– А-пчи! – старикан притворно чихнул, шутливо замахал руками и повернулся на своём костяном троне, как только трёхголовый монстр влетел на вершину его пирамиды подняв кучу пепла. Абсолютно голый, мосластый и крепкий, хоть и худой, но жилистый, со спутанными седыми волосами, стелящимися по плечам и на бороде, с жёстким лицом и хитрым взглядом внимательных глаз – Что? Достали тебя эти старые тётки?!
– Да эти кого угодно в могилу сведут – мрачно молвила строгая правая голова с полным ртом стальных зубов – угу, это тебе Бессмертному хорошо – добавила центральная голова, с козлиной бородкой и гребнем зелёного цвета – хотя-а – протянула, щуря хитрые глаза, левая голова – они теперь могут кого-нибудь отправить и по твою смерть, дабы заставить игру не бросать.
– Опять в рабство?! Не получится, я выполнил наш договор, так что в этом мире мне смерть уже не нужна. Что у них вообще за манера, Бессмертного смертью пугать?! Сколько они уже этих – Кащей пощёлкал пальцами вспоминая слово – искателей посылали? Все пропали за зря! – он притворно вздохнул – Одно слово, дуры! Не понимают, не-жизнь всегда выигрывает! Всему приходит конец, и этой игре тоже!
– Нет, жизнь выигрывает! Мы сейчас в моём мире, в мире земли – опять каждая голова дракона высказывалась отдельно, при этом выражая общую мысль – и здесь правит жизнь! А жизнь никогда с концом не смирится! Да и не такие уж они и дуры!
– Надеюсь. – дед скептически хмыкнул – Игра, это уже не Мир Земли – махнул рукой старикан – это полигон, ворота в Старый Мир, и жизнь тут условная. А кто её создал?! Кто с ней управляется?! Уйду я скоро, что станет с этим твоим «Миром Дракона», а? – он ехидно засмеялся – Не надо было и баланс нарушать и возиться с третьей фракцией, всё и так рухнет! А тут ещё интервенты на носу, кхе-кхе-кхе… Перестраховщик.
– Конец должен быть логичным! К тому же ты нас «живых» не знаешь, так надёжнее! Дай лазейку и весь Старый мир заполонят! Пройдут только те, кто нужен, зачем нам лишние?! – отвечали все три головы по очереди. И помолчав средняя вдруг спросила – Не жалко тебе то, что мы построили?
– А тебе? – переспросил старик, тоже помолчав.
Массивная «Пылающая звезда», словно неприступная плавающая крепость, раздвигала реку. За ней, и впереди, и по бокам, всюду шли корабли поменьше. Целая армада заполняла Дикую и неумолимо надвигалась на непокорённые земли.
Грудастая эльфийка стояла у борта с грустным выражением красивых глаз и, поджав губы, задумчиво наблюдала за всеобщим движением. Армада шла медленно, то и дело некоторые её части приставали к берегу и зачищали ближайшие локации, уничтожали боссов, выискивали клады, получали новых питомцев, дорогие вещи, редкие умения и заклинания – «Как же это остановить? Возможно ли это?»
Только что вернувшийся с берега император усмехнулся. Этой женщине такое поведение было совсем не свойственно, все знали Мамулю, как очень весёлую добрую тётушку, вечно стрекочущую о всякой ерунде, беззаботную и наивную. Незаметно подкравшись, архонт возложил руки на перила борта вокруг неё, тем самым, не давая ей возможности ускользнуть.
– Попалась?! – вопросил Папаша бархатным голосом – Что такая грустная?
Но Мамуля уже не была грустная, на губах мелькнула улыбка, глаза заискрились, а на щеках появились задорные ямочки. И она затараторила, без остановки, своим самым невинным тоном:
– Нет, всё хорошо, просто тоже хочется на берег. Все играют, веселятся, а я торчу тут под охраной…
– Если установишь здесь свою точку возрождения, то можешь ходить, где хочешь – резко, но нежно, перебил её Папаша. Он уже привык и всегда так делал, по-другому остановить Мамулю не удавалось, если она открыла рот, то будет болтать до скончания веков – ну сама подумай, вдруг тебя убьют, где я потом тебя искать буду? А ведь я уже не могу без тебя – голос его стал совсем проникновенный, а лицо приблизилось вплотную к её волосам, и лицо эльфийки стало томным. Но ненадолго, она встрепенулась и надула губки.
– Ага, обманываешь небось. Просто хочешь, чтоб я тебе Беловодье показала! А сам взаперти держишь и Фаэтом пугаешь – она кивнула на маленького чёрта, что вечно ходил по пятам Мамули и, как она знала, способен был вселяться в тела персонажей – нет уж, лучше я вообще перестану в игру входить, чем так…
– Ну-ну, перестань! – Папаша, очень осторожно, так чтобы система не восприняла это за агрессию, переместил свою ладонь на её руку – «Хоть мы и в одной группе, но мало-ли что у эльфийки на уме? Ведь может подумать, что бой со мной, это неплохой шанс ускользнуть. Умереть и ожить уже далеко отсюда!» – Смотри что у меня есть! – в другой его руке оказалось яйцо – Представляешь, Жар-птицу завалили! Ты же хотела питомца? Открывай торговлю…
– Вот сучка! – из-за толстой мачты за ними наблюдала Исидора, и её нервы явно не выдерживали.
– Ты чего? – рядом раздался голос Таракана – Она вполне нормальная женщина, хорошая даже.
– Мужичьё-дурачьё! – она глянула на орка недоверчивым взглядом – А ты что тут делаешь?
– На доклад к Папаше – ухмыльнулся он, раздвинув толстые губы и показав здоровенные клыки – как только флот вступил в дикие земли, хаоситы активи… активизи… короче на границе с ними не спокойно, как бы рейд на земли порядка не устроили?!
– Не станет он слушать – фыркнула чародейка – у него, вон, вишь? В штанах чешется.
– У Папаши?! Не смеши. Он её соблазняет чтобы путь в Беловодье открыть.
– Это она его соблазняет! И вас всех заодно. Вижу я, как она на тебя смотрит, и на Эбота, даже на Джуза. Болтает без умолку и глазки строит, а вы и уши развесили, тьфу! Вы баб не знаете, все они змеи ядовитые! – она вдруг сорвалась с места – Кроме меня никто её не остановит!
– «Некоторые уж точно змеи!» – чародейку уже понесло и, насколько знал Таракан, да и не только он, останавливать злопамятную бухгалтершу, это нарываться на крупные неприятности, в духовном, моральном, да и физическом плане. Эта стерва многим жизнь попортила. Но на всякий случай вышел следом.
– Ну как, теперь я заслужил прощение? – в это время вопрошал Папаша, пока Мамуля с восторгом разглядывала золотисто-радужное яйцо Жар-птицы – А может даже поцелуй… – договорить он не успел, губы их соприкоснулись. И сразу же испуганно разомкнулись, из-за требовательного и злого голоса, прочеканившего совсем рядом:
