Алексей Константинович Толстой, Алексей Васильевич Кольцов - Русская поэзия XIX века

Другие книги серии "Классика для школьников; Школьное чтение (АСТ)"
О чем книга "Русская поэзия XIX века"

Многие из выдающихся русских поэтов XIX века – Ф.И. Тютчев, А.А. Фет, Н.А. Некрасов, А.К. Толстой, А.Н. Майков – начинали свой творческий путь в конце 1830-х – начале 1840-х гг. Это было не очень благоприятное время для поэзии. После смерти А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, как писал В.Г. Белинский, «сложно быть не только замечательным, но и каким-нибудь поэтом».

Немаловажную роль играло и другое обстоятельство: проза завладевает умами читателей, и редакторы журналов, откликаясь на веяние эпохи, предоставляли страницы повестям и романам, почти не публикуя лирических стихотворений. Хотя поэты второй половины XIX века не могли полностью преодолеть равнодушие читателей к лирике и заставить напряженно ожидать их поэтические сборники (как ждали, например, новые романы И.С. Тургенева, И.А. Гончарова, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого), они заставили петь свои стихотворения. Уже в 1860-е годы романсы Фета распевает чуть ли не вся Россия. Поразительная музыкальность произведений русских лириков привлекала внимание выдающихся композиторов: П.И. Чайковского, Н.А. Римского-Корсакова, М.П. Мусоргского, СИ. Танеева, СВ. Рахманинова, создавших музыкальные шедевры, запомнившиеся и полюбившиеся русскому человеку.

Бесплатно читать онлайн Русская поэзия XIX века


* * *

© Боголюбова О. А., ил. на обл., 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Федор Николаевич Глинка

(1786–1880)

Москва

Город чудный, город древний,
Ты вместил в свои концы
И посады и деревни,
И палаты и дворцы!
Опоясан лентой пашен,
Весь пестреешь ты в садах;
Сколько храмов, сколько башен
На семи твоих холмах!..
Исполинскою рукою
Ты, как хартия, развит
И над малою рекою
Стал велик и знаменит!
На твоих церквах старинных
Вырастают дерева;
Глаз не схватит улиц длинных…
Это матушка Москва!
Кто, силач, возьмет в охапку
Холм Кремля-богатыря?
Кто собьет златую шапку
У Ивана-звонаря?..
Кто Царь-колокол подымет?
Кто Царь-пушку повернет?
Шляпы кто, гордец, не снимет
У святых в Кремле ворот?!
Ты не гнула крепкой выи
В бедовой твоей судьбе:
Разве пасынки России
Не поклонятся тебе!..
Ты, как мученик, горела,
Белокаменная!
И река в тебе кипела
Бурнопламенная!
И под пеплом ты лежала
Полоненною,
И из пепла ты восстала
Неизменною!..
Процветай же славой вечной,
Город храмов и палат!
Град срединный, град сердечный,
Коренной России град!

Тройка

Вот мчится тройка удалая
Вдоль по дороге столбовой,
И колокольчик, дар Валдая,
Гудит уныло под дугой.
Ямщик лихой – он встал с полночи,
Ему взгрустнулося в тиши —
И он запел про ясны очи,
Про очи девицы-души:
«Ах, очи, очи голубые!
Вы сокрушили молодца;
Зачем, о люди, люди злые,
Вы их разрознили сердца?
Теперь я бедный сиротина!..»
И вдруг махнул по всем по трем —
И тройкой тешился детина,
И заливался соловьем.

Молитва души

К Тебе, мой Бог, спешу с молитвой:
Я жизнью утомлен, как битвой!
Куда свое мне сердце деть?
Везде зазыв страстей лукавых;
И в чашах золотых – отравы,
И под травой душистой – сеть.
Там люди строят мне напасти;
А тут в груди бунтуют страсти!
Разбит мой щит, копье в куски,
И нет охранной мне руки!
Я бедный нищий, без защиты;
Кругом меня кипят беды,
И бледные мои ланиты
Изрыли слезные бразды.
Один, без вождя и без света,
Бродил я в темной жизни сей,
И быстро пролетали лета
Кипящей юности моей.
Везде, холодные, смеялись
Над сердцем пламенным моим,
И нечестивые ругались
Не мной, но Именем Твоим,
Но Ты меня, мой Бог великий,
Покою в бурях научил!
Ты вертоград в пустыне дикой
Небесной влагой упоил!
Ты стал кругом меня оградой,
И, грустный, я дышу отрадой.
Увы! мой путь – был путь сетей;
Но Ты хранил меня, Незримый!
И буря пламенных страстей,
Как страшный сон, промчалась мимо;
Затих тревожный жизни бой…
Отец! как сладко быть с Тобой!
Веди ж меня из сей темницы
Во Свой незаходимый свет!
Всё дар святой Твоей десницы:
И долгота и счастье лет!

Федор Иванович Тютчев

(1803–1873)

Весенняя гроза

Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный —
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.

Успокоение

Гроза прошла – еще курясь, лежал
Высокий дуб, перунами сраженный,
И сизый дым с ветвей его бежал
По зелени, грозою освеженной.
А уж давно, звучнее и полней,
Пернатых песнь по роще раздалася,
И радуга концом дуги своей
В зеленые вершины уперлася.

Летний вечер

Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.
Уж звезды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.
Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобожденная от зною.
И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.

Осенний вечер

Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть:
Зловещий блеск и пестрота дерев,
Багряных листьев томный,
                легкий шелест,
Туманная и тихая лазурь
Над грустно-сиротеющей землею
И, как предчувствие
              сходящих бурь,
Порывистый, холодный ветр порою,
Ущерб, изнеможенье – и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью
                    страданья.

