Я открыл глаза. Белый туман, обволакивающий зрение постепенно сходил. Окружение потихоньку приобретало размытые черты, в которых с трудом можно было узнать мою комнату. С похмельем не уверен, но с ним так всегда бывает: головная боль сводит с ума, будто туда вбили пачку ржавых гвоздей, подробностей вчерашнего не помню ни черта. Дайте угадаю, полный разгром… Всё верно – мебель перевернута, подушки с дивана разлетелись по углам квартиры, стекла серванта побиты; даже до телевизора кто-то добрался, и метко попал в него моей любимой кружкой. Стандартный холостяцский беспредел. Но не все так плохо. По крайней мере, Она не видит, что сталось с нашей квартирой. Неужели уснул на полу? Вот свинья! Даже не добрался до кровати! Отрываю голову от пола, приклеенную к ламинату не только коктейлем слюноотделений и пота. Что это? Кровь? Опять ею рвало? А надеялся, что избавился от такого устрашающего недомогания. Когда столько денег и времени уходит на лечение хандры, в местной (и не только) клинике(!)… Для чего все это, когда тупые врачи ничем не оправдывают свою профессию? И вот снова, пожалуйста! А, к чёрту! Похоже, опять придется с ними связываться, сливать кровно заработанное. Тут ничего не поделаешь, когда жить то хочется. Рассуждения – рассуждениями, но надо потихоньку подниматься и приводить и себя и свою квартиру в порядок.
А это что? Что с моей рукой? О, Господи! Почему у неё такой вид, будто по ней прошлись мясорубкой!? Красный пульсирующий кровоточащий кусок плоти, густо усеянный глубокими порезами. Кое-где заметил синие сплетения оборванных жил и чёрные впадины в особо устрашающих ранах. Чёрт возьми, что такого должно было произойти, чтобы собственная рука оказалась в подобном состоянии: скручена, будто лапа курицы с силой оторванная от тела? Не стоит даже пытаться ею манипулировать. От такого зрелища страшно мутило. Вот чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! Почему боль ещё не унесла меня в беспамятство?.. Так вот что меня вырубило! Я осмотрелся. Кроме кромешного беспорядка, лужи собственной крови и чертовски холодного помещения, не заметил никакого предмета, бАЛгодаря чему конечность могла превратиться в месиво. То есть бЛАгодаря – мысли путаются, позволяют себе глупые ошибки… Да какая, на хрен, грамматика, когда мне нужна срочная медицинская помощь?! Я поспешил к телефону, поднял трубку, здоровой (правой) рукой набрал номер, прижал плечом, и…
Телефонная трубка медленно съехала вниз, стоило мне заметить белый провал там, где ранее были стекла оконного проема. Те самые, что стойко защищали наши скромные апартаменты на 12-ом этаже от атмосферных явлений. Сейчас оттуда не хило дуло. Меня передернуло. Подоконник и пол были густо усеяны осколками, а ветер трепал порванные жалюзи. Вот оно, качество хвалёного стеклопакета за 300 баксов! Почему-то картина пробудила невероятно тяжёлые чувства, и настолько сильные, что заставили отказаться от идеи кому-либо куда-либо звонить. Я медленно приблизился к окну и заглянул вниз. В центре огромного мегаполиса, до краев набитого высотками, под свинцовым в преддверии дождя небом в его руслах суетились маленькие человечки. И что-то определённо занятное произошло на тротуаре под нашим домом, что собрало небольшую толпу зевак, несмотря на наступающую непогоду. Рядом маячили сине-красными искрами мигалки скорой помощи и полицейских машин. С последними наблюдениями, насчёт пьяного беспредела, я явно погорячился. Тут что-то произошло, и нужно в этом хоть немного разобраться прежде, чем вызывать скорую, даже несмотря на мое столь плачевное состояние. В этом мало смысла, но интуиция тревожным звоночком загудела в полную силу, и я ей подчинился.
Шагая босыми ногами по осколкам, я не обращал внимание на порезы, движимый шоковым положением. Внезапно для себя, споткнулся о комод, оставив красные полосы на нежном лазурном покрытии, столь усердно подобранном под общий антураж коридора. К тому же, сорвал пальто, что висело неподалеку. Когда с треском рухнул на упомянутый комод, к своему удивлению, не почувствовал боли. Психологическое состояние было плачевным настолько, что я категорически перестал воспринимать разного рода болевые ощущения. Но сил не лишался – скорей все побои казались чем-то само собой разумеющимся. Конечно, это было странно, но больше меня беспокоило то, что все произошедшее никак не отложилось в памяти.
