Глава 1. Добро пожаловать в Лондон!
Гонимые грядущим, редкие паромобили резво катились по брусчатой дороге. Чёрный дым, валивший из их труб, торчащих позади, оседал пятнами на тротуарах. Стёкла домов сотрясались от грохота стальных колёс, а их звон утопал во всеобщей какофонии, которая обычно сопровождала эти устройства по улицам. Край неба светлел. Фонари светили особенно ярко в этот предрассветный час, словно протестуя против естественного рассвета.
Первые люди появились на улицах. То были нищие и калеки, искавшие местечко полюднее: перекрёстки, входы в метрополитен, пороги салонов. Костыли и протезы стучали по дороге, сливаясь с шумом паромобилей, и звоном стёкол, и ещё десятком других звуков пробуждающейся жизни.
Словно крысы из подворотни, отовсюду мужчины и женщины в грубой запачканной рабочей одежде вылезли из своих ночлежек. Нестройные процессии заполонили улочки утреннего Лондона, и каждый заковылял на свою работу: кто на фабрики, кто в доки, а кто-то отправился в страшную мясорубку соискательной борьбы, чтобы продать себя, тело, разум, душу за шанс дожить до следующего утра.
Город уже не спал – дремал. Утренняя мгла неспешно рассеивалась. Стены фабрик напряглись и потемнели от натуги. Вдруг солнечный луч изящно и неспешно скользнул и замер на потрескавшейся кирпичной стене, окрашивая её в нежно-розовый оттенок. Как по команде повалил благородный дым английских труб. Раздался резкий, мощный, не ведающий возражений yдap колокола Большого Бэнa, словно острие гильотины отсекло чью-то голову, а затем еще пять ударов-голов. Звуки времени расплескались по городу, возвещая начало нового дня. Город проснулся, но не раскрыл глаз, ибо нет у великого калеки-города ни глаз, ни ушей, чтобы не слышать утренние стоны сотен тысяч человек и не видеть их измождённые лица. Калека, калечащий калек.
Раздался взрыв, затем второй. В воздух взвился дым. Рядом с неуклюжей четырёхколёсной машиной шнырял человек. Растрёпанные, перепачканные сажей рыжие бакенбарды на щеках, защитные очки на глазах, потертое кожаное пальто разводили огонь в топке двухэтажного паробуса. Механик прохаживался вдоль блестящих латунных клепаных бортов машины, изредка подбрасывая в топку бесформенные куски угля и останавливаясь возле трескучего пламени, чтобы немного согреться. Нелепый берет на голове выдавал его принадлежность к гильдии «Пара и шестерни», о чём говорила вышитая спереди головного убора эмблема. В такую рань быть не могло пассажиров: бедняки ходили пешком; но Его Величество пар был весьма капризен, и механики зимой еще задолго до восхода солнца возились с машинами, прогревая их.
Иерихонской трубой завыла сирена откуда-то сверху. Из-за облака величаво вынырнул огромный дирижабль и неспешно стал спускаться вниз. Высокая причальная башня выкинула белый флаг, будто сдаваясь в плен воздушному гиганту. Были сброшены швартовочные канаты, и десяток крупных мужчин подтаскивал «Небесного скитальца» ближе к платформе, привязывая его. Спустился трап, и по нему тут же застучали сотни ног, приехавших в Лондон издалека: кто-то к умирающему богатому дядюшке, кто-то блистать на вечерах в салонах, а кто-то заработать денег. Последних было больше всего.
Раздался крик. Толпа вмиг отхлынула, обнажив распростертого на платформе мужчину и склонившуюся над ним женщину. Близкая дистанция между ними свидетельствовала о том, что это супружеская пара. Они были небогаты, это было видно по простой одежде, видавшей многое, отсутствию украшений у весьма красивой женщины и дрянной трости мужчины, которая лежала в стороне. Упавший встал и сделал несколько шагов, поддерживаемый супругой. Ладонью он зажимал нос, откуда струилась темная кровь. Кто-то ахнул, кто-то громко и заливисто рассмеялся, а кто-то проворчал: «О, как невнимательны эти провинциалы!». Мужчина отряхнул как мог испачканное пальто от грязного подтаявшего снега, поднял трость и чуть ли не бегом устремился вниз по винтовой лестнице подальше от косых взглядов. Вслед за ним устремилась и супруга. Кто-то намеренно подставил подножку женщине. Теперь настала её очередь растянуться на грязной платформе под всеобщий хохот толпы, заглушивший стоны упавшей. Вернулся сбежавший мужчина и бросился на колени перед своей избранницей. Женщина стеклянными глазами смотрела в сторону и тихо плакала, хватаясь за правое плечо. Не стараясь более избежать внимания, мужчина подхватил тщедушное хрупкое тельце и с великой аккуратностью понес в таможенные залы, где, по его разумению, наверняка был врач или хоть какая-то помощь. Кровь все еще сочилась из его носа. Она стекала по губам, вниз по подбородку, впитываясь в белый ворот рубашки.
Никто из рабочих таможенного зала не обратил внимания на появление мужчины с окровавленным лицом и женщиной на руках. Каждый был занят своим делом. Положив свою супругу на скамью у входа, мужчина схватил за локоть мимо проходившего служащего в синей форме.
– Позовите врача! Срочно! У меня…
– Нет времени, сэр!
Работник ловко выскользнул из пальцев мужчины и засеменил в глубину зала. Второй работник только сочувственно покачал головой и, буркнув что-то вроде «ничем не могу помочь», скрылся за ближней дверью. Мужчина растерянно смотрел в зал, и в глазах у него было искреннее недоумение, какое часто бывает у всех приезжих. Его супруга застонала. Муж упал на колени перед ней и что-то прошептал на ухо. Тяжесть огромной ладони обрушилась на плечо заботливому супругу. Это был полисмен, который уже несколько минут наблюдал за парочкой!
– Что вы здесь забыли, сэр? – холодно прозвучал голос откуда-то из-под шлема, скрывающего почти всю голову хранителя порядка.
– П-понимаете… мы на ди-и-ирижабле летели! Народу много набралось. Тьма! Вот. Меня и жену уронили. Да… – поспешно начал объяснять Джон, запинаясь и активно жестикулируя.
– Уходи-ка по доброй воле отсюда. И забери свою девку, – перебил уставший голос стража порядка.
Робость на лице Джона исчезла. Равнодушие окружающих вызвало злость.
– Кретин! – сквозь зубы проговорил мужчина. Он схватил полисмена за воротник и стал трясти. Голова стража порядка болталась из стороны в сторону.
– Девку?! Она руку сломала! Понимаешь ты! Срочно нужен врач!!!
– Пре-кра-ти-те ме-ня тря-сти-и-и-и-и!!! Вы арестованы, сэр, за причинение вреда правоохранительным органам!
Шаг назад, хлесткое движение ногой, и полисмен валяется на полу, схватившись за пах, и беззвучно открывает рот, словно рыба, выброшенная на берег. Сбежались работники зала, побросав свои дела.