Кит Гейв - Русская пятерка

О чем книга "Русская пятерка"

Эта книга о мужестве и мастерстве, о несгибаемой воле к победе и умении преодолевать самые невероятные препятствия. Ее автор Кит Гейв – бывший сотрудник американской разведки, а затем – многолетний штатный обозреватель игр хоккейной команды «Ред Уингз» в газете «Detroit Free Press», имевший непосредственное отношение в самом начале перестройки к контактам родного клуба с ведущими российскими хоккеистами, которые впоследствии стали знамениты как Русская пятерка и привели «Крылья» из Детройта к первому за сорок два года Кубку Стэнли.

Сергей Федоров, Владимир Константинов, Вячеслав Козлов, Вячеслав Фетисов, Игорь Ларионов – эти игроки стали легендарными для фанатов «Детройта», они навсегда изменили игру не только своего клуба, но и НХЛ в целом, которая до их появления редко и неохотно рекрутировала игроков из Европы.

Бесплатно читать онлайн Русская пятерка


Keith Gave

The Russian Five: A Story of Espionage, Defection, Bribery and Courage


© Keith Gave, 2018

© Gold Star Publishing, права на перевод, 2018

© ООО «Издательство АСТ», издание на русском языке, 2018

* * *

Известная американская писательница Элиф Батуман посетила Россию, когда еще была аспиранткой. Она провела четыре дня на конференции в Ясной Поляне – усадьбе классика русской литературы Льва Толстого. Причем была в одной и той же одежде.

«Аэрофлот» потерял ее багаж. Купить новые вещи Элиф не могла, потому что усадьба находилась вдалеке от торговых центров. Каждое утро она звонила в авиакомпанию и справлялась о своем чемодане.

«А, это вы, – уже как старой знакомой говорил ей сотрудник «Аэрофлота». – Да, вижу вашу заявку. Доставить по адресу: «Ясная Поляна, усадьба Толстого». Как только мы найдем ваш чемодан, то обязательно его вам отправим. Кстати, вы знакомы с русским выражением «смирение души»?»

Эта история – о пяти людях, которые отказались мириться с жизнью в неработающей, а иногда даже жестокой системе, навсегда изменив свой вид спорта и наш мир.

Пролог. Вечер в Хельсинки

Воздух в раздевалке «Детройт Ред Уингз» был густым. В нем улавливалась смесь дешевого шампанского и дыма контрабандных кубинских сигар. Аромат свежего пива помогал скрыть мощный запах пота, который источали падающие от усталости мужчины – они отмечали чемпионство, добытое несколько минут назад. С ними была толпа родственников, друзей, журналистов, а также компания знаменитостей, без которых не обходится ни одно подобное мероприятие. Там тусовался, например, Джефф Дэниэлс – номинант на «Оскара» и владелец абонемента на матчи «Детройта», а также Элто Рид – саксофонист из группы «Сильвер Баллет», которая периодически исполняла гимн перед матчами.

Звонкие крики и взрывы смеха развеивали тоску, накопившуюся за последние сорок два года. Кубок Стэнли наконец-то вернулся в Детройт! Это был счастливый момент не только для людей в раздевалке, но и для десятков тысяч болельщиков, которые в тот жаркий летний вечер отмечали победу неподалеку от «Джо Луис Арены». Многие из них лично побывали на последнем матче серии с «Филадельфией», которую «Уингз» выиграли всухую (4:0). Большинство болельщиков покинули спортивный дворец, но задержались на улицах города. Тех, кто смотрел по телевизору этот незабываемый момент в истории хоккея Детройта, было еще больше. Они выбрались из дома, чтобы стать частью грандиозного праздника, приехали на северный берег реки Детройт и примкнули к внезапно развернувшемуся гулянью, которое продолжалось до поздней ночи.

Почти все профессиональные спортсмены отмечают свое чемпионство одинаково – по крайней мере, так было до тех пор, пока они не начали подстраиваться под телевидение. Представляете, они даже надевают защитные очки, чтобы брызги шампанского не попадали в глаза. Так вот, дело было вечером 7 июня 1997 года – в ту эпоху, когда очков еще не надевали. Я с трудом втиснулся в переполненную раздевалку «Детройта». Первым из игроков мне попался Владимир Константинов, который почему-то уже шел к выходу. Он стянул свитер, коньки, наплечники и налокотники, а в остальном выглядел так же, как несколько минут назад, когда вместе с партнерами вальсировал на льду с Кубком Стэнли. В левой руке у него была бутылка шампанского и сигара, которая грозила вот-вот выпасть из пальцев. Мы встретились взглядами, и он протянул мне руку через толпу.

