Ознакомление с источниками (Повесть временных лет, летописные списки, Житие…, открытые исторические, лингвистические, археологические, гидрологические и климатические публикации) показывает, что период IX – X вв. является темным периодом истории древней Руси. Сами летописи содержат в себе противоречия – борьбу представителей новгородской земли и киевской. И это не просто противоречия. Отличаются даты одних и тех же событий, ведущие роли разных персон, присутствует в значительном количестве вымысел и присвоение чужой истории. О том, что хронология Повести … исключительно условная (т.е. не соответствует реальности), было сказано еще на заре XX века А.А. Шахматовым [168]. Каждый редактор летописи, что мог переписать – переписывал, что мог вставить в летопись – вставлял. Различные летописные списки полны не скрываемого личного отношения к прошедшим событиям и персонам. Известия европейских хроник и трудов арабских авторов того же времени о так называемой Причерноморской или Приазовской Руси полностью игнорируются или частично приписываются еще не существующему Киевскому княжеству.
Академик В.И. Меркулов [97] отмечал, что официальная историография боится вводить в научный оборот новые документы, предпочитая тиражировать устоявшиеся исторические схемы. Боится она, видимо, и новых постановок проблем, способных изменить существующий взгляд на события прошлого. В этом заключается главная причина того, что первостепенная для отечественной истории проблема – проблема начала и становления Руси – также далека от своего решения, как и три столетия назад, когда она была впервые поставлена в науке. В итоге, исторические оценки принципиально не меняются веками, а заблуждения всё больше укореняются в сознании людей. Прошло почти 20 лет с момента, когда эти слова достигли читателей, но ничего в историографии так и не изменилось. По-прежнему с экранов слышны, а в работах читаются те же застарелые заблуждения, особенно в вопросах IX-X вв. Именно этот период представляет для нас интерес.
Прежде, чем изложить свое видение, примем следующие исходные условия. В рассматриваемый период не было единой Руси, их могло быть несколько, и они могли быть не связаны одной территорией и одними временными рамками. Не использовать термин варяги (только в цитатах) для периода до XI века, т.к. он хроникально появился в только в 40-х годах XI века и исчез в XII веке. Учитывать состояние водного бассейна не по современным картам, а на основе данных геологии, гидрографии, подводной археологии и климатологии на тот период. Исходить из той ситуации, которая была в тот период без современных необоснованных версий, идеологии, предвзятости и желания подстроиться под тексты летописей. Основываясь на признании историков времен А.А. Шахматова, что летописная хронология является условной (как и диалоги – измышления летописцев XII века), не будем учитывать такие даты до конца X века, если нет подтверждения в зарубежных хрониках (договорах, анналах, записях путешественников того времени и др. Не использовать источники, описывающие текущие события через 2-3 столетия после появления первых хроникальных данных (в последующие столетия авторы или просто повторяют уже известное, или известные события и факты авторы изменяют в угоду современным им обстоятельствам).
Отметим один нюанс, который виден всем – двойственная огласовка корня рос-рус. По мнению академика-лингвиста О.Н. Трубачева [144], Брим В.А. [Происхождение термина Русь.1923.Т.I] ошибся в главном. Обойдя вопрос происхождения древних южных форм, имеющих сюда отношение, он был не в состоянии заметить и оценить тот факт, что двойственность о-у есть не более как отражение древнего индоевропейского чередования гласных в его местном, индоарийском, варианте Rok – (rauk-), Ruks-, Ross-, Russ-. Оба варианта на -о– и на -у– изначально представлены на Юге. Академик отмечает, что это очень существенно, потому что последующие десятилетия не внесли в вопрос ни малейшей ясности. Несмотря на правомерность применения обоих вариантов рос-рус, при цитировании будем использовать тот этнохороним (этникон), который был в первоисточнике.
Ранние упоминания о руссах, которые не будем учитывать
Некоторые авторы, говоря о раннем упоминании руссов, ссылаются на ас-Саалиби (961-1038 гг.). Уточним ссылку, относящуюся к середине VI века. Якобы русы, враждебный арабам северный народ, союзный хазарам, упомянуты в контексте рядом с именем Хосрова I Ануширвана. Но, если о славянах ранее писал ат-Табари (839–923 гг.) [136], то о руссах значительно позже – ас-Саалиби. Т.е. более поздний автор (почти через 100 лет) уже внес изменения в соответствии с современной ему ситуацией. При корректном отношении к материалу эту ссылку с якобы упоминанием руссов использовать нельзя.
Еще одна ссылка, используемая некоторыми авторами, середины VII века. В ней говорится о необходимости охранять Дербентский проход от варварских народов при описании событий войны 643 г. Автором текста является Табари, а перевел текст на персидский язык визир при дворе Саманидов в Бухаре Балами в 963 г. Т.М. Калинина [55] приводит полный текст Табари и разбор несоответствия перевода Балами оригиналу. Вывод – в оригинале нет никаких упоминаний о руссах. По Т.М. Калининой, Балами не включал иснады, поэтому его сочинение короче труда Табари, и не следовал точности в своем переводе. Переводя текст Табари, Балами объединил два рассказа Табари – о завоевании Азербайджана и о завоевании ал-Баба, более кратко воспроизвел рассказ Табари о событиях вокруг Дербента и с некоторыми изменениями. Наместника Дербента Балами именует не Шахрибаразом (как у Табари), а Шахрийаром. Замена была сделана, видимо, переписчиком, т.к. в других списках и изданиях Истории Балами текст оригинала и перевода совпадают. Таким образом, при корректном отношении к материалу и это упоминание о руссах не может быть учтено.
Во многих работах привлекают сюжет с нападением руссов на Сурож в 795 г. Ни в византийских хрониках, ни в русских летописях нет упоминания о подобном нападении. Первоначальный Греческий прототип Житие Стефана Сурожского не сохранился, а некоторые эпизоды поздних редакций, по мнению исследователей, выглядят настолько неправдоподобными, что сформировалось устойчивое мнение, что это агиографическое сочинение. Особенно его славянский вариант является более литературным, чем историческим источником [99]. Первое серьезное научное исследование, посвященное Житию Стефана Сурожского, принадлежит В. Г. Васильевскому [21 и 22]. Он подробно проанализировал Греческое житие (ГЖ), Церковнославянское житие (ЦСЖ) святого и другие связанные с ним источники и пришел к выводу, что ЦСЖ Стефана Сурожского появилось не ранее 1-ой половины XV в. Оно было составлено русским компилятором путем соединения не дошедшего до нас варианта ГЖ и выдержек из церковнославянских произведений – Жития Иоанна Златоуста, Луга Духовного, Иоанна Мосха и Жития Петра Митрополита. Замечания по работе В.Г. Васильевского высказал Ф. Вестберг [22]. Следующим шагом в изучении источника стали публикации С.А. Иванова (включая Армянское Житие – АЖ). Он сделал вывод, что первоначальное Житие Стефана было составлено в конце VIII – начале IX в., вероятно, преемником святого – Филаретом. Подробные комментарии по данному вопросу даны в [99]. Отмечается, что в ГЖ первоначальный текст был кратким, с большими лакунами, без чудес, лишь контурный в сюжетном отношении. Но в целом грамотным, с правильными морфологией, синтаксисом, понятными оборотами речи. Язык остальных приписок на полях Сугдейского синаксаря – полная противоположность (