Как хорошо ты, о море ночное…

Как хорошо ты, о море ночное, —
Здесь лучезарно, там сизо-темно…
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно…
На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движение, грохот и гром…
Тусклым сияньем облитое море,
Как хорошо ты в безлюдье ночном!
Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты.
В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою —
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою…

Не то, что мните вы, природа

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…
Вы зрите лист и цвет на древе:
Иль их садовник приклеил?
Иль зреет плод в родимом чреве
Игрою внешних, чуждых сил?..
Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнцы, знать, не дышат,
И жизни нет в морских волнах.
Лучи к ним в душу не сходили,
Весна в груди их не цвела,
При них леса не говорили
И ночь в звездах нема была!
И языками неземными,
Волнуя реки и леса,
В ночи не совещалась с ними
В беседе дружеской гроза!
Не их вина: пойми, коль может,
Органа жизнь глухонемой!
Души его, ах! не встревожит
И голос матери самой!..

Есть в осени первоначальной

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все —
               простор везде, —
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще
         до первых зимних бурь —
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле…

В небе тают облака

В небе тают облака,
И, лучистая на зное,
В искрах катится река,
Словно зеркало стальное…
Час от часу жар сильней,
Тень ушла к немым дубровам,
И с белеющих полей
Веет запахом медовым.
Чудный день! Пройдут века —
Так же будут, в вечном строе,
Течь и искриться река
И поля дышать на зное.

Чародейкою зимою

Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит —
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован, —
Не мертвец и не живой —
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой…
Солнце зимнее ли мещет
На него свой луч косой —
В нем ничто не затрепещет,
Он весь вспыхнет и заблещет
Ослепительной красой.

Зима недаром злится

Зима недаром злится,
Прошла ее пора —
Весна в окно стучится
И гонит со двора.
И все засуетилось,
Все нудит Зиму вон —
И жаворонки в небе
Уж подняли трезвон.
Зима еще хлопочет
И на Весну ворчит.
Та ей в глаза хохочет
И пуще лишь шумит…
Взбесилась ведьма злая
И, снегу захватя,

С этой книгой читают
Александр Александрович Блок – русский поэт Серебряного века, крупнейший представитель отечественного символизма.В книгу вошли лирические произведения А.А. Блока, изучение которых предусмотрено школьной программой: стихотворения «Незнакомка», «Ночь, улица, фонарь, аптека…», «Русь», поэма «Двенадцать» и другие.
Одной из самых противоречивых фигур на российском престоле был Иван IV, заслуживший у современников прозвище Грозный. Первый правитель, венчанный на царство, собиратель осколков Большой Орды – Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. И в то же время жертва собственных страхов и подозрений, деспот, создавший опричнину. Исторический роман А.К. Толстого «Князь Серебряный» повествует о воеводе, вернувшемся с Ливонской войны к царскому двору, гд
Сто лет русской готической новеллы – такой подзаголовок можно было бы дать сборнику, объединившему имена столь разных авторов. Издание открывается «Лафертовской Маковницей» А. Погорельского, которая считается первым в отечественной литературе произведением с мистическим сюжетом, а заканчивается рассказом А. Грина «Серый автомобиль». Готика входит в моду в начале XIX века. Ориентируясь на европейские образцы, обращаясь к народным быличкам и легенд
«В 1815 году в Вене собрался цвет европейской образованности, дипломатических дарований, всего того, что блистало в тогдашнем обществе. Но вот – Конгресс окончился.Роялисты-эмигранты намеревались уже окончательно водвориться в своих замках, русские воины – вернуться к покинутым очагам, а несколько недовольных поляков – искать приюта своей любви к свободе в Кракове под сомнительной тройственной эгидой независимости, уготованной для них князем Метт
Русский писатель граф Алексей Константинович Толстой (1817–1875) оставил яркое литературное наследство в разных жанрах и посвященное разным темам. Одной из сквозных тем его литературной деятельности была эпоха Ивана Грозного, которой он посвятил свое лучшее прозаическое произведение, любимое многими поколениями читателей, свою лучшую трагедию и яркую критико-публицистическую статью, в которой он размышлял о постановке этой трагедии. Сторонник мон
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
В книге собраны исторические статьи автора, опубликованные в 2010–2016 годах. Читатели могут узнать многое об истории казахского народа и истории Казахстана, о деятельности великих исторических личностей, о взаимоотношениях казахов и других народов.Издательство научно-образовательного фонда «Аспандау» может не разделять точку зрения авторов публикуемых трудов.
Книга посвящена истории одного из крупнейших государств в истории Дешт-и Кипчака, которое было известно в истории под названиями Ак-Орда, Урусов юрт, Казахское ханство. Большое внимание уделено также предыстории данного государства и вопросам этнической истории казахского народа. Книга предназначена для широкого круга читателей.Научно-образовательный фонд «Аспандау» может не разделять точку зрения авторов публикуемых трудов.
Ни одна таблетка не излечит рану в любящем сердце.Лишь одеяло сохранит душевное тепло и не позволит памяти забыть её…Печальная история любви 2195 словами.
Kitabda müasir Azərbaycan yazıçısı, Azərbaycan yazıçılar birliyinin üzvü "Xəzan" ədəbi jurnalının baş redaktoru Əli Bəy Azərinin hekayələri verilmişdir. Müəllif bu hekayələrdə müxtəlif mövzulara toxunur, fərqli yanaşmalar edir, bununla yanaşı, əksər hekayəsində, sevgini, məhəbbəti, vətəndaşlıq borcunu ön sıraya qoyur. Eləcə də, bu gün cəmiyyətdə kökünü kəsmək mümkün olmayan şarlatanlıq, dələduzluq, yalançılıq kimi sosial xəstəliklər ifşa olunur,