…И оставив собачий оскал лишь для тех, кто в ответ ухмылялся,
ты разбился об скалы, страдал, но себе ты позволил лететь. (c)
«Любовник: тот, кто любит, тот, через кого явлена любовь, провод стихии Любви. Может быть, в одной постели, а может быть – за тысячу верст. – Любовь не как „связь“, а как стихия!»
(Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Проза).
«Благословляю того, кто изобрел глобус – за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар – со всеми моими любимыми!».
(Марина Цветаева. Повесть о Сонечке).
«Как я люблю – любить! Как я безумно люблю – сама любить! С утра, нет, до утра, в то самое утро – еще спать и уже знать, что опять… Вы когда-нибудь забываете, когда любите – что любите? Я – никогда».
(Марина Цветаева. Повесть о Сонечке).
«Я хочу, чтобы ты любил меня всю, все, что я есмь, все, что я собой представляю! Это единственный способ быть любимой или не быть любимой».
(Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Проза)
Так чувствовать, так жить как Марина Ивановна порой кажется совсем не выносимо, но и по другому, к величайшему сожалению моей натуре, не возможно существовать. Люблю ЕЁ безмерно.
Ps: если ты в моих стихах увидел себЯ, не обольщайся,
в моих стихах только Я.
От очерствения и до того, что нельзя любить дураков,
Сотни шагов обиды, слёз, вздохов и пепельниц полных окурков.
Разбитых бокалов, бессонных ночей и не одетых платьев.
И все в один голос: – Мол, Сама виновата!
А ты, стоишь без кожи и шепчешь: – Хватит, хватит!
И никто не знает кроме тебя,
Что градус твой понижен далеко ниже нуля.
Что стала ты, совсем холодной,
А тебе нельзя быть такой ледяной.
И ты, проснувшись утром,
Посмотрев в глаза, продолжений своих,
Не имеешь права быть айсбергом, снегом в ущелье
И льдом, волнистым заливов, своих.
У твоего очага греться всем -
И кровным, и тем дуракам.
Ты в последний момент, дашь кров путнику, согреешь, накормишь
И вылечишь раны на душе, водой и мёдом.
Но, теперь исключительно тем, кто попросит.
Тем, кто поймёт, что к тебе дорога была, совсем уж по краю пропасти…
Обезглавлена, ограничена – казнена!
Словами твоими? Нет, собою – сама.
Я разломана и разрезана,
Даже плоть суха – зрячая, но слепа.
Феникс Я или ворон Я,
Знаю точно, что при жизни стала мертва.
Не пустая, но словно пустыня выжжена.
Обесчувственна – Обессудь.
Обесточена, обезличена,
Боль в груди, не продохнуть, не вдохнуть!
Ребра треснули – разграничило,
До и после. Пропасть и эрозия – вакуумная пустота!
Вся вселена сжатой стала вдруг,
Внутри малость самая – Бозон – безгранично сильна!
Там во мне – сила мира -
Пятьдесят восемь с половиной мегатонн сдержанности – тринитротолуол в крови!
Детонатор там у тебя в руках, пусть останется далеко,
В твоей тихой далекой степи.
Не дай Бог ни выстоять, не стерпеть!
Будет Мир страдать тогда, рыдать небо будет и земля чернеть и болеть
Гореть синим пламенем – море будет. День средь ночи.
Небеса зальются слезами, а пещеры начнут поминальные песни выть.
Остановлюсь. Невежество – так страдать не сдержанно,
Голос в крик пускать, да ещё и ныть.
Я же ветка древа сильного, не согнуть меня, не сломить!
Лишь листва с меня опадшая будет в корни падать мне,
Удобрять меня и тихонько гнить…
P.S.: Свобода не в том, чтоб себя сдерживать, а в том,
Чтоб владеть собой!
И жадно воздух та глотала,
И ссохлись жабры – смерть близка.
В глазах стеклянных отражалась,
Его бездонная тоска.
Года губу насквозь проткнули,
Отчаянием блестит блесна.