В жизни он был дружелюбным и приветливым человеком, а вот на льду вызывал у соперников ужас. Владимир устало улыбался. Ему было двадцать восемь, карьера в самом расцвете. Один из лучших защитников мира, Константинов при росте 180 см и весе 81 кг был куда более жестким игроком, чем могло показаться на первый взгляд. Но за дерзость на льду приходилось дорого платить. В тот момент я понял, почему его еще подростком начали называть Дед. Когда Константинову было всего восемнадцать, он уже выглядел на сорок. А после изнурительных двух месяцев в плей-офф Кубка Стэнли, которые могли вытянуть жилы из кого угодно, ему вполне можно было дать и все шестьдесят.

– Поздравляю, Владди! Molodyets, – сказал я ему, ввернув русское словечко.

Он был настолько ярким человеком, что имел много прозвищ. Болельщики любили называть его «Владинатор». А вот соперники, которым у борта не раз доставалось от крюка его клюшки, величали его Vlad the Impaler (в честь Влада Цепеша, любившего сажать провинившихся на кол). Однако для большинства партнеров он был просто Владди – человек, на которого всегда можно положиться.

– Это было трудно, – сказал Константинов полушепотом, – очень трудно, – и обнял меня одной рукой, притянув к себе. Я моментально вымок в смеси пены и пота на его голубой майке, которая по-прежнему была заправлена в шорты. – Мы выиграли Кубок! Мы победили! Но это было так тяжело… Тяжелее всего на свете.

После этого он вылил остатки шампанского мне на голову и рассмеялся. А затем добавил: «Spaciba».

– Thank you, – повторил он то же самое по-английски. И посмотрел на меня так, что я задумался о смысле его слов.

Я бродил по раздевалке, жал всем руки, задавал вопросы и пытался что-то записывать. Хотя потом все равно не смогу разобрать ни строчки, потому что брызги пива и шампанского размажут чернила по бумаге. Окруженный журналистами капитан команды Стив Айзерман терпеливо отвечал на вопросы после долгожданного круга почета с Кубком Стэнли над головой. Больше никто и никогда не будет сомневаться в нем как в лидере.

Невдалеке стояли ветераны – Слава Фетисов и Игорь Ларионов, когда-то игравшие за ЦСКА и сборную СССР. Они только что завоевали единственный трофей, которого не хватало в их грандиозной карьере. Рядом с Ларионовым был Слава Козлов. Они выросли по соседству – в Воскресенске, почти в восьми тысячах километров от «Джо Луис Арены».

В разных концах раздевалки ликовали Крис Дрэйпер, Джо Кошур, Кирк Молтби и Даррен Маккарти – парни из третьих-четвертых звеньев, которые в основном занимались разрушительной работой. «Гринд лайн», «Шлифовальная линия» – так называли тройку игроков «Детройта», которая выходила против лидеров соперника. Они были важной частью той звездной команды.

Встретил я там и Никласа Лидстрема, которого потом назовут «идеальным человеком» за поведение на льду и за его пределами. Я поздравил каждого из них, а в конце концов добрался до лучшего хоккеиста планеты, которого окружали друзья и члены семьи.

– Поздравляю, – сказал я, протягивая руку Сергею Федорову. Он станет первым игроком Русской пятерки из «Детройта» – одного из самых знаменитых сочетаний в истории хоккея, которое навсегда изменит НХЛ.


