Глава первая.
«Фоарте мулт, ла реведере…»
1
В начале был Каталог.
«Каталог галактик» Б.А. Воронцова-Вельяминова.
И Каталог был у Архиповны. Сплошные таблицы и фотографии, звездные облака, бесформенные скопления диффузной материи. Как в страшных детских мультиках? хвосты огненных выбросов, закрученные спирали, до бела раскаленные диски, и проступающие сквозь угольную пыль причудливые, зловещие силуэты.
Такие же фотографии прислал Архиповне Бред Каллерман, австралиец. Я называю его – бред Архиповны. Хотя Бред – это только имя. Астрофизик из страны антиподов. Он прислал Архиповне кучу цветных фоток. Никакой принципиальной разницы между фотографиями сумчатого астрофизика и изображениями в каталоге Воронцова-Вельяминова я не увидел, но Архиповна настойчиво тыкала туда и туда своим красивым и длинным пальчиком. «Вот тут, и тут, – тыкала она пальчиком, – и еще вот тут четко просматриваются отличия». – «Может, брак при проявке? Австралия все-таки». – Архиповна зловеще улыбнулась. «Да и чем можно расшевелить такие массы? Они что, разумные? Их можно напугать? Они чувствуют?» – «Как это чувствуют? В каком смысле разумные?» – «Ну, в каком, – заколебался я, – может, они понимают Гамлета». – «Оказывается, ты не только в постели бормочешь всякие бессмысленности!»
Я и обидеться не успел, как Архиповна улетела в Австралию.
А меня вызвал Роальд.
2
– Чтобы получать правильные результаты, надо знать правду.
– Но всю правду знать нельзя, – возразила клиентка.
– Наверное. Но к полноте стремиться надо.
– Я понимаю, – соглашалась клиентка, понимая все по-своему. – Полнота не красит. Сами видите!
Мы видели.
Белый костюм (Архиповна предпочитает цветные ткани), широкие рукава с золотыми шевронами (Архиповна такого бы не надела). Модная прическа. Мои волосы выглядят блестяще. Все на клиентке было лучшего сорта. В том числе обнаженное загорелое плечо и обнаженное смуглое колено. Давно ли курит? Да с той поры, как муж, вернувшись из командировки, нашел в пепельнице окурок. Он у меня поэт, без всякого смущения сообщила клиентка. На курортах за деньги ищет то, что дома всегда можно получить бесплатно. И совсем загрустила:
– Даже не знаю, с чего начать.
– С самого простого, – грубо подсказал Роальд. – Говорите так, будто с близкой подружкой делитесь.
Глаза клиентки на мгновение затуманились.
– Ваши неприятности как-то связаны с подружкой?
– Не совсем так… Но если подумать…
– С этого и начните.
– Я вожу машину сама, – ободрилась клиентка. – Конечно, водитель есть, но я держу его на рабочем джипе. От него табаком несет. Я этого не люблю. У меня креативный подход к жизни. Сама пугаюсь. Не успею сказать что-то, как мои слова уже повторяют, – она улыбнулась. – Придумаю авангардный гардероб, или стрижку make-up, или тряпочку какую-то приспособлю, так уже в следующем месяце все это появляется в разделе тенденций журнала «Vogue». Потянулась к богемно-цыганскому стилю, так теперь каждая девчонка вертит цветными юбками. Я – Нострадамус от fashion-индустрии! – Чудесные груди клиентки нежно колыхнулись под тонкой, почти прозрачной, только сбивающей с толку тканью. – Утром притерлась ко мне иномарка…
– Где?
– На проспекте.
– Поцарапали борт?
– Душу поцарапали. Настоящий слабоумный, – поежилась клиентка. – Из скотников, наверное. Ну, я про того, который за рулем. Зубки редкие, черные, на шее – цепь фальшивая. Даже вы такую не носите, – посмотрела она на Роальда. – И этот тип посмотрел на меня… – Клиентке нелегко далось ужасное сравнение, но она справилась: – …как на курицу!
