В первый раз она увидела Со, когда пряталась от нянек в бамбуковой роще.
Бамбук был высокий, разросшийся на полсада, и в жару под ним стояла прохлада. Лан спряталась за каменного дракона. Она слышала, как пробегают мимо няньки, и как топот их ног, шорох платьев и вздохи – всё это сливается с песней цикад.
– Ры-ры-чжи-ры-ры!
– Госпожа, госпожа!
– Спрячь меня! – шепнула малышка Лан. – Пожалуйста, спрячь меня… Тихо-тихо…
Рощица была небольшой, но уютной. Лан всегда нравилось, как солнечный свет проходит сквозь листья и становится зеленоватым, словно водица в пруду, а в некоторых углах – остаётся сумрачно и прохладно.
Когда няньки затерялись в саду, словно пёстрые рыбки – в протоках, Лан наконец-то вздохнула.
– Спасибо, – поблагодарила она дракона и даже его обняла.
– Ры-ры-чжи-ры-ры, – отозвалась сверху цикада.
Она сидела на драконе молча, пока не убежали няньки, словно тоже боялась за Лан.
Отдышавшись, Лан отправилась вниз, к тропинке между бамбука, но вдруг замерла, расслышав чьи-то шаги.
Принцесса нырнула обратно за дракона.
– Тш-тш-тш! – попросила цикаду Лан.
И вскоре увидела, как по саду идёт братец Ю. Он ступал аккуратно, сдвинув к переносице брови, и словно высматривал кого-то среди бамбука.
Поравнявшись с драконом, братец Ю остановился.
Дорожка была вдалеке, в низине, и третий принц вряд ли мог увидеть оттуда Лан, но всё же сердце принцессы заколотилось сильнее, словно в груди тоже сидела цикада.
Из любопытства Лан захотелось подглядеть за Ван Ю – она впервые видела его таким напряжённым. Несмотря на гордую осанку и сосредоточенное лицо, было видно, как братец Ю оглядывается по сторонам, словно чего-то боится. Лан привыкла встречать его по праздникам, когда братец Ю расслабленно сидит у стола, пьёт макколли и слегка улыбается нарядным кисен, а теперь он был совсем на себя не похож…
Вскоре на дорожке показался ещё один человек. Его Лан точно не знала и, кажется, видела в первый раз.
– Я опоздал, – сказал он, даже не поклонившись.
Принц Ван Ю поджал недовольно губы. Малышка Лан знала, как братец щепетилен в таких вещах – надо же, не поклониться третьему принцу! Но Ван Ю промолчал и лишь ещё раз оглянулся по сторонам.
– Зачем ты позвал меня? – спросил его незнакомец.
– Мне нельзя увидеть собственного брата? – огрызнулся Ван Ю.
Тут принцесса ахнула от удивления:
«Неужели это и есть принц Ван Со?» – подумала она.
Как раз этим утром она слышала от старой няньки, что во дворце появился четвёртый принц – впервые за много лет.
Тогда Лан стало ещё любопытнее, и она аккуратно подползла к голове дракона – оттуда можно было получше всё разглядеть.
– Тебя попросила матушка? – заговорил Ван Со.
– Возможно. Хотя ты мог бы и сам навестить её.
Ван Со промолчал. Даже на таком расстоянии Лан могла точно сказать, что братец Ю в плохом настроении – губы его всё сжимались и сжимались, и без того тонкие, бледные, утопая в таком же тонком и бледном лице.
– Послушай, – прошипел он.
И вдруг резко понизил голос. Ван Ю шагнул к брату, схватил его за рукав, и оба они застыли близко-близко друг к другу. Лан ничего не могла разобрать – она только видела, как шевелятся губы Ван Ю.
«Принц из Цинь, – выпрыгивали слова Ю из плотного шума сада, как рыбки из глади воды, – ты знаешь, что… послушай матушку… он нас вырежет, словно…»
И ещё много того, что не могла осознать Лан, изредка доносилось до ушей дракона, а заодно – и её.