С этой книгой читают
Эта книга – не сборник восторженных комплиментов, а правдивый рассказ о великом футболисте, о человеке, мужество которого заслуживает не меньшего восхищения, чем его талант. С ее страниц звучит голос самого Лионеля Месси, сопровождаемый авторскими комментариями. Редко кому из авторов удается оставаться в тени, не заглушая и не затмевая своего героя. Лукасу Дельгадо это удалось.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Суперсерия 1972 года – одно из величайших событий в истории мирового хоккея. Первая встреча североамериканских профессионалов и советских любителей стала чем-то гораздо большим, чем просто серия статусных международных матчей. Ее можно назвать настоящей ледовой битвой, сражением двух могущественных сверхдержав, ярчайшим противостоянием характеров, менталитетов и устоявшихся стереотипов. Это было соперничество капитализма и социализма, перенесенно
Фигурное катание традиционно привлекает огромное количество болельщиков. И споры вокруг наиболее злободневных проблем, связанных с этим видом спорта, не утихают. Оправданно ли называть воспитанниц школы Этери Тутберидзе «конвейером одноразовых чемпионок»? Чем заняты экс-фигуристы, когда у них появляется немалый административный ресурс?Николай Яременко – известный спортивный журналист, автор многих книг о спорте. В простой и доступной форме, лёгки
Как же в спорте было классно и весело. У меня всегда все получалось с первого раза. Я была прирожденной чемпионкой.Эта история не начнется с этих слов, поэтому если вы хотите читать только про триумфы и победы и не готовы слышать правдивую спортивную историю, сдобренную моим фирменным мрачным юмором – отложите книгу.Моя мама с детства мне говорила – никто не обещал, что будет легко. И она была права, так и оказалось. Мне не удалось победить грави
В этот комплект входят 3 книги: «Жизнь среди якудза», «Cosa Nostra. История сицилийской мафии», «Под черным флагом: быт, романтика, убийства, грабежи и другие подробности из жизни пиратов».«По ту сторону закона. Кланы и группировки» – это захватывающее путешествие в мир криминальных организаций, где вы узнаете о самых известных и влиятельных группировках в истории. В этом комплекте вас ждут три увлекательные книги про мафию и пиратов!Этот комплек
В книге норвежского историка Пера Хогселиуса исследуется, как экспорт советского природного газа привел к энергетической зависимости Западной Европы от СССР. Показано, что интересы бизнеса, политиков и населения Западной Европы, а также потребность СССР в экспортных доходах позволили, несмотря на продолжающуюся холодную войну и активное противодействие США, создать систему газопроводов, обеспечивающую поставки «красного газа». На эту систему не п
Что общего между прогулкой, плетением, наблюдением, пением, рассказыванием историй, рисованием и письмом? Ответ заключается в том, что все эти процессы протекают вдоль линий. В этой необычной книге британский антрополог Тим Ингольд представляет себе мир, в котором всё и вся состоит из переплетенных или взаимосвязанных линий, и закладывает основы новой дисциплины: сравнительной антропологии линии. Исследование Ингольда ведет читателей от музыки Др
Шестидесятые годы в Америке – время рок-н-ролла, антивоенных протестов, массовых выступлений молодёжи, время переоценки всех «исконно американских» ценностей. Это время, когда дала о себе знать ранее загнанная в подполье традиция американских левых.Эта книга рассказывает про так называемых «Уэзерменов» («Синоптиков») – наиболее радикальную группу тогдашних левых в США.Если их сверстники участвовали в движении хиппи, выходили на марши протеста и к
Настоящая монография посвящена аспектам симультанного видения в истории европейского искусства и анализу причин популярности симультанных форм творчества в XX в. Автор исследует особенности восприятия произведений современного искусства, на конкретных примерах показывает, какой потенциал заключает в себе синтетическое художественное продуцирование. В тексте книги симультанность представлена как многозначное, неоднородное явление: от локального ху
В монографии впервые в российской и польской историографии комплексно исследуется история конституционного Королевства Польского 1815-1830 гг. в составе Российской империи. Рассмотрены основные тенденции экономического, общественного и политического развития польского государства, фундаментальные процессы трансформации польского общества первой трети XIX в. и его социальных и политических институтов во взаимодействии с соответствующими институтам
Когда ты не можешь найти себя в мире это одно, но когда ты теряешь себя в человеке который тебя не ценит совсем другое. Небольшой рассказ о том что жизнь одна и лишь от нас зависит ее содержимое.
Дебютный сборник стихотворений самопровозглашенного, самобытного поэта. Что такое кокон? Оболочка? Защита? Возможно, и так. Однако в первую очередь кокон – это символ перерождения, граница между закатом старой жизни и рассветом новой. Шелковая капсула обрастает вокруг гусеницы, годами ее лелеет, а после выплевывает бабочку на произвол судьбы. Иногда насекомое предстает перед миром ярким, неотразимым пятном, а иной раз уродливой субстанцией. На то