Жизнь родителя бывает разной. Одна существует в наших фантазиях, другая же – это банальная, приземленная повседневная реальность. Совершенно понятно, какую из них ведет Анджелина Холдер. Ее трехлетний сын Эли объявляет, что намочил свои шорты.
– Хорошо, – говорит Энджи, почти не глядя на сына. Она занята другим делом – готовит курицу на обед. Вечерняя смена в больнице у нее начинается в три часа. – Поднимись к себе и переоденься.
Эли стоит на кухонном стуле и поедает чернику.
– Я не могу, – отвечает он.
– Почему не можешь?
– Я не могу.
– Думаю, ты все можешь. Ты уже большой мальчик.
– Я не могу.
Энджи снимает с рук силиконовые перчатки.
– Что делает мамочка? – спрашивает она.
– Переодевает меня, – отвечает Эли.
– Нет, я готовлю. Так что попробуй справиться сам.
Эли начинает хныкать. Энджи бросает свои дела. Она раздражена, недовольна, но ей ничего не остается. В книгах о родительстве должны быть советы для подобных случаев, но у нее нет времени на книги. Ей нужно приготовить обед, помыть посуду и найти, во что переодеть Эли.
– Почему ты не можешь переодеться сам? – спрашивает она. – Я хочу выслушать твои доводы.
– Я не могу.
Энджи смотрит на сына. Я буквально вижу, как она мысленно ведет те же самые расчеты, что и все остальные родители в подобных ситуациях. Она хочет понять, стоит ли настаивать. Эли вполне в состоянии переодеться сам.
В отличие от большинства трехлеток, он обычно делает это с первого захода – надевает правильно рубашку и для каждой ноги находит свою штанину. Теоретически Энджи могла бы и дальше настаивать.
– Может быть, ты поднимешься и найдешь себе новую одежду, – говорит она, немного подумав. – Может быть, ты найдешь себе зеленые трусики? На твоей полке для белья?
С точки зрения взрослого, подобное предложение – хороший компромисс, позволяющий сторонам сохранить лицо. Оно выгодно для обоих участников.
Но трехлетний Эли не принимает такой ответ. Он роется в сумке Энджи.
– Зай хочет это, – говорит он, вытаскивая батончик с хлопьями. Зай – его младший брат по имени Хавьер.
– Нет, не хочет, – спокойно, но твердо отвечает Энджи. Она выбрала курс и строго его придерживается. – Я хочу, чтобы ты сделал то, о чем я тебя просила. Ты меня не слушаешь.
Эли продолжает рыться в сумке. Энджи подходит и указывает ему на лестницу.
– Ты должна мне помочь! – возмущается Эли.
– Нет, не должна, – отвечает мама. – Я кладу твою одежду в отведенное для нее место. Поднимись и возьми себе новые трусики.
На пару секунд воцаряется напряженная тишина. Как же уломать трехлетку? Энджи заговорщически смотрит на Зая и говорит:
– Ведь твой брат – неглупый мальчик, правда? Что мы с ним сделаем?
Эли недоволен, но капитулирует. Он медленно поднимается по лестнице.
Примерно через минуту он появляется на верхней площадке, обнаженный, как купидон, и швыряет вниз чистые зеленые трусики.
– Ты нашел свои зеленые трусики! – восклицает Энджи. – Молодец!
Энджи подхватывает трусики, словно свадебный букет.
До появления детей Энджи и подумать не могла, что будет с радостью смотреть, как малыш швыряет трусы с лестницы. Она наверняка даже не представляла, какие сложные и длительные переговоры придется провести, чтобы добиться такого результата. Вряд ли она рассчитывала, что подобные переговоры – часто надоедливые и раздражающие – станут неотъемлемой частью ее жизни по утрам и вечерам.
Раньше Энджи по вечерам работала медсестрой в психиатрическом отделении, а в свободное время каталась на велосипеде и рисовала. В выходные они с мужем уезжали в горы, к водопаду Миннеаха. Ее жизнь была только ее жизнью.
Даже самые организованные люди не могут подготовиться к тому, какой станет их жизнь после появления детей. Они могут скупить все книги по родительству, изучить опыт друзей и родственников, порыться в памяти и вспомнить собственное детство. Но разрыв между подобными представлениями и реальностью измеряется световыми годами.
Будущие родители не знают, какими будут их дети. Они не представляют, каково это – постоянно умирать от тревоги за них. Они не догадываются, что означает каждый раз пересматривать самые простые решения или заниматься несколькими делами одновременно даже во время чистки зубов. А что они скажут о списке поручений, который непрерывно крутится у них в голове? Появление ребенка – это одна из самых внезапных и резких перемен в жизни взрослого человека.
В 1968 году социолог Элис Росси опубликовала статью, в которой подробно анализировала эту резкую перемену, назвав ее «Переход к родительству». Она писала, что появление ребенка нельзя сравнить ни с периодом ухаживания, предшествующим браку, ни с профессиональной подготовкой, которую человек проходит, чтобы стать, например, медсестрой. Ребенок просто появляется – «хрупкий и таинственный» и «полностью зависящий от родителей».
Для того времени этот взгляд был очень радикальным. Тогда ученые больше интересовались влиянием родителей на детей. Росси повернула телескоп в обратном направлении. Она задала тот же вопрос с обратной точки зрения: «Какое влияние родительство оказывает на взрослых? Как дети влияют на жизнь матерей и отцов?» Прошло сорок пять лет, а мы так и не нашли четкого ответа на эти вопросы.
Впервые этот вопрос пришел мне в голову вечером 3 января 2008 года, когда родился мой сын. Но по-настоящему я задумалась над ним спустя два года. Тогда я писала статью для журнала «New York» о последних открытиях социологов.
Ученые заявили, что родители вовсе не счастливее бездетных супругов, а зачастую и значительно менее счастливы.
Это заключение идет вразрез с нашими устоявшимися убеждениями, но исследования продолжались почти шестьдесят лет – они начались еще до работ Росси. Первые результаты были получены в 1957 году, когда нуклеарная семья находилась в большом почете. Тогда статья называлась «Кризис родительства». Всего на четырех страницах автор сумел полностью разрушить существующие взгляды и заявил, что появление младенца ослабляет брак, а не спасает его.
В статье приводятся слова одной из мам: «Мы знали, откуда берутся дети, но мы не знали, какими они будут». А дальше автор переходит к описанию жалоб участниц опроса.
«Недосып (особенно в первые месяцы); хроническая усталость и утомление; постоянная привязанность к дому и ограничение социальных контактов; отсутствие удовлетворенности и доходов от внешней занятости; дополнительная стирка и глажка; чувство вины за невозможность быть «идеальной» матерью; круглосуточная забота о младенце; вечный беспорядок в доме; беспокойство из-за внешности (увеличение веса после беременности и т. п.)».