Наконец, когда где-то за бамбуковыми зарослями послышался голос няньки («Где же вы, госпожа?»), Ван Со отступил от третьего принца.
Ю оглянулся на шум, и малышка Лан снова юркнула за дракона.
– Ты знаешь, мы обречены, если не объединимся с Цинь… – продолжил он, когда нянька затихла.
– Но не такой ценой.
Лицо Ю исказилось.
– Она уже взрослая.
– Почему бы тогда не отдать им Наын?
Глаза братца Ю сверкнули, будто клинок на солнце.
– Я служу императору, – продолжил Ван Со. – Думай обо всей семье: вы с Наын и матушкой – не одни.
Третий принц отвернулся. Лан заметила, как натянулся шёлк на его плечах.
– Я слышал, что император призывает тебя, – уже не пытался нашёптывать он, а говорил обычно, так, что Лан могла разобрать каждое из его слов.
– Верно – это моя последняя поездка на границу с Цинь. Затем я вернусь во дворец, – подтвердил холодно Со.
– И ты всё решил?
– Я служу императору, – с нажимом повторил он.
Братец Ю больше ничего не сказал – он отвернулся и пошёл по дорожке к мосту, вон из рощи, даже не оборачиваясь, словно только и ждал, когда можно сорваться и полететь. Его шёлковые одежды вздулись и прошелестели, цепляясь за бутоны цветов, и братец Ю напомнил хищную птицу.
Принц Ван Со задержался у дракона, о чём-то подумал и затем удалился тем же путём, каким и пришёл – и конечно, не заметил малышку Лан.
– Ры-ры-чжи-ры-ры, – пропела цикада на драконе.
– Да, это очень и очень странно, – согласилась с ней Лан.
***
А перед сном Лан решила, что если вырезать всю семью из бумаги, то её не вырежут как-то ещё.
«Наверное, это имел в виду братец Ю, – подумала Лан, аккуратно рисуя фигурки, – ведь для чего ещё он носит ножичек в рукаве?..»
Появление принца Со хотя и было коротким, доставило немало хлопот для Лан.
Уже следующим утром нянька сказала:
– Госпожа, вас чуть было не отправили в Цинь…
– Меня? В Цинь? – испугалась малышка Лан.
Но нянька продолжила спокойно расчёсывать её волосы и улыбаться:
– И всё же, когда император попросил принца Со жениться, то он согласился.
– Жениться? – удивилась Лан. – На ком?
– На вас, госпожа.
Даже упоминание царства Цинь не заставило принцессу так взволноваться. Она оттолкнула няньку и скривилась, словно проглотила жука:
– На мне? Принц Ван Со?! – и её глаза начали заполняться слезами. – Он же такой старый, няня! Ты смеёшься надо мной, правда?
Но нянька была серьёзна – это стало понятно, когда к вечеру за Лан прислали паланкин, украшенный тканями и цветами.
– Не пойду! – вырывалась Лан из рук нянек и лезла на дерево. – Отстаньте от меня!
– Госпожа! – сокрушались её бедные няньки. – Вы должны встретиться с принцем Со! Это воля вашего отца и нашего императора!
Лан отмахивалась ногами, руками, кусалась, и всё-таки её унесли в сторону храма. По дороге нянька поправляла ей волосы и нашёптывала, что Лан просто ничегошеньки не понимает.
– Вот увидите, госпожа, – вытирала она ей слёзы, – с принцем Со вам будет лучше, чем в царстве Цинь.
Лан этого не понимала, и ревела, и цеплялась за нянькины юбки.
Она пыталась сказать сквозь рыдания:
– Но мне будет хуже, чем совсем без него!..
И всё-таки паланкин продолжали нести.
***
В храме курились благовония, и сквозь дым, словно через вуаль, проступал светлый лик Будды. В отличие от малышки Лан, он улыбался. Так, по крайней мере, ей показалось, когда она вошла в храм.
