Анна Ильина - Родовые дымы. Книга стихов

Родовые дымы. Книга стихов
Название: Родовые дымы. Книга стихов
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Родовые дымы. Книга стихов"

Стихи пишут многие художники. Если вглядеться в самые дальние глубины истории, тому найдется масса примеров. Очевидно, литературная и изобразительная ветви человеческой деятельности растут из одного корня – желания и способности к самовыражению.

Бесплатно читать онлайн Родовые дымы. Книга стихов


Редактор Ольга Юрьевна Исаченко

Фотограф Евгения Геннадьевна Дементьева


© Анна Ильина, 2018

© Евгения Геннадьевна Дементьева, фотографии, 2018


ISBN 978-5-4493-0800-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Стихи пишут многие художники. Если вглядеться в самые дальние глубины истории, тому найдется масса примеров. Очевидно, литературная и изобразительная ветви человеческой деятельности растут из одного корня – желания и способности к самовыражению. Это в первую очередь приходит в голову, когда знакомишься со стихами Анны Ильиной. Читателя привлекает то цветное пятно:

…на стекло лобовое машины прилип
лист осины рубиновый – богодарение —
то росчерк тушью:
…иероглиф лапы птичьей

вдруг озадачит графикой своей… Стихи не требуют иллюстраций – они сами себе иллюстрации:

Весною раннею убоги
странноприимные леса:
на сиротливые дороги
упали в лужи небеса.

И кому, как не художнику, знать, что мир наделен множеством красок и оттенков (а пресловутый черный квадрат – попросту черная дыра), и без теней не был бы так ярок свет?

…Живешь – слава Богу

прими же за честь
привычку стенать в безучастное небо
в надежде на новое лучшее.
Здесь
всегда не хватает то зрелищ, то хлеба.
…Виновны и в этом,
виновны и в том,
со всем человечеством и персонально,
ребята, давайте писать о другом,
и если получится – не о печальном.

Анна Ильина (официально Анна Васильевна Куренева) – театральный художник. Ее основное место работы – Центр детского творчества г. Краснотурьинска, но, наверное, ни одна сцена этого небольшого городка на севере Свердловской области не обошлась без знакомства с ее декорациями. Здесь, в Краснотурьинске, Анна прожила почти всю сознательную жизнь и считает себя «уралкой», хотя родилась в поселке под Куйбышевом (теперь Самарой).

Много рассказывать о себе Анна не любит, считая, что в ее биографии нет ничего интересного – училась, работала, вышла замуж, родила сына, вместе со страной пережила «…махровый застой, перестроечный бум непростой…» Сейчас радуется внукам, своей неизменной любви – природе, друзьям, пути которых постоянно пересекаются в ее мастерской над закулисьем… Работает. Пишет стихи.

Александр Рудт, член Союза писателей России,
Ольга Исаченко
* * *

«…пока живи, пока есть еще «пока».

(С. Кирсанов)

Еще зовут восторженная даль,

бездонная свобода небосвода,

и станет важной каждая деталь

не скоро – за мгновенье до ухода.

Ну, а пока извечное «пока»

в уверенности мартовских капелей,

и легкие витают облака

над праздною беспечностью качелей.

Полжизни до ненастья, а потом?

Что нам готовит время для обоих?

А облака чрез окна входят в дом,

рисунком застывая на обоях,

ложатся, как граница, как межа

меж сном и тем внезапным пробужденьем,

когда поймет прозревшая душа

загадку жизни: смерти и рожденья.

Из цикла «Времена души»

«Октябрь прошел – и ахнуть не успела…»

Октябрь прошел – и ахнуть не успела.
И, спутница нагрянувших тревог,
в мой город птица-вьюга залетела,
чтоб стать хозяйкой улиц и стихов.
А я все жду: когда и что случится,
и каждый день стою настороже,
я подружилась с белой вьюгой-птицей
и ощущаю холод на душе.
Она ж поет мне песню, что забыта
и ожиданья сводит на зеро
и в форточку, что ею же разбита,
забрасывает снежное перо.

«Всевластье ожидания зимы…»

Всевластье ожидания зимы
осадной и не связанной с утратой,
когда родятся млечные дымы
те, что в родне с отравой сизоватой
отечества костров. Листва горит
по городам, чадит ботва по весям,
архангелы трубят, народ хандрит,
и у меня ни басен и ни песен.
Я под наркозом Брамса с неких пор
и вовсе не желаю просыпаться,
хотя еще возможен разговор
с тобою, чтобы как-то оправдаться
за нежность. Ты – не ты и я – не я,
не те безумцы гулкого начала
грозы. И в дезинфекции дождя
последнего, не музыка звучала,
так: треск, и шорохи, и в душу на заре
заглядывая, в ней хочу прибраться,
моя любовь осталась в октябре
ненужною средь хилых декораций
сумбурной пьесы.
Все. Молчу… молчу…
Свечу гасить, пожалуйста, не нужно,
пускай горит, пока не захочу
уйти
и дверью хлопнуть малодушно.
Не согрела меня и минула
та любовь, отыгравшая роль.
Вспоминаю, как сердце кольнула
незнакомая ранее боль,
или всплывшее в памяти имя?
Как, возникшее ранней звездой,
зрело тихое время предзимья —
предноябрьский природы простой;
как какие-то мелкие травки —
обезвоженные сорняки,
протянув стебельки из канавки,
простодушно просились в стихи
о прошедшем малиновом лете,
задремавшем в колючем стогу,
как звала эту зиму и ветер,
что на сопках корежит тайгу.

