Лидер КПРФ Зюганов называл автора «философом-таксистом, окопавшимся в газете "Правда"». «Наш рулевой» – так величали его «Московские новости», газета, бывшая колоколом горбачевской перестройки. «Красно-коричневым гэбэшником, внедренным в рабочее движение», обзывал журнал «Огонек». Когда полковник ВВС Н. Столяров в числе прочих «героев-освободителей» М. Горбачева привез его 22 августа 1991 г. из Фороса в Москву, он в этот же день выступил на главном канале ТВ, где сказал, что пока есть такие ретрограды, как Иван Болтовский, России демократии не видать, и вскоре стал генералом.
Кто же этот человек на самом деле? Иван Михайлович Болтовский родился в белорусской деревне Казусевка на Могилевщине. Весной 1944 г. Тамара Арсентьевна Кокорева после окончания Серпуховского медучилища, девятнадцати лет от роду, была направлена в послевоенную Белоруссию. Там, в ее глубинке, где юной фельдшерице пришлось бороться с эпидемией сыпного тифа, вышла замуж за Михаила Михайловича Болтовского, фронтовика, учителя сельской школы. В 1948 г. у них появился сын Иван.
Иван закончил философский факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, затем занимался наукой в ВКШ при ЦК ВЛКСМ, преподавал в московском вузе, работал водителем в таксопарке, спецкором «Правды», политобозревателем «Правды-5», состоял в редколлегии газеты «Патриот», где печатался после ликвидации «Правды-5», награжден медалями «Защитник Приднестровья», Орденом «Защитнику Советов». Он был делегатом XXVIII съезда КПССС, членом ЦК КП РСФСР и КПРФ. Ему довелось общаться с Александром Лебедем, Львом Рохлиным, руководителями флагманов оборонного комплекса СССР и России. Впечатления от этих встреч нашли отражение в книге.
Главный его рассказ – о том, как была убита назревшая революция советского самоуправления и развален Советский Союз, а затем брошена в пропасть глобализации Россия. Истоки современного либерально-разрушительного курса, которым идет страна, лежат во временах хрущевской оттепели. Целью его проводников была глобализация государства, по ходу ее реализации подвергся разрушению Советский Союз. Этот же курс на построение нового мирового порядка проводится и в настоящее время, в результате чего следующей его жертвой может стать Россия.
На длинном послевоенном пути к современности страна прошла несколько этапов, связанных между собой порочной логикой реализации концепции конвергенции, в результате чего страна попала в трясину зависимого капитализма. Первый, хрущевский, знаменуется отбрасыванием марксистско-ленинского положения о диктатуре пролетариата, являвшегося важнейшим условием осуществления власти Советов как поголовного участия трудящихся в управлении государством, начиная с завода и фабрики. Навязанное партии идеологическое обрезание, оправданное невесть откуда взявшимся общенародным государством, было закреплено в третьей Программе КПСС, принятой на ее XXII съезде в 1961 г.
Сдав позиции в теории, партия, не подозревая того, идеологически разоружилась. Оставив формально за собой роль авангарда рабочего класса, она фактически оказалась не у дел. Поскольку между строк Программа заявила, что, построив общенародное государство, рабочий класс выполнил свою историческую миссию, а значит, вместе с ним и партия, как его передовой отряд. Таким образом, новая Программа КПСС руками ее сочинителей сделала заявку на самоликвидацию партии. Другим концом теоретическое новшество нанесло роковой удар по Советам. Заявив о построении общенародного государства, Программа поставила точку на вопросе о необходимости демократизации власти, повышения роли Советов. По логике вещей вся власть переходила в руки номенклатуры, или, другими словами, советской буржуазии, которой предстояло сыграть роль могильщика Советов.
Разделавшись в теории с партией и Советами, вольные или невольные предатели коммунизма пошли дальше. Во главе с Горбачевым они открыли широкую дорогу торгово-рыночным отношениям либерально-монетаристского толка. Советская власть, будь она крепка, конечно, этого не допустила бы. Как, например, было в период НЭПа, когда рынок находился под контролем Советов. Он существовал лишь постольку, поскольку был необходим для стимулирования экономики. Советы потому и приговорили к смерти, чтобы у рыночной стихии не было преград «ни в море, ни на суше».
У Советского Союза было два стержня – Советы и КПСС. Хрущев подрубил корни партии и Советам, Горбачев поставил их к стенке. Немощные Советы и КПСС оказались полностью парализованы, когда с позволения Генсека на голову коммунистов обрушилась лавина помоев, взятых из пропагандистского арсенала Геббельса. После этого Великому Союзу братских народов ничего не оставалось, как развалиться и рухнуть в пучину бандитского рынка с криком: «Спасайся кто может и как может!».
Период Ельцина и Путина – это эпоха разгосударствления России в самом широком смысле этого слова, потери политического суверенитета и экономической самостоятельности, искоренения традиционной многонациональной культуры народов России. Одним словом – глобализации, втягивания России в колониальную зависимость от Запада. Что она собой представляет, подробно рассказывает учебник «Глобализация», изданный в 2008 г. Российской академией госслужбы при Президенте РФ. Время, которое переживает сейчас Россия, он характеризует словами 3. Бжезинского: «Наша эпоха не просто революционна, мы вошли в фазу новой метаморфозы всей человеческой истории. Мир стоит на пороге трансформации, которая по своим историческим и человеческим последствиям будет более драматичной, чем та, что была вызвана французской и большевистской революциями… Робеспьер и Ленин были мягкими реформаторами» (стр. 363).
Теперь дадим слово книге Бжезинского «Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство» (М., 2005 г.), где автор говорит о глобализации как центральном направлении всей политики США. С падением коммунизма «в 1990-х годах глобализация из экономической теории превратилась в национальное кредо… Глобализация стала неофициальной идеологией политической и деловой элиты США; она определяет роль Америки в мире и отождествляет Америку с предполагаемыми благами, которые несет новая эра» (стр. 187). Эта политика всецело служит прежде всего интересам США, потому что «американская гегемония в настоящее время является фактом жизни. Ни у кого, в том числе и у самой Америки, нет выбора в этом вопросе» (стр. 268). Почему нет выбора, откуда идут имперские притязания США? Их диктует господствующий класс, который настолько вошел в силу и обнаглел, что не стесняется предъявлять миру свои гегемонистские амбиции.
