Рэй (1 год 3 месяца. Послеоперационный период.)
Запах был первым, что вернулось. Незнакомый. Чистый до стерильности, режущий нос, как лезвие. Антисептик. Под ним – сладковатая нотка наркоза, призрачная дрожь его собственного страха, и… металл. Холодный, безжизненный. Стол. Инструменты.
Я открыл глаза. Мир плыл, как в густом тумане. Яркий свет бил в зрачки. Боль. Тупая, глубокая, пульсирующая волнами из правой задней лапы. Она была толсто забинтована, неестественно тяжелой.
"Просыпается наш герой," – знакомый голос. Низкий, спокойный. Доктор Сергей. Его лицо склонилось надо мной. В глазах – не жалость, а удовлетворение мастера. "Все прошло идеально, Рэюшка. Осколок вынули. Нерв не задели. Теперь главное – реабилитация. И твой боевой дух."
Его рука, теплая и уверенная, легла мне на голову. Я слабо ткнулся носом в ладонь. Где Аня? Мысль пронеслась сквозь туман наркоза и боли.
"Вот он! Мой мальчик!" – ее голос, как солнечный луч в тумане. Она ворвалась в поле зрения, опустилась рядом со столом. Ее глаза – знакомые "озера" – были красными от слез, но сияли надеждой. Ее запах – Главный, Домашний – обволок меня, как спасительное одеяло. Я заскулил, пытаясь дотянуться. Аня!
"Тише, малыш, тише," – ее пальцы дрожали, гладя мою шею, избегая повязки. "Все позади. Теперь ты будешь здоров! Будешь бегать!" Ее голос звенел верой, но я чувствовал под ней тонкую ниточку страха. За меня. За будущее.
Потом появился Он. Не Человек в Белом. Человек в Синем. С нашивками на рукаве. Сержант Макаров. Его запах ударил резко: кожа ремня, крепкий табак, пот дороги, и что-то твердое, непоколебимое, как скала. Он стоял чуть поодаль, руки за спиной, изучающе смотрел на меня. Его взгляд был как прощупывание штыком – оценивающим, без сантиментов.
"Вот ваше новое оружие, сержант," – улыбнулся Доктор Сергей. "Пока, правда, требует доводки."
Сержант кивнул, шагнул ближе. Не к моей голове. К лапе. К повязке. Его пальцы, грубые и сильные, осторожно ощупали бинты через перчатку. Я напрягся, ожидая боли, но было только давление.
"Ортез подготовили?" – спросил он доктора, не глядя на меня.
"Да. Самый современный. Легкий сплав, регулируемые крепления. Но ему потребуется время, чтобы привыкнуть. И терпение. От вас обоих."
Сержант Макаров наконец посмотрел на меня. Прямо в глаза. Его взгляд был ледяным и прямым.
"Рэй," – произнес он мое имя четко, как команду. "Я – твой проводник. Сержант Макаров. Ты теперь – К9 Омега. Служебная собака полиции. Твоя задача – служить. Защищать. Искать. Помогать." Он сделал паузу, давая словам проникнуть сквозь туман в моей голове. "Понимаешь? Служить. Это не игра. Это долг. Ты готов нести этот долг?"
Служить. Слово пахло важностью. Суровостью. Целью. Как команда "Фас!" на площадке у Максима, но масштабнее. Я слабо завилял хвостом, не отводя взгляда. Да. Я готов. Я – Защитник.
"Хорошо," – Сержант кивнул, почти незаметно. Уголки его губ дрогнули – не улыбка, а признак одобрения. "Сначала научимся ходить заново."
Ортез. Его принесли. Он блестел холодным металлом и черным пластиком. Сложная конструкция из дуг, ремней и мягких подушечек. Новые латы. Для сломанного воина.
Процесс надевания был унизительным. Меня держали. Крепили ремни вокруг бедра, голени, выше сустава. Ортез обхватил лапу, как стальные объятия. Чужие. Тяжелые. Неудобные. Я попытался стряхнуть его – неуклюже, жалобно заскулил. Он звенел, щелкал, сковывал движение.
