В комнате темно. Тусклый свет с улицы проникает сквозь неплотные шторы. В сумраке может померещиться все что угодно – вот мимо тебя как будто скользнула тень и почти задела хвостом твою ногу. Но когда глаза привыкают к темноте, можно различить, что находишься внутри маленькой типовой квартиры и нет здесь ничего загадочного и таинственного, все просто и незамысловато – как у всех.
Диван у одной стены, вдоль другой – стенка, внутри которой спрятался телевизор. Книг на полках мало – гораздо больше безделушек из стекла или фарфора. Посреди комнаты большой коричневый полированный стол. Напротив, у входа в комнату, стоит подросток лет пятнадцати, он пытается нащупать на стене выключатель.
– Где здесь свет? – он обращается к кому-то в коридоре и безуспешно водит по холодной шершавой стене рукой – все время мимо выключателя.
– Не надо света… не включай, – доносится голос девушки из коридора.
Глубокий вечер – самое время для того, чтобы собраться компанией за одним столом, выпить крепкого чаю и рассказать друг другу пару страшилок.
Любовь к страшным историям у людей проявляется с детства, разве не так?
Двое подростков и двое детей помладше остались одни в запертой квартире. Они не стали включать свет в комнате – вместо этого они расселись за столом и зажгли несколько свечей. Достаточно света, чтобы можно было разглядеть лица друг друга, но слишком темно, чтобы не различать – кто там прячется по углам…
Треск свечей в тишине комнаты, полутьма. Тени, словно живые, ползают по стенам.
Этого довольно, чтобы создать жуткую атмосферу.
– Из наших окон все равно не видно салют. Наши предки ушли, и мы сейчас типа наказаны, но мне никогда особо не нравился этот день города. Да и мелкая все время плакала, когда ее брали с собой, – сказала девушка.
На вид ей лет шестнадцать. Длинные рыжие волосы при тусклом свете кажутся почти черными. Рядом с ней сидит ее младшая сестренка пяти лет и уже клюет носом. Очень скоро она свернется калачиком на диване, словно кошка, проспит так до утра и не услышит страшных историй, которые будет рассказывать эта компания.
– А я бы салют посмотрел, – с сожалением вздохнул парень, что так и не нашел выключатель. Он снял очки, положил их на стол перед собой и заморгал, привыкая к тусклому свету.
Напротив него сидел мальчишка лет десяти, невысокий, худой и очень юркий. Даже если он просто сидел и молчал, казалось, что он все время в движении, будто у него шило в одном месте. Пока что он действительно молчал, наблюдал за остальными.
– Ты видел его сто раз! К тому же последние несколько лет он становится все более тухлым, – махнула рукой девушка. – У меня есть кое-что интересное.
У ее ног лежал пухлый, объемный рюкзак. Она достала из него книжку в яркой блестящей обложке, но потрепанную, с оборванным уголками.
– Это принес дядяЛеша.
«ДядяЛеша» произносилось в одно слово и означало нового маминого хахаля. Очередная «судьба», «женское счастье», коих она приводила в дом и затем выгоняла по пять штук за год. Из всех прочих дядь этот хотя бы не пил, не трогал девчонок и всегда приносил им с работы что-нибудь интересное.
– Чья это книга?
– Да фиг знает! Кто-то у него на работе оставил, она валялась под койкой для сторожей.
– Здесь сначала всякие разные байки, мифы-легенды. Япония, все такое. А дальше, в самом конце, место для записей. Так вот – там все страницы исписаны страшилками! Кто-то написал их, это чьи-то воспоминания. Здесь три истории и по теме они как раз совпадают с тем, о чем сама книга.
– И о чем она? – спросил паренек в очках.
Девушка заговорила еще тише, заговорщицким шепотом.
– О духах. Оборотнях. Призраках. Здесь все про Японию и японских призраков и оборотней, но знаешь, что я заметила? Некоторые персонажи напоминают то, что можно найти и в русских сказках и мифах, и не только русских. Слишком сильно напоминают, чтобы этого не заметить. Все эти байки о духах и призраках, она ведь перекликаются, они похожи в совершенно разных странах. Это ведь неспроста? Может, разным людям в разных странах, в разных точках мира встречалось одно и то же явление? Если не одно и то же, то хотя бы что-то похожее?
И знаете ещё, что интересно? Вот мы сейчас сидим с вами, ждем, когда салют будет, а ведь именно сегодня, в это время, в этот вечер в Японии празднуют «о-бон». Праздник, во время которого духи мертвых предков сходят на землю. По всему городу зажигают фонари, а кульминация праздника – салют. Как и у нас сегодня. Представляете, как совпало? Именно сегодня ночью улицы полны призраков и не только…
Она положила книгу на стол, и книгу тут же схватил мальчишка, который сидел напротив очкарика, и принялся ее листать. И через несколько секунд деловито покачал головой.
– Мне встречалось кое-что, о чем здесь пишут.
– Серьезно? – тихо спросила девушка. – Только без шуток! Ты видел что-то такое?
– Без шуток! – ответил мальчик, закрыл книгу и передал ее парню в очках. – Но рассказывать я не стану. Вы будете смеяться.
– Нет, не будем, – ответила девушка еле слышно. Сестренка рядом с ней уснула, и она не хотела ее разбудить. – У меня тоже есть история. Чем-то похожая на эти. Но я… тоже не буду рассказывать.
– Почему? – тут же спросил мелкий. – Я не буду смеяться, я обещаю.
– Я расскажу первый, – сказал парень, в чьих руках на тот момент была книга, – я помню кое-что, очень похоже на вот это…
Он положил книгу перед девушкой и ткнул пальцем в один из заголовков.
– Только чур – не смеяться, – голос у парня немного задрожал, – Верить или не верить – ваше дело. Я расскажу, что знаю и как я это запомнил.
Парень снова снял очки, откинулся на спинку стула, закрыл глаза и…
У моего деда был шрам от рваной раны через все лицо. Правым глазом он видел так себе, левого у него не было вовсе. Таким я его и запомнил – с искореженным лицом, коричневым от злого деревенского солнца. Он был из тех людей, что трезвые – очень милые люди, но выпивши – самые настоящие сволочи. Я знал его и злым, и добрым, но лучше всего запомнил… Я запомнил лучше всего одну неделю летних каникул, что провел у него. В тот же год он умер, но сперва случилась эта неделя.
Когда бабушка была еще жива, я каждое лето ездил к ним с дедом в гости. Мне нравилось у них: работой сильно не напрягали, отдыхать можно было сколько влезет, делать что хочешь, хоть на голове прыгай. У них была собака, кавказская овчарка с примесью какой-то дворняги, очень большая и очень добрая, и гулять с ней было моей единственной обязанностью.
Бабушка, как положено бабушкам, здорово меня кормила и любила поболтать. Вообще она была очень добрая, и дед старался быть таким же. Старался не пить, пока я был с ними. Но пару раз выходило так, что он срывался, напивался где-то и приходил домой злой, как черт. В эти дни доставалось и мне и бабушке. Когда первый раз это случилось, мне было… лет восемь, что ли.
