1. Пролог
Румыния, 1986 год
В полнейшей темноте высокий черноволосый мужчина нащупал ногой рычаг механизма, открывавшего потайной проход в склеп.
Дверь медленно и беззвучно сдвинулась, пропуская в ещё более тёмное помещение.
Прежде чем войти, мужчина пошарил рукой по стене в поисках закреплённого в стене кольца – специального держателя, в который вставлялся светильник в виде факела.
Брюнет покрепче ухватился за «древко» и выкрутил его из держателя.
Когда-то очень давно здесь находился самый что ни на есть настоящий факел, но в одно из предыдущих посещений склепа, мужчина приказал поменять его на современный светильник, работающий от двух аккумуляторов.
Оставалось надеяться, что за целый год они не разрядились.
- Чёрт бы побрал это дремучее средневековье! – выругался мужчина, щёлкая пальцем кнопку на лже-факеле. – Ненавижу! Всё из-за тебя. Ханна. Лучше бы ты послушала меня и взяла нормальные фонари!
Из темноты послышался женский голос:
- Кристиан, ты вечно всем не доволен. Взял бы сам, если так хотел.
Светильник, наконец-то, вспыхнул, освещая помещение, находившееся за дверью, не слишком ярко, но достаточно для того, чтобы видеть.
Кристиан направил свет на лицо своей спутницы. Девушка, как две капли воды, была похожа на мужчину тонкими заострёнными чертами лица, густыми чёрными волосами и жуткими глазами без белков и зрачков.
- Ханна, может, всё-таки объяснишь, зачем мы притащились в склеп посреди ночи? – Мужчина наклонил голову набок.
Невозможно было понять, думал ли он в эту минуту о чём-то. Лицо его не выражало ровным счётом ничего.
- Потому что мы поступаем так каждый год, после захоронения отца здесь, в Снагове. – Девушка укоризненно посмотрела на спутника и вопросительно выгнула аккуратные тонкие брови. – Забыл? Идём внутрь, пока нас не услышали здешние монахи.
Кристиан и Ханна прошли почти в центр помещения.
Пока мужчина закреплял факел в таком же кольце-держателе, какой имелся снаружи, девушка успела сориентироваться. Она подбежала к возвышению возле одной из стен склепа и, запрыгнув на каменный постамент, уселась, болтая ногами.
- Садись, Кристиан, почтим память отца, вспоминая, каким человеком он был. – Она мило улыбнулась мужчине.
- Жестоким человеком он был, Ханна. Жестоким и одержимым собственными иллюзиями о бессмертии, – зевая, развеял всю поэтичность момента мужчина, присаживаясь на край возвышения рядом с девушкой. Он провёл кончиками пальцев по камню и потрогал землю, насыпанную в углубление постамента. – Прости за резкость, отец, но ты сам учил всегда говорить правду. К тому же, сестрёнка, мы ведь уже выпили за упокой его грешной души. Почему нельзя было подождать до завтра и прийти почтить его память, когда хотя бы начнёт светать?
Девушка незаметно покосилась на часы на руке.
Прошло около трёх часов с того момента, как они пили. Ещё совсем немного, и Кристиан уснёт.
Она так долго обдумывала малейшие детали своего коварного замысла. В нём не могло быть ни малейшей осечки. Ничто не должно пойти не по плану. И для его осуществления мужчине полагалось спать крепко.
Очень крепко.
Для Ханны существовал один-единственный способ добиться нужного эффекта: добавить в питьё Кристиана собственную кровь.
И сейчас девушке оставалось лишь тянуть время и ждать, когда выпитое подействует.
- Так почему нельзя было прийти завтра, Ханна? – напомнил о своём присутствии мужчина.
- Потому что пятьсот двенадцатая годовщина со дня его смерти сегодня, а не завтра, Кристиан, – ответила она, исподлобья взглянув на мужчину.
- Хорошо, тогда почему мы не пришли сегодня днём? – Кристиан снова зевнул, покачнулся и на пару секунд закрыл глаза.
Он машинально взялся рукой за холодный камень, и это вновь привело его в чувства.
- Что с тобой? Тебе нехорошо? – заботливо поинтересовалась Ханна.
Кристиан посмотрел на неё удивлённо и криво усмехнулся.
- Что со мной может случиться, сама подумай? Просто хочу спать. Давай возвращаться в замок? – Он уже хотел встать, но вдруг стал заваливаться на Ханну.
Глаза мужчины медленно закрылись.
Девушка, поддерживая Кристиана за шею, осторожно уложила его в углубление с землей – могилу их отца.
Она похлопала брата по щекам, чтобы понять, достаточно ли крепок сон.
Мужчина никак не реагировал, только длинные чёрные ресницы изредка подрагивали.
Ханна спрыгнула с возвышения и, обхватив безвольно повисшие ноги Кристиана за лодыжки, пристроила их наверху могилы.
Это оказалось не так легко, как девушка рассчитывала, но она справилась. Всё же в её крови текла сила древнего рода. Сила не совсем человека.
Девушка вытерла рукавом лоб и склонилась над братом.
Она разорвала рубашку на его груди.
На шее Кристиана на коротком шнурке висел маленький шёлковый мешочек с летящим драконом, вышитым серебряной нитью.
Распутав завязки мешочка, Ханна достала кольцо-печатку из золота.
Девушка холодно улыбнулась и надела кольцо на палец спящего Кристиана.
Ханна выкрутила из держателя на стене стилизованный под средневековье светильник и с издевательской ухмылкой помахала рукой спящему Кристиану.
- Прощай навсегда, братец!
Она отвернулась и, не сказав больше ни единого слова, покинула помещение.
Очутившись снаружи, Ханна наступила на скрытый рычаг в полу, и очень скоро дверь слилась в одно целое со стеной.
Девушка выключила факел и вернула туда, откуда взял его Кристиан, когда они только пришли в склеп – место тайного захоронения их отца.
Всё вокруг погрузилось во тьму. Но Ханне, бывавшей здесь несчётное количество раз и ориентирующейся в подземелье монастыря Снагов так же хорошо, как в коридорах родового замка, где жила с детства, свет был и не нужен.
2. Глава 1. Отказ – не повод для расстройства
Москва. 2016 год
Анна
Я никогда не считала себя писателем и не задумывалась, умею ли писать на самом деле – просто писала. Сколько себя помню. Писала о том, о чём хотела писать и не гналась за славой и деньгами.
Идеи, образы, характеры брала исключительно из жизни друзей, знакомых, родственников и, конечно, из собственного опыта. За мои двадцать семь лет он пока не так уж велик, но для сотворения незамысловатых любовных историй вполне хватало.
Прерывалась я лишь на непродолжительные каникулы, связанные с попытками устроить личную жизнь. Или проще говоря, на любовные отношения. Но каждый раз, когда «лодка разбивалась о быт» и прочие подводные камни этих самых отношений, я из романа в жизни с головой окуналась в роман на бумаге. Ну, или на компьютере.
Особенно тяжело мне пришлось после уличения в измене мужа и – как результат – развода с ним.
Потребность в излиянии «накипевшего» за бесцельно прожитые годы росла с каждым днём. А единственная подруга Надежда, всегда выслушивавшая все мои жалобы на жизнь, мужчин, бедную-несчастную меня и во всём поддерживавшая, как назло отправилась на шопинг в Милан.