«Ты ночью вернулась, зима…»

Ты ночью вернулась, зима,
явив запоздалую щедрость,
хрупка обреченная нежность
Офелий, сошедших с ума,
но, снежно роясь, не солги,
хранимая властью природы.
И мы возвращаемся в воды
самообновленной реки.
Красиво – осмысленный ход —
в утратах искать вдохновенье…
Стоит средь двора в удивленье
растерянный мартовский кот.

«И новый век прикинулся незрячим…»

И новый век прикинулся незрячим,
чтоб подыграть лгуну и подлецу,
а очередь за счастьем и удачей
никак не приближается к концу.
Унынье —грех, печалиться негоже,
в застольном забываться кураже,
надрывное веселье не поможет
твоей святоокраинной душе.
Вот улицы как двоечника строки,
дома-пенсионеры, гаражи,
а на заборах вороны – пророки,
а на антеннах – голуби-бомжи почти
грачи саврасовской картины,
надежды приносящие весной…
А это кто глазеет из витрины,
так гениально притворившись мной?

«Неразгаданный мир – вот мое родовое село…»

Неразгаданный мир – вот мое родовое село,
а кондовости истин убогих страшусь и не верю.
Романтический ангел не спит, простирая крыло
и, взирая светло, предлагает отличные перья,
только я разучилась письму.
Заходя в магазин,
растеряла слова в записной немоте манекенов.
Чуток слух,
но, вдыхая асфальт и бензин,
зачарованно слушаю кожей мутацию генов,
превративших меня в существо без особых примет,
а деревья и травы все те же…
И вечность на плечи —
все теперь без меня.
На разломе стремительных лет
вновь учусь человеческой речи.

«Верна себе – от жизни отстаю…»

Верна себе – от жизни отстаю,
но в лето потихоньку проникая,
не в миг единый, но осознаю
изменчивость, к палитре привыкая,
как привыкают к новому жильцу,
сиречь – соседу, дома старожилы.
Глянь – а по всей округе запушило
летучим семенем – и ливень по лицу.
Обречена на счастье: в мир цветной
меня вписали щедрою рукою.
Бреду по лужам и шепчусь с листвою,
а лекари подумают: с собой.

«Я знала наперед: гроза пройдет…»

Я знала наперед: гроза пройдет,
и радуга таится рядом где-то.
Невнятно счастье. Но душа согрета
предчувствием неведомых свобод.
Архангел строгий, громыхнув крылом
в последний раз, умчал за чисто поле.
Свободы нет, зато какая воля,
какой покой блазнятся за окном!

«Вытри слезы, умойся…»

Вытри слезы, умойся,
впишись в заоконную ширь,

С этой книгой читают
Проводник поезда «Аурелия Экспресс» не помнит, кто он такой, однако это не мешает ему помогать пассажирам найти путь в жизни и «после жизни». Он путешествует по разным мирам и подбирает «потерянных» путников, собирая по осколкам их судеб смысл и причины собственного существования. Сборник «В небе над поездом парили медузы» похож на яркий калейдоскоп. Каждая станция – набор разноцветных стёклышек, которые, то и дело рассыпаясь от всякого неловкого
Стихи пишут многие художники. Если вглядеться в самые дальние глубины истории, тому найдется масса примеров. Очевидно, литературная и изобразительная ветви человеческой деятельности растут из одного корня – желания и способности к самовыражению.
Весёлое чтение всегда приносит радость и детям, и взрослым. Промчимся по радужной «вопросной тропинке» с рисунками и вспомним подробности жизни животных, рыб, человека. Загадки всегда дарят улыбки и хорошее настроение, почувствуйте это на себе!
Сборник «Я сбудусь» – первая книга стихов Татьяны Костопулу. Это – современная поэзия, яркая и образная, эмоциональная и чувственная.
Эти стихи я посвятила Павлу Кобелеву из Полевского. В них есть все, что я хотела бы ему сказать, если бы мы когда нибудь встретились.
«На зелёной лужайке» – проба пера автора, первый сборник детских стихов. Стихотворения написаны автором как для своих троих деток, так и для широкого круга любознательных малышей.
1-ый том «Письма будущего призрака» представляет собой не просто сборник стихов, а целостное мистическое и философское осмысление жизни, тайны всего мироздания и Бога. Мысли о любви и о бессмертии образуют постоянную взаимосвязь, помогая автору приблизиться к самым сокровенным тайнам нашего мироздания и творения. Одновременно с этим автор отождествляет себя с уже несуществующим человеком, глядящим назад на прожитую жизнь и поэтому более глубоко и
«Шпаргалки для менеджеров» – это ваши «карманные консультанты» в решении самых разных проблем деловой, да и повседневной жизни. Ничего лишнего – только самое главное!Инновации жизненно необходимы для предприятий, которым приходится адаптироваться к изменчивой бизнес-среде. В этой брошюре собраны практические советы, методы и принципы управления инновационными проектами. Вы узнаете, как развивать творческое мышление сотрудников, отбирать наиболее
«Жизнь в средневековом городе» – классический бестселлер от известных историков Фрэнсис и Джозефа Гис, в котором мир эпохи Средневековья представлен на примере повседневной жизни французского города Труа, исторического центра Шампани.1250 год. Это время – пик расцвета средневековой цивилизации, когда бывшие римские форты, такие как Труа, окрепнув в многовековой обороне против безжалостных захватчиков и развивая экономик}', превратились в центры п
Ниро Вулф, страстный коллекционер орхидей, большой гурман, любитель пива и великий сыщик, практически никогда не выходит из дому. Все преступления он распутывает на основе тех фактов, которые собирает Арчи Гудвин, его обаятельный, ироничный помощник с отличной памятью.К Вулфу обращается Пол Уиппл, чернокожий, который много лет назад помог детективу в расследовании одного преступления, с просьбой выяснить, почему его сын хочет жениться на богатой