Хорошо, наверное, было быть флибустьером или пиратом, – они, когда грабили испанские галеоны и прочие суда с драгоценностями, расплачивались в своих притонах на берегу жемчугом или золотыми монетами. А у нас, на Визовском пруду, никогда в жизни нельзя было найти жемчуг, даже если этому занятию посвятить всю свою жизнь. Климат у нас был совсем другой, и нечего было даже надеяться на то, чтобы найти жемчужину.
Я отложил в сторону книгу про пиратов, которую читал за обедом, и потянулся. На улице была жара, градусов за тридцать, и выходить из прохладного дома на такую жару мне не хотелось. Но мне сразу вспомнилось, как я несколько месяцев мерз зимой и мечтал о лете, – как буду рад погреться на солнышке, где-нибудь на пруду, лежа на горячих гранитных валунах и разглядывать молодых девушек. Я тут же стал ругать себя за то, что, вот настало, наконец, лето, а я сижу с книгой в доме и не спешу на пруд, в лес, или даже в огород. Так и лето пройдет, подумал, и стал собираться на пруд, где можно было искупаться, позагорать и наловить раков.
Ближайший пляж был около лодочной станции, где когда-то стояла наша лодка. Сейчас она стоит дома, ждет, когда ее возьмут на рыбалку, или просто поплавать. А что? Я был довольно свободным человеком, и по идее у меня не было никаких хлопот, разве что огород и сочинительство рассказов, и иногда я придумывал ремонт или ходил по грибы и по ягоды. Мне надо было подумать сначала, прежде чем увозить лодку на пруд, ставить ее в родную гавань и приковывать к пирсу.
