Карли Найт схватила свой ноутбук и большую желтую картонную коробку с натуральными снотворными, которую она обязательно брала на все встречи с клиентами. Она была уже в дверях, когда резкий автомобильный гудок заставил ее остановиться и поглядеть в окно. Серебристый «ягуар» припарковался прямо на двойной желтой линии, и все проезжающие мимо машины гневно гудели.
Дверь «ягуара» неспешно распахнулась, и из машины столь же неспешно вышел высокий, широкоплечий человек. Он обошел машину, постоял пару секунд, потом медленно поднял голову и посмотрел куда-то вверх. Так он и стоял, глядя в небо, иногда хмурясь и шевеля губами, будто спорил с кем-то. Кажется, его совершенно не беспокоило, что он припарковался не там и не так. Хотя, судя по шикарной машине, штраф за неправильную парковку для него – мелочь.
Карли пора было идти, но она не могла оторвать глаз от странного незнакомца. Она подошла к окну и положила ладонь на прохладное стекло.
Мужчина открыл заднюю дверь машины, наклонился и через секунду выпрямился с маленькой девочкой лет двух на руках. Он поцеловал ребенка в лобик, нежно погладил по каштановым кудрям и хотел поставить на тротуар, но девочка закапризничала и вцепилась в отца. Тот устало покачал головой и стал ходить взад-вперед по тротуару, укачивая девочку и поглядывая по сторонам. Наверное, он кого-то ждет?
Вскоре Карли получила ответ на свой вопрос. По улице к ним быстро шла миниатюрная темноволосая женщина, она вела за руку лохматого мальчугана лет четырех или пяти лет. Она обняла мужчину, потом ласково погладила девчушку по щеке. Прямо идеальная семья, с невольной завистью подумала Карли. Но когда мужчина попытался передать девочку матери, малышка вцепилась в него и, кажется, собиралась заплакать. Он исхитрился одной рукой достать из багажника машины детскую коляску, но, когда посадил дочку в нее, девочка разревелась. Мужчина опустился перед ней на колени и попытался успокоить, но девочка только пуще расплакалась, стала брыкаться и даже пнула отца ногой в плечо.
Женщина все это время что-то говорила, обращаясь то к мужу, то к дочери, потом снова обняла его и удалилась с обоими детьми.
Мужчина долго глядел им вслед, губы его снова зашевелились, потом он вдруг резко повернулся и посмотрел, как Карли показалось, прямо на нее. Карли быстро отступила на шаг назад, но успела заметить выражение боли и растерянности на его лице.
Может быть, надо пойти спросить, все ли у него в порядке?
Мужчина достал из кармана телефон и, разговаривая с кем-то, направился к входной двери.
Карли нахмурилась. Может быть, это мистер Ловато? Ее клиент, который должен был быть здесь полчаса назад? Но почему его жена не пошла с ним?
Карли уже заперла свой офис и спускалась вниз по лестнице, когда входная дверь резко распахнулась.
Темные волнистые волосы, твердый подбородок, дорогой серый костюм. Карли ощутила укол досады – в мире так мало подобных мужчин, ну почему они попадаются именно тогда, когда ты, вся растрепанная, бежишь на очередную лекцию, да еще по обшарпанной лестнице убогого офисного здания?
Рассеянно скользнув по ней глазами, он прошел мимо – прямо к дверям ее офиса.
– Мистер Ловато?
Брюнет остановился. Вблизи он выглядел еще более шикарным. Он слегка повел своими широченными плечами и коротко кивнул.
– Я Карли Найт, сомнолог, то есть консультант по сну, – привычно расшифровала она свою редкую профессию. – Вы были записаны ко мне на консультацию. У вас все в порядке?
Его красивые, чувственно изогнутые губы дрогнули, уголки рта поползли вниз.
– Что вы имеете в виду?
В его тоне слышалась агрессия. Карли уже хотела объяснить, что видела сцену с детьми, но догадалась, что вряд ли этого угрюмого атлета обрадует вторжение посторонних в его личное пространство.
Она поднялась на несколько ступенек.
– Извините, мне сейчас нужно идти, у меня назначена встреча. Позвоните Нине, она вас запишет на другой день.
Брюнет пару секунд серьезно смотрел на нее, что-то обдумывая.
– Я прошу прощения за опоздание. Уделите мне буквально десять минут.
У него был глубокий, низкий голос – очень сексуальный, этого Карли не могла не признать. Еще у красавца был легкий акцент, который она никак не могла распознать. Фамилия Ловато – итальянская или испанская? Его гладкая загорелая кожа вызывала в воображении длинные солнечные дни в зеленых садах с видом на сверкающее Средиземное море.
Карли вдруг страшно захотелось к солнцу. Она так устала за промозглую лондонскую зиму, да и лондонская весна ничем от нее не отличалась, разве что была на пять градусов теплее. К тому же Карли почти не видела дневного света – на старт апе приходится вкалывать день и ночь.
– Извините, мистер Ловато, мне действительно пора идти.
– Мне очень нужно поговорить с вами сейчас.
Карли попыталась выдавить из себя хоть сколько-то любезную улыбку, но в ней снова поднималось раздражение, начавшее копиться еще полчаса назад, когда записанный на прием мистер Ловато так и не явился. Его великолепие заставило Карли на пару минут смягчиться, но повелительный тон взбесил ее снова. Он записался на прием только сегодня утром, неведомо каким образом уболтав секретаршу Нину втиснуть еще один визит в плотное расписание. На вопрос, какого черта она это сделала, Нина ответила, что у нее есть сердце, что она не могла отказать отцу-одиночке, который так мило беспокоится о своей доченьке, а еще у него сексуальный голос. Голос у него и вправду был что надо – от него, наверное, и лед таял.
– Сейчас десять минут двенадцатого, вы опоздали больше чем на полчаса, – холодно напомнила ему Карли.
Дорогой костюм, блестящие черные кожаные туфли и роскошная машина не просто говорили, а прямо-таки вопили, что мистер Ловато богат. Очень богат. Разумеется, он привык получать все, что пожелает и когда пожелает. Но не сейчас. И не у Карли. Ее отчим тоже использовал деньги, чтобы заставлять всех плясать под свою дудку. Если мистер Ловато такой же, то наверняка считает, что она должна все бросить и заниматься только им, и пусть весь мир подождет.
– Моя секретарша вообще не должна была записывать вас на сегодня. У меня расписание битком забито. Я попросила ее позвонить вам и перенести встречу, но вы не отвечали на звонки.
– Я был занят и не смог перезвонить, – ответил Ловато с улыбкой, которую при всем желании трудно было счесть извиняющейся. – Я хотел выехать пораньше, но не мог найти туфли дочери, а потом, уже в пути, вспомнил, что забыл сумку с подгузниками. Пришлось вернуться. Вы же понимаете – дети, с ними трудно всюду поспеть.