– Дерьмо! – согласился Роальд.
– Ой, как вы правильно говорите! – обрадовалась клиентка. – Только знаете, у него под мышкой была кобура.
– Кобура? Вы не путаете?
– А с чем ее можно спутать? – удивилась клиентка. – Знаю я эту мужскую упряжь! У меня охранники в фирме. А этот тип еще пазл верни, сука.
– Пазл?
– Ну, игрушка такая.
– Ну да, – вспомнил Роальд. – Что-то вроде мозаики?
– Не совсем. Но похоже. Она в коробке. Я принесла.
– А как к вам попала чужая игрушка?
– Ну вот, и вы туда же!
3
На курицу и на суку клиентка не походила.
Владелица процветающей строительной фирмы, Лариса Осьмеркина к своим двадцати семи годам достигла многого. Три машины, сплоченный коллектив, участок с загородным коттеджем, квартира в центре, квартира в Москве, квартира в элитном доме в научном городке. Правда, последнюю муж превратил в подобие художественной студии. «Ну, знаете, – туманно пояснила Осьмеркина, – лирика, шоу-бизнес, веселые дебилы. Я в круг деятелей искусства не вхожу. Лёня считает, что я разворовала богатства родины, нанесла непоправимый урон культуре, надругалась над отечественной историей. А я не спорю. Лене видней. Он поэт-степняк, пишет политические стихи. «В плену у денежного рабства трудяга честно спину гнет. Но с ростом личного богатства людская честность не растет», – с отвращением процитировала Осьмеркина. – Когда вспыхнет заря новой революции, таких, как я, накажут. Так Леня считает. Еще он считает, что все демократы – подлецы, а все Лариски – бляди. – Клиентка ослепительно улыбнулась. – Если бы мы были бедными, то жили у моря и питались только рыбой. – Наверное, Осьмеркина имела в виду Лазурный берег, а рыбу – семгу, все равно ее слова прозвучали как угроза. – А насчет полноты, я вам так скажу. Я от стрессов полнею. К тому же, у меня никакой силы воли. Составлю список продуктов, которые категорически нельзя есть, а потом на рынке все закупаю именно по этому списку. Вот вы салат-коктейль в апельсиновом желе любите? – Она обвела нас нежным, затуманившимся взглядом. – А лягушачьи лапки под сливочным соусом? А стерлядь? А блины из гречневой муки? Я по папиной родне мещанка. Леня говорит еще проще – обывательница. А я не стыжусь. Ни мужа не стыжусь, ни своей обывательщины…
– Но с мужем отношения плохие? – догадался Роальд.
– Как сказать. Скорее, рутинные, – Осьмеркина выложила на стол цветную фотографию. – Сами взгляните. В центре – Леня. Он всегда в центре. Его хоть на самый край фотографии помести, он все равно окажется в центре. Такая уж у него натура. Глаза с прищуром… Степняк… Волосы на затылке схватывает зеленой резинкой… Лысый козел слева – это издатель. Волосатый козел справа – художник.
– А девушка?
– А это я!
– Трудно поверить.
– Даже не старайтесь.
– Как вас понимать?
– Опосредовано, – обрадовалась Осьмеркина. – Это мы фотографировались после нового года. На улице мороз, по радио – гаммы. В тихом сиянии и славе. Слышали такое выражение? Я расслабилась, накинула халатик из Таиланда, наконец-то с Леней побудем вдвоем, он стихи новые почитает, у меня аж душа дрожит. А тут принесло козлов, а с ними девица. А я совсем беспомощная – только что накрасила ногти. – Осьмеркина покраснела от возмущения. – Ну, пили. А через неделю включила компьютер и увидела фотографии. Леня мое изображение стер, а везде проставил девицу. Вот сучка-то где, если уж говорить. Начну умирать, закажу знаменитому художника поясной портрет. Чтобы все на мне сияло, переливалось. Бриллиантовое колье, алмазные подвески, тяжелый платиновый браслет. Все, что есть, на себя повешу, пусть Леонид после моей смерти обыщется.
