Предновогодняя пора – самое трудное время для работников ресторана. Слишком много посетителей, планов, целей. А у меня, как у менеджера, забот вдвойне больше.
– Лера, – окликнул меня шеф-повар, – я снова по поводу поставок и рождественского меню…
Его голос я слышала словно сквозь плотную пелену. Так, будто Лева стоит не рядом, а за дверью моего кабинета.
– Да-да, давай обсудим. – Ответила, стискивая пальцами стол. Отчего-то начала кружиться голова. Или покачнулся потолок, грозя упасть на меня? Уши заложило, вновь вернулась острая боль за грудиной. Сегодня весь день тянуло в области сердца, но я не обращала внимания. Стиснув зубы, носилась по ресторану, думала, пройдет.
Не прошло.
Слюна стала вязкой, губы пересохли, воздух стал невыносимо тяжелым.
– Лера? Лер, ты меня слышишь? Лера! – Теперь мужской бас будто разрывал мне перепонки. Так громко, громко…
Что-то тяжело ударилось об пол. Не сразу поняла, что это я упала.
– Скорую! Мать вашу, вызовите же скорую, что встали?!
Кто-то тормошил меня, давил на грудь, из-за чего боль в сердце стала невыносимой.
– В сторону! Она принимала нитроглицерин? Делали массаж сердца? Сколько ей лет?..
Снова давление на грудину. Я хотела крикнуть, чтобы остановились, но не смогла. Тело не слушалось. А потом потолок, который до этого шатался из стороны в сторону и бился об стену, упал на меня.
Темнота накрыла, обещая покой.
***
У меня давно не было состояния, когда совершенно нет мыслей. Я всегда о чем-то думала, что-то планировала и о чем-то размышляла. Поставки, разборки с поставщиками, договоры, повышение цен – короче, проблем всегда выше крыши. Я засыпала с этими мыслями и просыпалась с ними же.
А сегодня ничего.
В голове будто вакуум. Пустота.
Я сладко потянулась и открыла глаза. Странный, конечно, сон приснился, но неприятного осадка в виде плохого настроения не оставил. Да и самочувствие у меня отличное…
Если каждый божий день ты, просыпаясь, смотришь на белый потолок с симпатичной люстрой, которую сама же покупала по скидке в Икеа, то увидев шикарный балдахин из темный парчи, точно испытаешь как минимум удивление. Что за черт?
Я тут же подскочила с постели. Матрас, невероятно мягкий, отозвался на мое движение и откинул меня обратно на подушку.
– Мама… – выдохнула я, озираясь.
Роскошная комната, безвозвратно испорченная излишней помпезностью и золотой лепниной, и ни намека на мою новенькую квартиру-студию!
– Моя леди! – услышала сбоку женский голос. – Моя леди, наконец-то вы проснулись!
Повернула голову. Дородная женщина в темном платье, белоснежном передничке и с пышным чепчиком на голове, сошедшая словно из старых английских фильмов, стояла у прикроватной тумбы. Прижав пухлые ручки к щекам, она с благоговением смотрела на меня.
– Леди! Вы нас так напугали! – продолжила она. – Мы с господином лекарем уже думали о самом страшном. Ваш супружник, наш светлейший лорд, да будет его путь освящен Многоликим, отошел в мир иной, опосля похорон и вы занемогли…
Женщина не умолкала ни на секунду. Я не успевала даже "переварить" ее речь. Только пыталась вникнуть во что-то одно, как она выливала на меня еще порцию информации.
– Ах, что же я все болтаю? – наконец, спохватилась незнакомка. – Сейчас же позовем лекаря. Да, пусть вас осмотрит еще раз. Как же хорошо, что вы очнулись, леди Даверти!
После этих слов женщина, несмотря на крупную комплекцию, шутро удалилась за дверь.
А я осталась с кашей в голове. Сиятельный лорд? Я занемогла? Леди Даверти?.. Что?
“Кажется, я перечитала исторических романов”, – подумала, меланхолично разглядывая еще один предмет декора – отделанное золотом трюмо. М-да, что за безвкусица? И почему вся мебель в разном стиле?
С такими глупыми мыслями я поднялась наконец-то с мягкой кровати. Прошла по дорогому ковру, тоже совершенно не подходящему к интерьеру, но очень помпезному, к зеркалу. Не знаю, зачем мне это надо было, просто что-то меня туда потянуло. Я странно ощущала свое тело. Вроде и я, но… У меня после травмы по утрам ныла коленка, побаливала поясница – все же мне давно не восемнадцать, а сейчас…
То, что увидела, меня потрясло. Отражалась вовсе не я. Не тридцатипятилетняя тетя с мимическими морщинками, испорченными жесткой московской водой и феном волосы и далеко не модельными параметрами.
Отражение было не моим.
С зеркальной поверхности на меня смотрела девочка. Вот ей точно восемнадцать лет и причем только-только, наверное, исполнилось. Перепуганное личико с огромными зелеными глазами, губки бантиком, хрупкая фигурка и светло-каштановые локоны, доходящие до пояса. Куколка.
Но это не я!
У меня в глазах потемнело. Я покачнулась и несомненно упала бы, если бы меня не удержали мягкие руки вернувшейся незнакомки.
Я пыталась уговорить себя, что мне все снится. Снится тощий мужчина с брежневскими бровями, который держал у моего носа баночку с фиолетовыми кристаллами. Снится эта спальня, женщина в переднике, дурацкий потолок с лепниной. Все мне просто снится.
Но ничего не получалось. Не бывает сон настолько реалистичным! Невозможно ощущать так ярко запах, слышать, осязать…
– Как вы себя чувствуете, леди? – спросил мужчина, убирая, наконец, нюхательную соль.
– Хорошо, – выдохнула я.
– Вот и я так считаю, – кивнул он. – Удивительно, конечно, учитывая ваше состояние несколько дней назад. Не понимаю, как вы быстро восстановились. Наверное, молитвы госпожи Миллен дошли до Многоликого.
– Я молилась день и ночь! – горячо поддержала лекаря дородная женщина.
Мне все просто снится, снится, снится, снится…
Я повторяла это как мантру. Черт возьми, неужели я сошла с ума? И у меня сейчас приступ галлюцинации? Или… я умерла? И что дальше? Попала в другое тело? Вторая жизнь? Бред. Какой же бред происходящее!
– Скажите, – я осторожно села, при этом подтянув одеяло так, чтобы укрыться им до шеи, – а какое у меня было состояние? Я ничего не помню.
Лекарь удивленно на меня посмотрел, госпожа Миллен ахнула и схватилась за грудь, но почему-то с правой стороны.
– Как это не помните? – спросил мужчина.
– Я не знаю, как меня зовут, кто я и что здесь делаю, – честно ответила я.
– Ох, святой Многоликий! – воскликнула женщина и попыталась упасть в обморок, но лекарь ей не позволил.
– Госпожа Миллен, успокойтесь, здесь следовать этикету не стоит. Я не джентльмен, ловить ваше тело не собираюсь.
Терять сознание она тут же передумала, но достала из передника платок. Прижала к пухлой щеке и только хотела начать плакать, как кто-то постучался в дверь.
– Да что ж такое! – раздраженно произнесла госпожа Миллен. – Не дают следовать регламенту!
И я не удержалась и задала вопрос:
– Какому регламенту?
– Как это какому? – возмутилась она. – Воспитанных особ, конечно.