Порвавши плоть, из рук скользнула,
Свободной жизни вот цена.
И в прорубь рыбка ускользнула.
Губа срастется, не беда.
Как жаль, что тот рыбак не понял,
Что рыбка золотой была!
Разбили! вот теперь разбили!
Осколки больше не собрать.
Как кофемолкой смолотили -
В труху и в прах,
И это крах!
И 300 грамм ненужной пыли,
Не застучит от уст в уста.
Её терзали и губили
Судьбы смололи жернова
Лишь кучка красной темной пыли,
А где было ОНО – дыра.
Отмечу новый год одна.
Зажгу я свечи и шампанское открою.
Я буду одинока? Нет, одна!
И не сочувствуйте мне лишь мечтать об этом стоит…
На деле будет стол ломится от маскарада праздничных тарел,
И будет в доме том веселья громкий хохот.
Под бой курантов заискрится смех друзей,
И будут все хвалить, за стол традиционный – как в фильмах старых.
Детей кружится скромный хоровод устанет.
Родных звонки, любовью чистой наделённые, до капли, до последней.
А я присяду, подниму бокал устало, за тех, кого давно не поздравляла,
точнее их уже и нет, и не найти их номер, в салюте ярком их увидим души.
Насколько надо быть эгоистичной, чтоб зная, что ты часть большей семьи
остаться к ней такою безразличной, чтоб где-то далеко не загрустить по ней.
Отмечу новый год одна
Не знаю как это, не будет, не сумею!
Я стану Арт пространством.
Твоей закрытой книгой.
Помятой старой кофтой.
Отчаянной интригой.
Я буду между строчек,
Средь писем в спаме душных.
Но, буду, я останусь,
Тебе останусь нужной!
Я буду после вкусием,
Ещё чуть-чуть – так мало!
Я буду, той по жизненно,
Кого так не хватало.
Не взять, не прислониться.
Снежинкой на перчатке.
Свернувшейся волною.
Ручьём, я в реку впавшем.
И тем игольным ушком,
Иголки той, что сшила,
Ненужное, с ненужным.
Хотела, но забыла,
Координаты той вселенной
И города на карте.
Я буду, я останусь,
Тут за стеклом в пространстве.
Луна выливала золото маслом,
Листву умерщвляя, срывала с ветвей.
Слетевшие с буков, холодные листья
Лежали в брильянтах, у самых корней.
В лесу становилось просторно и пусто,
Готовилась роща к смертельной тоске.
Чернел омут озера, словно око без чувства,
Туман расстилался, по самой земле.
И ночь обреченная, в черно белом халате,
Как в фильмах из прошлого, но не нема.
Вот осень, хандрой все деревья окутала,
Пусть лес засыпает, природа права.
Её манили те Луга – долины.
Цвели цветы, несущие нектара сласть.
Она пчелой вдруг становилась,
На сладости призыв, крылья распрямив, неслась.
Лишь только улья зов – приказ природы:
Лети и собирай истоков мёд!
Была одной из улья Персефоны.
Все чувства, мёд божественный,
Нектаром сладким, ей собрал господь.
И задыхалась медленно тонула,
И слиплись крылья – больше не лететь.
Как мотылёк, она в агонии горела.
Пыльцу любви познав, ей суждено,
Завязнув в чувствах мёда умереть…
Когда я, отхожу от тебя
И наконец начинаю
Заплетать волосы в косы.
Я не знаю, как тебе не хватает
Моих слов или голоса моего в восемь.
Когда без тебя прошёл день,
У меня столь сомнительны чувства,
Что я, как без ствола дерево – пень,
И рук моих – веток нет – так грустно.
Когда понимаю я,
Что лишь замыкание в искры.
Но, стала я, частью тебя.
Тебе минус на минус,
Мне как в голову выстрел.
Ты стал отражением меня.
Моя жизнь за зеркалом,
Я в зазеркалье.
Лимон сладкий, огонь словно лёд.
