«Война породила революцию» – эта идея сегодня доминирует в отечественной историографии[1]. По общему мнению, Первая мировая война стала одной из главных причин падения Российской империи в феврале 1917 года. В ходе революционной сумятицы большевики – единственные, кто решился пойти на сепаратный мир с Германией – сумели не только захватить, но и удержать власть. В то время как их основные соперники, стремившиеся, во что бы то ни стало, довести войну до победного конца, потерпели крах.
Почему Россия не вышла из войны на более ранней стадии? Для исследования этой проблемы нами используется теория элит, к интеллектуальному наследию основоположника которой (Вильфредо Парето) в последнее время российские политологи и социологи проявляют повышенный интерес[2]. Согласно Парето взаимодействие правящей элиты и внеэлитных социальных групп, удовлетворяющее обе стороны – залог стабильности государства. Важным звеном теории Парето является идея о том, что элита подвержена старению. Молодая элита легко втягивает в себя активные социальные элементы из низших слоев. Она сильна и энергична. Но на определённом этапе доступ в элиту активных элементов затрудняется. Здесь-то, согласно Парето, и начинает складываться контрэлита. Это волевые люди, желающие участвовать в управлении обществом. Однако они лишены этой возможности из-за непроницаемости правящей элиты. По мере её замыкания в себе и дряхления, отторгнутые от власти носители политической энергии начинают консолидироваться и становятся «контрэлитой». Когда правящая элита впадает в старческое состояние, контрэлита свергает власть прежней элиты и устанавливает свое господство[3].
Добавим, что ускорить смену элит могут субъективные факторы. Успеху контрэлиты часто способствует поддержка внешних (национальных и транснациональных) элит, борющихся против туземной элиты. Опытные элиты уделяют большое внимание работе с политически активными людьми в стране-противнице. Они предоставляют убежище, тем, кто находится в конфликте с туземной элитой, разрешают им проводить организационные мероприятия на своей территории, помогают в ведении пропаганды, направленной против туземной элиты и, особенно, против правителя враждебного государства.
Правитель – ключевая фигура элиты. Это человек, от имени и за подписью которого до общества доводятся принятые элитой решения. Иногда власть олицетворяют несколько человек. Но обычно для общества власть элиты персонифицирована в образе единственного правителя (монарх, президент, премьер-министр и т. д.). С точки зрения многих членов общества именно правитель вырабатывает политические решения. Хотя, как правило, он выражает коллективную волю элиты. Однако при этом правитель не является марионеткой элиты. Ведь, обладая «правом решающей подписи», именно он наделяет членов элиты властными полномочиями и другими ресурсами. Поэтому все члены элиты зависимы от правителя и, как и прочие члены общества, обязаны подчиняться ему.
Макс Вебер выделил три вида оправданий подчинения правителю, которые можно определить как рациональное оправдание (право властвовать представлено правителю законом); оправдание традицией (правитель получил власть в силу обычая) и оправдание харизмой (правитель властвует в силу своих особых личных качеств – героизма, мудрости и т. п.)[4].
Противники туземной элиты стараются разбалансировать сложный механизм её взаимоотношений с правителем. Для этого внешние игроки стремятся наладить взаимодействие не только с контрэлитой страны-противницы, но и с отдельными представителями правящей элиты. При этом внешние элиты пытаются использовать для ослабления враждебного государства все происходящие в нём внутриэлитные и межэлитные конфликты, которые особенно обостряются в переходные эпохи. Именно такое время переживала Россия, в конце XIX – начале XX в. быстро двигавшаяся от аграрного к индустриальному обществу.
Тип отношений правителя с элитой в рамках аграрного (традиционного) общества можно вслед за М. Вебером назвать патримониализмом[5]. Особенность патримониализма – личностный характер служебных отношений. При переходе к индустриальному обществу личная служба государю превращается в безличную службу государству. Патримониальное чиновничество трансформируется в рациональную бюрократию современного типа.
Уже к концу XVIII в. российский чиновник, по оценке Б.Н. Миронова, по многим признакам приблизился к нарисованному М. Вебером образу рационального бюрократа[6]. Процесс складывания рациональной бюрократии продолжился в царствование Александра I. Этому способствовали: отделение придворной службы от гражданской, введение образовательного ценза при замещении государственных должностей и увеличение их числа в связи с созданием министерств, установление четкой системы чинопроизводства. Возникла устойчивая иерархия профессиональных управленцев[7]. Её верхушка (то, что С.В. Куликов называет «бюрократической элитой»[8]) в XIX – начале XX в. стала интегрирующим элементом правящей элиты.
В связи с этим традиционный тип оправдания власти монарха должен был смениться рациональным. Но этого не произошло. Новый стиль отношений монарха и элиты так и не был выработан. Роберт Уортман, описывая конец эпохи Николая I, отмечает, что высшая элита «все более скептически относилась к дворцовым презентациям»[9]. Историк считает возможным зафиксировать крах сценария власти. Хотя правильнее было бы говорить не о крахе, а о кризисе, обычном для всякого переходного этапа. Он, однако, принял затяжной характер, а в конце XIX— начале XX вв. усугубился дряхлением элиты при консолидации противостоящей ей пассионарной контрэлиты. В 1915 г. И.Г. Щегловитов описал эту ситуацию так: «Паралитики власти слабо, нерешительно, как-то нехотя борются с эпилептиками революции»[10].
Николай II пытался увеличить пассионарность правящей верхушки Российской империи. При нём важные правительственные назначения получают яркие политики нового, публичного типа (П.А. Столыпин, Н.А. Маклаков, А.Н. Хвостов). Царь искал социально активных людей и вне политической среды. В этом свете нужно рассматривать поддержку Николаем II на определенном этапе иеромонаха Илиодора, возвышение Г.Е. Распутина и формирование камарильи.
Определение этого понятия предложил И.В. Лукоянов. В его понимании камарилья – это «не предусмотренная законодательством система принятия и реализации важных политических решений, за которой стоят безответственные (то есть не занимающие ключевых постов в административном аппарате) и некомпетентные лица, получившие доступ к царю или крупнейшим сановникам». Членов камарильи историк называет «людьми ниоткуда», парализующими обычную деятельность управленческого аппарата
