1. Глава 1
Мэйлисса
– Ис-тэ Согу, задержитесь, – громыхнуло на всю аудиторию.
Я вытянула шею, проверила воротник, чтобы лежал ровно и плотно прилегал к коже, поправила идеально уложенные волосы, стянутые в хвост, отряхнула с длинных черных рукавов невидимые пылинки и, поднявшись со своего места, спокойно подошла к кафедре.
Посмотрела прямо в глаза ректору, искренне не понимая, что ему еще нужно. Я ведь ответила на все вопросы по теме, даже больше. Никто лучше меня его предмет не знает. Впрочем, как и любой другой на нашем курсе.
Но так уж и быть, я никуда не спешу, внимательно послушаю очередную попытку просто и банально меня задержать.
Пока адепты выходили, ли-тэ как-то явно разглядывал мое лицо, но меня это ни капельки не трогало.
– Мэй…лисса, – он запнулся. Как всегда. – До каникул осталось несколько недель.
– У меня не будет каникул, я домой не возвращаюсь, – присела на край студенческого стола и, сложив на груди руки, со слабым интересом разглядывала мужчину напротив.
Интересный феномен – белые-белые волосы. В одной из ритуальных книг вычитала, что изменение цвета глаз, кожи, волос – это признак изменения магической искры, другим словом, вмешательство. Что такое изменил ректор, что вдруг белоснежным стал? Кто-то говорил, что это после войны, еще той, когда Полог прорвался первый раз несколько лет назад. Еще до открытия мостов.
– Ты помнишь, как поступила в академию? Мэй…– откашлялся, – лисса?
– Меня поступили, вы хотели сказать?
– Артефакт нашел в тебе силу и призвал в нашу страну.
– Хорошо, – сухо ответила, глядя ему в глаза. – Это все, что вы хотели узнать? Я могу идти?
– Я не все сказал, – ректор сжал кулаки на столе и резко встал. – Ты совсем ничего не помнишь?
– А должна?
– Нет, – покачал головой, поджал губы и снова всмотрелся в мое лицо. – Покажи свое запястье.
Я вытянула руку и повернула ее ректору раскрытой ладонью. Учебный браслет мягко подсветился множеством входящих сообщений и разных заданий.
– Нет, другую, – странно замялся учитель.
– Пожалуйста, – показала.
Мужчина долго разглядывал мою кисть, изучал уродливый шрам на запястье, который я почему-то забыла, где получила, а потом вдруг приблизился. Так сильно, что я услышала смутно-знакомый аромат кофейных зерен и горелой бумаги.
– Мэй, я должен хотя бы попытаться, – ли-тэ вдруг перехватил мою руку горячими пальцами в том месте, где грубые завитки прятались под черный рукав.
Меня подкинуло от боли, я машинально замахнулась и ударила учителя по лицу. Он покачнулся, но удержался за край стола.
– Вы сделали мне больно, – заметила без особой злости. Ну больно, и что? – Это какая-то проверка?
– Да, – ректор потер ударенный подбородок и прохрипел: – Реакцию проверял. Молодец. Можешь идти.
Я спокойно взяла сумочку и молча пошла на выход, не оборачиваясь и не испытывая угрызений совести, что ударила старшего. Наверное, ему неприятно, но всем бывает неприятно.
У двери меня сильно замутило. Я перехватила ручку, но открыть ее не смогла, поплыла внезапно набок и рухнула без памяти.
– Что ты творишь, Нариэн? Угробить ее решил? – шипел грозный знакомый голос, выплывая на поверхность сквозь тугую тьму и тишину.
Ли-тэй Ренц, учитель по истории мира, очевидно злилась.
Я попыталась открыть веки, но они словно свинцом налились, пришлось слушать беседу так.
– Я не могу так больше, Дейра… – неистово шептал ректор, – умираю без ее прикосновений, как больной, брежу, не сплю… помоги...
– Нельзя! Она умрет, если ты продолжишь. Девчонка принадлежит другому, ты не имеешь права!
– Невыносимо, – глухой подавленный голос мужчины заставил меня внезапно поежится. Он причинял мне физическую боль даже на расстоянии, а вспомнив, как рука ли-тэ обожгла кожу запястья, я слабо затряслась.
– Опять… – уведомила Ренц, прикоснувшись холодной рукой к моему лбу, – лихорадка. Она так долго не протянет, Нари. Сколько до Элея осталось времени?
– Полный оборот маурис и несколько недель.
– Не успеваем.
Голос женщины мне был приятнее, он обволакивал теплотой и заботой, но от жалостливых нот в тембре ректора в груди сильно заныло, будто ледяная игла завертелась там.
– Спаси ее Дейра, умоляю. Я на все готов, хоть куски от меня живьем отрывай, только дай ей немного времени. Пусть без меня, но чтобы жила.
– Тогда отпусти ее домой, Нариэн, не вижу другого выхода. Она пройдет Посвящение, найти пару будет проще, и выйдет замуж. Вы теперь не обручены – она свободна.
Ректор долго молчал, а потом тихо и подавленно сказал:
– Если это поможет сохранить ей жизнь, я согласен, но Мэй говорила, что не собирается в Иману. Да и ты же знаешь, что сейчас в мире творится – это опасно.
– Знаю я, и то, и другое, – ответила покладисто Дейра. – Дома девчонку вряд ли ждут, да и еще в таком состоянии ее одну вообще никуда отпускать нельзя. А уезжать она не хочет, потому что работу нашла в городской лавке сувениров. Маг высшего уровня, артефактор-собиратель трудится в дешевой лавке – обхохочешься. Это только в нашей стране такое может быть, чтобы таланты так просто зарывались. Между прочим, благодаря тебе, сыночек.
– Да хватит, – шепотом просвистел ли-тэ. – Я уже понял, что виноват, но прошлого не воротишь. – Ректор вдруг затих, а потом его низкий хриплый голос ушел в сторону: – Кажется, она просыпается, чувствую, как тепло колышется вокруг нее. Оно душит меня, будто запрещает находиться рядом. Я пойду, не нужно Мэй меня видеть – это причиняет обоим жуткие муки. Дейра, заберешь у меня часы их группы?
– Куда я денусь? Ты когда к королю отправляешься? И надолго?
– Завтра, вероятно. Меня должны вызвать. Насколько… не знаю. Если не отправят снова на передовую, то быстро вернусь, – мужчина явно не хотел уходить, стоял около кровати, я слышала, как назойливо поскрипывают его сапоги, а потом тепло скользнуло по краю одеяла, будто пальцы учителя прошлись по силуэту моей руки.
Меня затрясло сильнее, по телу пошли колючки, острее мелких иголок, которыми вышивала Сиэль.
– Нариэн! – угрожающе шикнула Ренц.
– Я осторожно, – промямлил ректор. – Не удержался. Прости...
Дверь хлопнула, шаги быстро удалились, словно ректор бежал от меня. Холодный воздух царапнул по горячим щекам, и я, открыв глаза, уставилась на стоящую у постели женщину.
– Думаешь, я позволю сыну страдать вот так пять лет? Не дождешься. Учительница наклонилась надо мной, поправила очки на переносице, прошептала что-то быстрое, блеснув синевой радужек, а потом пообещала:
– Будет больно, Мэй.
***
Нариэн
Я вышел из лазарета и устало прислонился к стене. Перед глазами все плыло и полыхало. Знал, что будет больно, но не смог в последний раз не почувствовать ее тепло.
И на мне нет обета. Мэй же в несколько раз больнее, потому она и упала в обморок.