Снова на ногах. Накинул на плечи подобранное пальто, чтобы скрыть устрашающие увечья от посторонних глаз. С трудом попал в сенсор отпечатков пальцев, отпирающий железную дверь квартиры. Датчик сработал и открыл ужасающий пейзаж.
Кругом кровь. Она багровыми красками покрывала электронные рекламные баннеры, что настырно переполняли коридоры многоквартирного здания (чёртовы навязчивые рекламщики!). Этот пейзаж походил на результат бойни. Я медленно выглянул из дверного проема, опасаясь встретить возможных зачинщиков кровавого пира, но помещение было пусто. В какой-то степени представшая передо мной картина переполнялась злым сарказмом: утопически счастливые лозунги: «У нас лучшие и самые здоровые продукты для Вашей семьи!», «Жизнь прекрасней, чем ТЫ думаешь!», «I'm loving it!;» и «Мы вернем Ваших близких!», были в буквальном смысле заляпаны несовершенством и жестокостью мира. В углу рядом с дверью я обнаружил свои ботинки, щедро окрашенные кровью. Интересно, зачем мне нужно было их снимать, тем более на пороге собственного дома? От них багровой цепочкой шли следы, и со всех сторон их дополняли крохотные ярко-алые кляксы. Несомненно, эти кляксы – работа моей порванной конечности. Но, в целом, столь плотное кровавое окружение вряд ли могло оказаться результатом ранения. Так, может быть, и не стоит ничего вспоминать? Может, стоит тихо-мирно вернуться в квартиру, запустить стационарный компьютер, встроенный в стены, удобно устроившись в кресле жестами пролистать интернет-страницы, разогреть кофе, и с кружкой в руках выпрыгнуть в разбитое окно к чертям собачим?! Нет. Нельзя терять самообладание. Даже несмотря на то, что трясет как в лихорадке. Хотя, если порассуждать трезво, то все произошедшее очень походило на результат теракта. Вооруженные люди, – и я – не избежавший всех злоключений чудом выживший заложник. А Она? Нет, не может быть! Нет, не может – Она сейчас в совершенно другом городе гостит у родственников. Да, я помню, как ее провожал пару дней назад в аэропорту. 07:30, вечерний рейс. Или 09:40, точно не помню. Главное, что Она не застала ЭТО!
И лишь пару шагов вперед мне нужно было пройти, чтобы появилось едкое предчувствие зрелища, которое внесет меня в ещё большее отчаяние. А предвестниками тому стали ботинки, пугающе нелепо раскинувшиеся в противоположном конце коридора. Но, в отличие от моих, не снятые с ног владельца. Еще пара шагов, чтобы заметить открытую дверь соседской квартиры, так же с излишком наполненную кровавым художеством. Сейчас бы умыться. Смыть пот с лица нежной и ароматной мочалкой, надеть любимые галстук и рубашку, и… Услышать Ее добрые, подбадривающие речи. Раскис. Совсем. Хотя, кто бы ни раскис, оказавшись на моем месте? Я долго гадал, что увижу в дверном проеме, но не нашёл иного решения и неуверенно направился к той квартире. Конечно, пытался взять себя в руки, вот только одна из них была совсем недееспособна, и это меня добивало. Но рассудок оставался при мне. Дверь не выбита, но раскрыта нараспашку. Багровые подтёки линиями стекающих капель щедро полосовали ее поверхность, собираясь в плотную лужу. Кошмар продолжался. Какие-то ошметки прикипели к стенам и двери, искоса глядя на меня своим ужасающим зрелищем. Сердце екнуло, когда внутри соседской квартиры я увидел верхнюю часть владельца тех самых ботинок, что лежали в противоположном конце коридора. Господи, Боже мой, да его ж порвали на части!!! Что за сумасшедшая сила могла сотворить такое?! Стеклянные глаза могильным холодом уставились в одну точку – единственные свидетели страшных событий. И я их помнил. «Нельзя ли у вас соли одолжить? Как на работе? Не сильно ли вчера шумели?» – ранее столь живые и любопытные… Колени сдались, как и самообладание, в миг подкатившее из желудка на волю остатками утреннего кофе и завтрака. Раньше никогда не видел мертвецов. Тем более таких изувеченных и… знакомых.
