По подсчетам историка И. Николаевского, автора книги «История одного предательства», только с 1902 по 1911 год более двухсот раз рвались эсеровские бомбы и раздавались револьверные выстрелы. Пик террора пришелся на 1906 год: было убито 768 и ранено 820 человек. Как на войне.
«Кроты» боевиков
В апреле 1906 года в варшавских газетах появились сообщения о том, что на квартиру протоиерея Юрия Татарова явился неизвестный человек и убил его сына. Но это было не обычное уголовное преступление. Это была месть предателю.
Николай Татаров считался одним из виднейших революционеров-нелегалов. Арестованный в феврале 1901 года, он вернулся из ссылки в 1904 году уже завербованный охранкой. И боевая организация эсеров как-то сразу сникла. Провал за провалом, арест за арестом. Ясно, что среди руководства завелся «крот». Подозрение пало на Татарова.
Вторым «кротом» был Азеф, который уже давно сотрудничал с полицией. И один предатель высказался за физическое устранение другого. Его поддержали. А исполнить приговор вызвался нижегородец Фёдор Назаров.
Добавим: и немыслимой жестокости. Назаров не только заколол ножом Татарова, но еще и дважды выстрелил в его мать.
Здесь «залегали на дно»
у родственников одного из террористов, Льва Зильбербергера. Сюда приезжали жена Зильбербергера Ксения, Дора Бриллиант, Маня Школьник, Рашель и Ирина Лурье, Арон Шпайзман, бывший член «Народной воли» Анна Якимова, Владимир и Борис Вноровские, Максимилиан Швейцер, Борис Савинков и даже обер-провокатор Азеф. Они, конечно же, общались с местными боевиками, которых, впрочем, было негусто. История сохранила три фамилии: Фёдора Назарова, Александра Калашникова и Ивана Двойникова.
всех бюджетных средств.
взрывом бомбы – друг детства Савинкова Иван Каляев.
Подготовка к покушению на нижегородского губернатора едва не привела к аресту нижегородской троицы. Пришлось срочно уносить ноги.
Коробка с ленточкой
С.С.-П.), поднявшись с земли, пошёл к генерал-губернаторскому дому; тут его подхватили городовые и помогли дойти до подъезда. Графа Коновицына выбросило на левую сторону; у него было повреждено лицо, раздроблена челюсть, вырван левый бок, раздроблены обе ноги и повреждены обе руки. Он тут же скончался… Человек, покушавшийся на жизнь адмирала, пал жертвой своей бомбы. У него снесло верхнюю часть черепа, при нём найдены два паспорта, оба фальшивые… От взрыва пострадали кучер Птицын и дворник генерал-губернаторского дома».
Судьба тогда пощадила нижегородских террористов – погиб их товарищ Борис Вноровский.
Там боевики, тут боевики…
В начале мая 1906 года Калашников, Двойников и Назаров отправились в Харьков, а затем в Севастополь. К ним присоединился и Савинков – готовилось очередное покушение. На сей раз объектом террористической акции был избран адмирал Чухнин, командующий Черноморским флотом.
Но боевики не знали, что севастопольский комитет партии эсеров на это же время запланировал собственное «премьерное выступление». 12 мая, когда комендант местной крепости генерал Неплюев принимал парад, из толпы выбежал юноша и швырнул ему под ноги бомбу. Но она не взорвалась, и тогда матрос Иван Фролов метнул другую. Было убито 6 и ранено 37 человек. Погиб и сам Фролов. Неплюев же не получил ни единой царапины.
Нижегородскую троицу, ни слухом, ни духом не ведавшую о готовящемся покушении, арестовали. Взяли под стражу и Савинкова.
Следы их теряются
И сегодня совсем непонятно: то ли это была бравада, то ли для человека, убивавшего других, смерть была идеалом счастья.
Савинкову повезло. Ему за большие деньги устроили побег. Что касается нижегородских террористов, то у них карманы были пустые. Калашникова приговорили к семи годам каторжных работ, Двойникова и Назарова – к четырем.
Дальше следы нижегородской троицы теряются. В архивах никаких упоминаний о боевиках я не нашел. Как в воздухе растворились. Но это среди эсеров было распространенным явлением. Они часто меняли имена, адреса, даже внешность.
Диагноз первый: шизофрения
То есть единственной формой, в которой могла воплотиться оппозиция, был заговор, тайное общество. Ну а дальше – захват власти.
Но чьими руками планировалось реализовать этот проект задолго до 1917 года? Российский психиатр Владимир Денисов пришел к любопытному выводу: основная масса боевиков была психически ненормальной.
Как правило, все российские террористы страдали психопатией, – говорит Владимир Игнатьевич. – Для них характерны неуравновешенность, плохая приспособляемость, болезненные реакции на различные влияния внешней среды, повышенная внушаемость. Большинство было просто зомбировано, как члены религиозной секты. То есть болезнь у них принимала параноидальную и истерическую формы. А выражалось это в постоянном сознании своего превосходства, особого значения своей личности. Фантазия для них была действительней, чем реальность.
«Среди коленопреклоненной толпы он один (террорист, – С.С.-П.) высоко держит свою гордую голову, изъязвленную столькими молниями, но не склонявшуюся никогда перед врагом. Он прекрасен, грозен, неотразимо обаятелен, так как соединяет в себе оба высочайшие типы человеческого величия: мученика и героя. Гордый, как Сатана, возмутившийся против своего Бога, он противопоставил собственную волю воле человека, который присвоил себе право за всех всё решать».
Автор этой прокламации, несомненно, страдал манией величия, – комментирует Владимир Денисов.
Диагноз второй: садизм
Это не шизофрения. Это просто садизм. И в так называемое революционное движение хлынули всякие подонки. Убить человека для них было так же просто, как прихлопнуть комара. Цареубийца Ермаков, например, еще в 1907 году убил полицейского, но не просто убил, а отрезал ему голову. Другой «революционер», Смирнов, которого выдала жена, собственноручно выпустил в нее из нагана 112 пуль.
«возглавил дружину из своих подручных. Дружинники хватали крыс, кидали их в парашу, чтобы они там утонули, сапогами отталкивали крыс от краев, не давая им вылезти, и при этом от души смеялись. Другим их развлечением было повешение крыс».
Диагноз третий: мафия
И далее Чердынцев делает вывод: уральские боевики, да и не только уральские, были организацией мафиозного типа.
Трудно это оспорить. Когда Свердлов в 1919 году неожиданно умер, сейф его вскрыть не могли. Его – это было обнародовано лишь в 1991 году – отправили на инвентарный склад в Кремле. Здесь он простоял до 26 июня 1935 года. В тот день из него изъяли золотых монет царской чеканки на 108 с половиной тысяч рублей (в ценах 1935 года), 705 золотых изделий с драгоценностями, 7 чистых бланков паспортов и столько же заполненных на имя родственников Свердлова – под другими фамилиями.
