
– А сегодня какое?
Максим посмотрел на часы.
– Если верить электронике, сегодня третье июля.
– И где мы бродили три дня?
Бойцы группы переглянулись.
– Лягни меня комар копытом! – глубокомысленно сказал Савелий. – Может, здесь какая-то аномальная зона?
– А что? Может быть, – поскрёб в затылке Жарницкий. – Звери пропадали? Пропадали. Охотники куда-то загульбенили? Сколько их искали всем миром? Полиции нагнали отовсюду.
– Вон они пошли.
– Так это уже когда случилось? Их несколько дней искали.
– А мы с ними как в одном месте очутились?
Жарницкий сплюнул, потрогал щетину на скуле пальцем.
– А вот это уже не по моей части, напарник, пусть бугры маракуют.
– Ну и что ты маракуешь, бугор? – осведомился Брызгалов.
– Разберёмся, – ответил Максим, вовсе не уверенный в своём заявлении. – Идём на хутор, поговорим с Пахомычем.
– Этих бы надо подождать, – кивнул капитан на бредущую к лесу пару.
– Сами доберутся, не маленькие. Потопали.
Максим углубился в лес, не оглядываясь, зная, что группа последует за ним, не отстанет, приученная ходить по-фронтовому, как разведка на войне.
В голове царил сумбур, рождённый отсутствием здравого объяснения всем странным происшествиям. Предположение Жени Жарницкого об аномальной зоне имело смысл, однако не могло пролить свет на главные несуразности ситуации: где все были трое суток и почему оказались вместе с пропавшими за несколько дней до этого охотниками. Да ещё и с представителями «конторы», приехавшими в Синдор разбираться с исчезновением крупных животных.
Вышли к узкой нитке железной дороги, когда-то соединявшей село Синдор с хутором и колонией для преступников, запрятанной в лесной глуши. Сориентировались, почувствовав облегчение и некий душевный подъём. Ощущение у всех было одинаковое: будто они не ели пару дней и мотались по лесу до упаду. Что, кстати, подтверждали и заросшие щетиной лица.
