Летательный аппарат в форме вытянутой капли приближался к планете. Она была некогда обитаема, но теперь была пуста, в городах гулял ветер, в выбитых окнах домов обитали птицы, улицы были покрыты мхом и разросшимися деревьями. Этот мир мирно дремал, отдыхая от некогда бурной деятельности, что проходила на ее поверхности. Пройдя атмосферу, капля опустилась у огромной пирамидальной конструкции, созданной из сплава, схожего с составом летательного аппарата, у подножия пирамиды стояли робот и старик.
Старик поднял голову, посмотрел на спускающийся автоматический модуль и проговорил:
– Вот и настает наше будущее, как и было завещано ранее.
Город Плейс расположился в пустынном регионе, где температура круглый год почти не менялась, дождь и прохладный ветер были редкими гостями в этой части света, да и само его название говорило, что место здесь жаркое и пыльное. Но то, что представлял именно этот город, было несложно описать. Если встать и посмотреть на него с горы, которая была недалеко, то он выглядел как квадрат с настроенными домами, с фасадами давно выгоревшей краски, а местами разрушенными. В центре этого квадрата находились здания мэрии и еще около трех зданий администрации, ныне используемых как склад и школа, и они же были самыми высокими строениями в этой части мира. Через весь город шла одна дорога, которая уходила в пустыню к Большому каньону одним концом, а другим заканчивалась на окраине, как раз у этой самой горы, а на ней стоял развал Бобби, где некогда в былые времена еще молодой парень занимался ремонтом машин и держал заправку. Время неумолимо взяло верх над Бобби, да и случившееся в те незапамятные времена со всем миром происшествие не осталось в стороне. Он состарился, стал сильно пить и забросил все, чем когда-то дорожил – теперь гнал самогон, курил самокрутки да ругался с женой. В этот жаркий день к нему пришли два парня, один худой, высокий, с темными волосами и острым взглядом – сын Барбары, и вечно шмыгающий носом и дебильно улыбающийся беззубым ртом отпрыск Крузо Пика – Сэм.
– Эй, Бобби, выходи, надо поговорить, мы по делу, – прошепелявил Сэм.
Реакция на его довольно непонятную речь была нулевой, лишь когда он прокричал пять раз, дверь открылась, и на порог вывалился Бобби.
– Ты чего орешь, кретин беззубый? Тебя твой отец в дверь, что ли, стучать не учил? Так погоди, сейчас я тебе покажу, как это делать.
– Э-э-э, Бобби, ты нас извини, но мы к тебе по делу, – решил взять инициативу Бен от греха подальше. – Если ты помнишь, мы неделю назад приходили и просили у тебя литров десять твоего фирменного виски.
От этих слов Бобби передернуло. Нет, его самогон был хорош, но чтобы то, что он гнал, назвать виски… Эм-м, нет, даже у него язык не повернется, да и откуда, в конце-то концов, этому сопляку знать, какой у виски вкус. «Да помню я, пошли в сарай», – смягчился Бобби и спустился, скрипя ступеньками.
Цель находилась в перекосившейся пристройке его полуразвалившегося дома. Загрузив двадцать бутылок в телегу, Сэм и Бен направились в клуб. Так они называли место, где молодежь собиралась, чтобы отдохнуть, попить виски, курнуть дурман-травы из пустыни и, если повезет, зацепить девчонку, в общем, провести время. И как раз завтра будет вечеринка в честь того, что он и другие ребята закончили школу. Гремя бутылками, за разговорами они приехали на развалины. Развалины – это двухэтажное здание с широким двором и большим подвалом, куда ходили те, у кого были те самые девчонки, так как там была оборудована комната с диваном, столом и музыкой, в общем, всё для интима. Что за здание это было? Говорили, что бывший полицейский участок, но всем было плевать, да и полицейских у них в городе не было, так что и здания им не к чему.
Бутылки нужно было перенести в подвал, там было прохладно. Сэм много курил, что не позволяло ему быстро бегать и подниматься по лестнице, при этом не остановившись раз шесть.
– Сэм, ты когда бросишь курить? А то помрешь так от рака легких, сколько ты их выкуриваешь? Штук сто в день? – спросил, усмехаясь, Бен.
– А ты не суй свой нос куда не надо, Бенни, и нос будет цел, и умрешь позже, чем я, а то, я смотрю, слов умных нахватался из учебников школьных, теперь козыряешь.
Сэм не учился, и его это сильно задевало. Его мать умерла, а отец, разочаровавшись в жизни, часто бил сына, и Бену было жалко его.
– Да ладно ты, я пошутил, – сказал Бен.
– Ты умничай поменьше, и будет все нормально, – ответил Сэм.
Перенеся бутылки, они направились по домам. Сэм жил в двух милях на противоположной стороне от Бена, они переговорили, попрощались и разошлись в разные стороны. Город был маленький, и всех его жителей Бен знал в лицо. Идя по улице, он размышлял над тем, как люди жили в больших городах, которые строили до войны. Им всем рассказывали на уроках, как это было, о технологиях, с которыми поколение не расставалось, наполовину погрязнув в мире иллюзий. Как люди ходили каждый день на работу, выполняли ее и возвращались назад домой, чтобы завтра пойти на нее снова, и так каждый день, всю их жизнь. Бену было непонятно, почему то время более старое поколение вспоминает с ностальгией. Он помнит мир, но смутно, ему тогда было четыре года, и в основном места эвакуации, еще хуже помнится жизнь с отцом, который, к слову, был военным и погиб на той войне. Теперь вся его жизнь заключалась в этом городе, в нем нет работы и на нее ходить не нужно, нет денег, покупать здесь нечего. Технологии представляют собой ржавые автомобили, которые заводят очень редко – и то, когда военные из ущелья дадут бензин. И все друг друга любят и живут мирно, иногда ссоры бывают, конечно, но мелкие. Как говорит учитель истории, утопия социалистическая, что бы это ни значило. На улице, что он жил, было мало жилых домов, вообще, как он понял, город раньше был плотнее заселен. Куда делись люди? Неясно. И потом, все те, кто был помилован новыми хозяевами планеты, были расселены здесь. Самый старый из местных жителей, что тут жил, был Бобби. Он говорил по пьяни, что они куда-то ушли все, а куда ушли, он сказать не может. Бен считал, что он врет или ему привиделось всё это в пьяном бреду.
С холма город был как на ладони: облезлые, запыленные окна, много развалин и, местами, гуляющие люди. В городе никто никуда не спешил, потому что некуда было спешить, здесь либо пили дома, либо пили в кабаке «У Джона», но это для более старшего поколения. Другой бы задался вопросом: а откуда они берут еду и одежду, электричество? Нам еду и одежду привозят военные, что живут на базе в холмах, оттуда же и электричество, станция у них там атомная, а одежка со складов.