"Терпи, боец," – голос Сержанта был как удар наждаком по дереву. Никакого сюсюканья. "Это твоя броня теперь. С ней ты будешь ходить. Бегать. Служить. Без нее…" Он махнул рукой в сторону моего коврика в углу кабинета доктора. «…только коврик. Хочешь служить, Рэй?»
Хочу. Желание горело ярче страха и неудобства. Я перестал дергаться. Сделал шаг. Ортез скрипнул, но держал. Лапа, привыкшая к пульсирующей боли и подволакиванию, странно оперлась на жесткую, но надежную опору. Не больно. Непривычно. Но… крепко. Как будто из меня вынули осколок страха неустойчивости.
"Вот так. Еще шаг. Молодец." Сержант шел рядом, не помогая, но наблюдая. Его одобрение, скупое, как вода в пустыне, было дороже любого лакомства.
Дорога в новый дом – полицейский участок – пролегла в спецфургоне. Я лежал на полу, прижимаясь к холодному металлу. Ортез давил. Лапа ныла под повязкой. В ушах звенело от шума мотора и незнакомых голосов по рации. Анин запах таял с каждым километром. Страх нового сжимал горло.
«Синяя Стая». Так пах новый мир. Резкая чистота полов, едкая химия, металл (много металла – оружия, решеток, мебели), человеческий пот (разный – молодой и кислый, старый и терпкий), пыль из вентиляции, сладковатый дух пластика от мигающих коробок-компьютеров и… напряжение. Оно висело в воздухе, как грозовая туча. Запах человеческих проблем, криков, слез, злости, которые приносили сюда скованные наручниками люди.
Мое место – не уютный коврик у дивана. Коврик у входа в участок. Рядом с постом дежурного. Я был живым знаком. "Смотрите, – говорили моя стойка, мой ортез, мой немигающий взгляд. – Здесь порядок. Я – Сторож этих стен."
Первая ночь. Тишина участка была гулкой, прерываемой далекими шагами, скрипом дверей, бормотанием раций. Ортез мешал лечь удобно. Боль под повязкой пульсировала ровной волной. Я скулил, тоскуя по Ане, по дому, по простору двора.
"Тихо, солдат," – Сержант проходил мимо, его шаги были тяжелыми и уверенными. Он бросил на мой коврик знакомую вкусняшку – не сыр, а специальный полезный кусочек. "Спи. Завтра работа."
Я прижался к коврику, стараясь найти положение, где ортез давил меньше. Вдруг мои ноздри дрогнули. Запах. Проскользнул в потоке новых ароматов. Знакомый. Отвратительно знакомый. Алкоголь. Дешевый, перегарный. И под ним – едкая, липкая злоба. Тот самый запах, что витал над Олегом в ту роковую ночь.
Запах шел от задержанного, которого вели мимо в камеру. Мужчина в рваной куртке, бормотавший что-то злобное под нос. Я вжался в коврик, шерсть на загривке встала дыбом. Инстинкт кричал: «Опасность! Враг!» Воспоминание о грохоте выстрела, о дикой боли в лапе пронзило меня.
"Что, Рэй?" – Сержант остановился, его взгляд стал острее. Он посмотрел на задержанного, потом на меня. «Чужой?» – спросил он тихо, но так, что слово прозвучало как команда на внимание. "Спокойно. Не твоя территория сейчас. Работать будем завтра."
Задержанного увели. Запах его злобы растворился в общем фоне участка. Но тревога осталась. Глубокая, леденящая. Олег был на свободе. Его тень падала на мой новый мир. На мою новую службу. На мою еще не зажившую рану.
Я лег, прижавшись щекой к прохладному коврику. Ортез щемил. Лапа болела. Новый мир давил чужими запахами и звуками. Но доверие к твердому голосу Сержанта и тяжелая стальная опора на больной лапе давали странное успокоение. Я служил. Я был нужен. И пока я дышал, пока мое сердце билось для защиты этого нового закона, этой Синей Стаи – никакая тень прошлого не смела меня сломить. Пусть даже она пахла дешевой водкой и старой ненавистью.
