© Валерия Васильковская, 2022
ISBN 978-5-0055-5435-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мне ничего не хочется,
мне ничего не жаждется.
Судьба на годы колется,
судьба ко мне безжалостна..,
Швырнувши в одиночество,
без зла и сожаления;
Так хочется высочества
для самоуважения.
Зажавши меня в сутолку,
Смешавши дни, понятия,
Рождает неотступное
мной мира неприятие.
Твои глаза – лишь изредка,
друзей черты – почаще.
Но становлюсь я циником, —
Не понимаю счастья.
Не верится, не хочется…
И ничего не жаждется…
Судьба на годы колется,
Судьба ко мне безжалостна
Вновь февраль назначил встречу —
мой единственный любовник!
Вновь я твой приход отмечу —
двадцать восемь грустью полных!
Зачастил ты… Что ж, сравнялись —
Мне ведь тоже двадцать восемь!
Ты счастливый, не узнаешь,
что бывает много больше!
Прогулка по кольцевому маршруту
Увези меня, троллейбус,
от вокзалов и разлук..,
разуверясь, не надеюсь
вникнуть в суть твоих наук.
Увези меня, троллейбус,
от моих же глупых слов,
коими по миру сеюсь,
чью-то мучая любовь.
В моей жизни не могу я
обяснить, простить, понять…
Что-ж ты, братец, все по кругу?
надо ж что-нибудь менять…
Зима вгрызается в землю
колючим, бесформенным льдом…
Храня свои черные когти
в публично-минуемых лужах!
Поди наступи-ка на них,
и разверзнут безжалостно дно —
Окажешься там, где и Истина
дьяволу служит!
Как печален конец твой, зима,
а мы радостно праздником звали:
Новый год, мишура и грядущее
в пестрых картинках!
Среди «истин-когтей», как на мне
незнакомом вокзале,
Среди тьмы поездов,
Я стою просто в мокрых ботинках!
А я иду по парку,
Мне ничего не жалко;
Я ни о чем в своей жизни
Не буду сожалеть!
Я безмерно счастлив
Твоим цветным участьем —
О грядущей жизни, осень,
Будем вместе мы скорбеть!
И пусть я, как твой лист,
Слышу только ветра свист;
И, быть может, с твоей ветки
Очень скоро я сорвусь, —
Но теперь просто так
Жить не буду – не дурак!
Если станет очень трудно —
Твоих красок я дождусь!
Если я чуть – чуть художник,
Сотворю шедевр быть может!
Чуда хочется безумно, да и осень
Мне в подспорье!
Небо снится голубое!
В радость мне теперь любое!
Мне любовь твоя теперь —
Осчастливленное горе!
Руки просятся к струнам…
Руки просятся к краскам…
Сердце требует думать…
Разум в трепете страстном…
Опьяняет сознанье, —
/ может, вправду случится? / —
Что в остов мирозданья
Мое сердце ложится.
Но вдруг лязгнул щелчок —
И страховка замкнулась…
Сердце снова – молчок —
И рука обманулась.
И чужими устами,
И руками чужими
Я пытаюсь оттаять
Эту мертвость у жизни…
Вдруг заколет у сердца
В переходе вечернем —
Как со слов иноверца
– «Чардаш» Монти… Наверно?…
Когда-нибудь я нарисую нашу страсть,
Когда откроется мне тон ее и стиль…
Мне бы в оттенки чувства, как в волну упасть-
Глазами к небу, что кулиса в водевиль.
Там два шута нам ловко спляшут и споют —
Смешно – о наших встречах странных, странных…
А после «дрогнувшие» маски отдадут
Нам в память о «злодействах балаганных».
Нет, лучше небо разрисую точно в сказке —
Устрою там и «заведу» волшебный лес,
Где будем обязательно к развязке
Вдвоем с тобой мы молча ждать чудес…
Но слишком призрачна та сказка, как назло…
Трагедия ж не тешит нас финалом…
Бесцветно, лишь штрихами, как Калло,
Смеясь, я нашу страсть нарисовала б.
Я буду долго уходить и долго возвращаться…
Но не от Вас… Не к Вам… Не к памяти о Вас…
А просто от себя… И даже может статься,
Что в зеркале своих я не узнаю глаз.
И будет мой сочельник одиноко-счастлив,
И радостно-пустынно и сердцу, и рукам…
Ведь все осталось с Вами… Корить мне иль прощать ли?
Свободу иль ущербность? Себе, а может Вам?
А в Рождество Христово всю ночь я прогадаю…
И память моя вволю натешится игрой…
Я, не простившись с Вами, со страстью распрощаюсь…
Сдружу возможно одиночество с собой.
Я буду долго уходить и долго возвращаться…
Но не от Вас… Не к Вам… Не к памяти о Вас…
А только от себя, и очень может статься,
Что вскоре даже Ваших я не узнаю глаз…
Дождь в горах из окна поезда
Горы вспарывают небо
Рваным контуром из елей,
превращаясь хмуро, слепо
в тучи мрачного дождя.
В неминуемом тоннеле,
сердце горное пронзившем,
в нереальностях забившись,
Все сместилось для меня:
Горы – в небо, небо – в ливень,
Ливень – в поезд, поезд – в жизнь…
Разум призрачно – наивен
И лениво, просто ждет,
что зарвавшаяся мысль
в лопастях метаморфозы
/в миг, когда иссякнут грозы/ —
иль вернется, иль умрет.
Сердце – взвоет над потерей,
иль уродства устыдится —
в цепь ужасных превращений
вовлекается само;
И, грозя остановиться,
превратиться просто в символ,
коли сердцем стать бессильно —
В горы просится оно.
Размышления о Невицком замке
Руинирована я, почти разрушена…
Старый замок помнится в горах…
Восстанавливать уж так ли нужно, а?
У него столетия в ногах.
С каждым веком кирпичи он сбрасывал,
то ль от боли, то ль не нужными сочтя…
Может и хотел, наверно, сразу бы
Рухнуть как-то, все послав к чертям!
Твердый камень красоту удерживал.
/ Замкам должно гибнуть лишь в бою! /
Так и жил он смутными надеждами
Мощь и славу обрести свою.
Одинокий. На горе один он высился,
Мрачным лесом окружен вокруг.
И из сил вконец, наверно, выбился,
Сам себе веками враг и друг.
По развалинам теперь туристов водят —
Фотографии, картины и кино…
Есть величие в руинах /вот ведь!/
Но оно лишь камню и дано!
Я сяду в троллейбус – и в рифму влюблюсь!
Я сяду в трамвай – за мечтою умчусь!
